Только потом они услышали запоздавший от рассинхронизации звука и изображения голос первого пилота.
«Блин, вот это везуха сегодня. Наверное, я в сорочке родился! Теперь можно и в спортлото сыграть»
Отзвук выстрела из пистолета Матысика окончательно расстроил проектор. Склейка. Простынка на двери Биг Босса сделалась черной, а потом и белой.
Пленка кончилась.
Что это было? спросил Хофман.
О Боже, шепнула «Ключик». Не знаю!
Блин поймешь Какая-то стрелянина, пальмы, наши спиздили у кого-то здоровый ящик и убрали свидетелей Я хорошо видел или чего-то до меня не дошло?
Ты хорошо видел, Марек. Дева Мария!
Так что это было?
Не знаю. Во что мы влезли, Марек? В какое дерьмо?
Погоди, погоди Успокойся.
Господи Иисусе! Ведь тот тип застрелил обоих пилотов! Я хорошо видела, или чего-то пропустила?
Хорошо видела, «Ключик». Успокойся.
Так в какое дерьмо мы вступили?!
Плиииисссс Успокойся.
Ну как я могу успокоиться?! вскрикнула девушка. У меня месячные, а тут какой-то хрен убивает наших солдат, и я, похоже, уже во все это запутана! Так как мне успокоиться?!
Марек налил Ане вина. Потом прищурил свои вредные глаза.
В этом деле, похоже, будут номера и получше, буркнул он.
К счастью, Аня не услышала, потому что, наверняка, закатила бы истерику. Долгое время Марек говорил с ней шепотом. И, вроде как, чего-то добился. Возможно, девушка и не успокоилась, но, по крайней мере, сидела неподвижно, в полном смятении.
Откуда у тебя эта кинопленка? начал Марек расспрашивать.
Из комендатуры в Быдгощи.
В Быдгощи хранят нечто подобное?
Нет То были годы, когда из кинопленки извлекали серебро. Все ехало в Варшаву, часть пленок уничтожали, а частьутилизировали. А в «народ» пошли сплетни про то серебро, и кто-то из сотрудников комендатуры вертанул несколько сотен кило пленки. Понятное дело, что в домашних условиях он не получил и грамма серебра. Недавно мужик попался на каком-то скандале с грузовиком, забитом сигаретами, мне пришлось подсунуть им какого-нибудь нашего рецидивиста, чтобы не получилось так, что полиция грабит собственные склады. Наши при случае получили эти пленки, забили сигнатуры в компьютер и отсюда и имею.
Хорошо. Ну а этот номер дела? SWW дробь сколько-то там. Откуда ты его знаешь?
Так, как ты и говорил: Печиска, Быдгощ, «Балаболка», куча смертей, ранние семидесятые год. Пансионат «Поруда» сгорел по причине взрыва газового баллона. Первыми на месте прибыли сотрудники Аварийной газовой бригады из Быдгощи. Так написали в деле. Вся штука в том, что там нет фирмы с таким названием, и никогда не было. Настоящая аварийная газовая служба называется иначе. Но самым смешным тут является другое
Что же?
Слушай, погибло около двух десятков человек, сгорел приличный шмат соснового леса. А знаешь сколько было вызвано пожарных машин?
И сколько же?
Одна.
Уй, бляааа!
Ну.
Я еб
Неплохо, да?
Аня отпила вина.
Я тебе еще более интересную вещь скажу. Два десятка жертв, а сколько вызвали карет скорой помощи?
И сколько же?
Ноль!
Хофман глотком допил свое вино, отставил бокал на стол.
Тогда мы их имеем.
Кого?
Пана Фелициана Матысика и того второго, что был с ним.
О Господи! Где был?
В Печисках. Они там убивали людей.
Как тех пилотов? Боже Аня замялась. А откуда все это можешь знать ты?
Я был там.
Не звизди. Тогда тебе было лет шесть или семь!
«Почти пять», сладко улыбнулся он девушке.
Да что ты несешь хрень?! Как это: убивали людей Погоди собралась с мыслями Аня. Погоди. Какой еще второй? Ведь зацапали только одного.
Хофман взял в руки металлическую коробочку, в которой хранилась кинопленка. Как он и предполагал, оператор расписался на приклеенной к крышке бумажке.
Думаю, речь идет о Дариуше Томецком, проверил он, правильно ли прочитал сделанную от руки подпись. Это один из очень немногих известных мне людей, у которых рука не дрогнет даже тогда, когда при них убивают других людей.
