Телевизионщики расхохотались и рассредоточились. Путь к дворцу был свободен.
Спасибо, дедуля, всхлипнула Екатерина.
Это что еще за хныкалка? Дед взял ее под руку. Выше нос!
Екатерина незаметно смахнула слезы с ресниц и стрельнула сердитыми глазами в Столыпина:
Может, объяснитесь, сударь? Что это такое было в воздухе, а, Сеня? Алексей виноват? А может, ты ему под руку что-то ляпнул? А Мелиссу как ты отпустил? И откуда обо всём прознали журналисты? Если ты не заметил, милый мой камергерчик, твоя новая императрица в яростии винит во всём тебя Еще винит своего мужа Генри, но это к делу не относится. Итак?
Столыпин пошатнулся, как от удара.
Вашвеличество Я Вы Вы ничего не знаете Точнее, вы не всё знаете Я готов дать подробнейшие объяснения по всем пунктам
Потом, потом, прервал его Константин Алексеевич. Не в центре же площади! Сейчас нам всем нужно добраться до дворца. Я поведу Катеньку, а ты, мой юный друг, будь любезен сопровождать по проходу Машуню, для тебя она Мадлен Густавовна. И смотри на ногу ей на наступи, эк тебя качает, морячок воздушный!
Это от нервов, Константин Алексеевич, слабым голоском отозвался Столыпин. Поверить не могу, что всё это происходит. Какой-то кошмар наяву, я пытаюсь проснуться, и не получается
Вот для кого винишко-то надо было оставить, сокрушенно сказал дед. А я-то, старый дурак, не сообразил. Чумичка седобородая! Ладно, сейчас во дворце будем тебя отпаивать. И внучку заодно венценосную. Эх, дети, дети
Идти под руку с дедулей было спокойно и уютно, и Екатерина немного успокоилась. Тем более, что простой народ, в отличие от въедливых журналистов, был переполнен восторгом. Такие мелочи, как арест технического руководителя полета и отставка премьер-министра, не могли испортить верноподданным удовольствие от лицезрения государыни буквально в нескольких метрах от себя.
Да здравствует императрица!
Мы вас любим!
Россия с тобой, Екатерина!
А где вы взяли такие шикарные брючки, Катерина Николавна?
Отдельные фразы иногда выскакивали из общего гула, как летающие рыбки-фодиаторы из воды. Ее окружали радостные, одухотворенные лица, повсюду она видела смешные картонные сердечки на палочках, и настроение у государыни слегка поднялось. Екатерина даже почти простила своего мужа Генри, который променял важнейшее событие в жизни супруги на вручение какой-то глупой кинематографической премии на черноморском побережье.
Невозможно поверить, что кинофестиваль назначили на день коронации, но могучим шепсинским студиям царское слово не указ, живут по своим законам. Еще и большую часть знаменитостей туда переманили. В Шепси сейчас развлекались многие знакомые Екатерины, в том числе скандально известный граф Вяземский, которого Мелисса совсем недавно отозвала из Парижа. С такими возмутительными манерами просто нельзя называться послом Российской империи. Ну, хам Вяземский-то ладно, пускай будет отсюда как можно дальше. Но Генри! Родной муж, оказавшись перед выборомцеремония, посвященная Екатерине, или «Золотая щука» за лучший документальный фильм года, предпочел жене глупую статуэтку.
Буду вечером смотреть «Щуку» по телевизору, решила Екатерина, и швыряться туфлями в экран. В знак протеста. Небось если бы короновали правителя Англии, а