Он снова усмехнулся. И на сей раз, вредно и язвительно.
Фелициан Матысик сидел за столом в кухне. Он ел бутерброды, приготовленные на ужин своей пожилой супругой, и запивал все это крепким чаем. «Блядь, подумал он. «Ну же блядь».
Вообще-то говоря, жизнь ему не была так уж и дорога. Когда-то он согласился со всем. Согласится с тем, что пальнет себе в голову, если что-то не выйдет. А вот теперь эта чертова старость. Это отвратительное, гадкое состояние, когда человеквопреки всему, вопреки рассудкунеожиданно начинает цепляться за жизнь. За жизнь, переполненную болью; за жизнь, переполненную отсутствием возможностей; жизнь серую, глупую, без перспектив. Старость нас всех дегенерирует. Неожиданно для человека становится важным только одно: сама жизнь. Лишь бы какая, только бы была. Все это так, как если бы у свободного человека потихоньку отбирали все: деньги, любовь, секс, женщин, спокойные размышления о будущем, какие-либо надежды. И тебя превращают в какого-то ужасного, трясущегося старикана, не способного сдержать мочеиспускание в постели, забывающего, куда спрятал ключи от дома; отрыгивающего, если слишком много поест на обед; пердящего при каждом случае. У тебя ничего уже нет. Трясущиеся руки, покрытые печеночными пятнами. Закисающие глаза. Непонятная, по причине искусственной челюсти, речь. Ни одна из молодых женщин не увидит в нем объекта желания. Но вот вожделения все так же имеются, только судьба отобрала возможность их реализации.
Блядь Когда он наденет свой первый памперс? Первый в жизни, потому что, будучи молокососом, с этим изделием встретиться никак не мог. Когда обратиться в службу социальной помощи за первыми кальсонами из клеенки?
И все же, нет. Он был другим. Жизнь жизнью, но имеется еще и дело. Когда будет нужно, пальнет себе в лоб. Но не раньше. Наверняка.
Он глянул на туманную фигуру, стоящую в углу кухни.
И что делать с этим долбанным офицериком, буркнул он, покрывая столешницу крошками. Мы им займемся.
Хофман просматривал CD с данными, который «Ключику» прислала Штучка из Варшавы. Данных было немного. И, что самое паршивое, без звука. Сначала он просмотрел фильм, переведенный с классических 8 мм в формат mpeg. Тут ужде не было металлической коробочки, чтобы увидеть, а кто является оператором. Впрочем, фильм был точно так же паршиво сделан, что и предыдущий. Поначалу какой-то танк, выставленный посреди шоссе. По его мнению вроде как Т-55, Хофман плохо разбирался в этом. Солдаты, торчащие из люков. Нельзя было сказать, что в состоянии стресса, скореескучающие. Шесть человек в ОП-1 с огнеметами на спинах. Они обрабатывают огнем какой-то газон. Неспешно, тщательно, прямо-таки: сонно. Офицер в парадном мундире метах в сорока дальше. «Рваные», не плавные кадры. Ничего не происходит. И вдругперемена. Офицер подносит к губам свисток, он явно паникует. Мужики в ОП-1, те, что с огнеметами, бросаются бежать, один падает. Что-то хлестнуло егокакая-то проволока при дороге, которую он не заметил в маленькие очочки противогаза, какая-то ветка? Танк на заднем ходу (гусеницы скользят по асфальту шоссе) влетел в столб с каким-то знаком. Оба танкиста в башенках тут же спрятали головы и закрыли люки. Танк каким-то макаром вывернул, и теперь сваливает задом. Офицер со свистком убегает словно заяц, перепрыгивая низенькие оградки на поле. Оператор отступал, картинка все сильнее тряслась. Рваные, нечеткие кадры. Какой-то газик, пытающийся вывернуть и развернуться на узкой дороге. Два солдатв, пробующих отступать в соответствии с уставом: отпрыгивали спиной, с калашами, нацеленными в нечто до сих пор невидимое, находящееся за границами кадра. Танк, врезающийся задом в электрическую ферму. Обрыв гусениц. Искры.
Склейка.
Другое время дня, судя по смене освещения. Несколько мужчин в костюмах ОП-1, сжигающих другого мужика в таком же костюме. Похоже, того самого, кто свалился в канаву во время бегства. На сей раз четко видна проволока, обмотавшаяся вокруг запястья. Разорванный комбинезон. Языки пламени.
Конец.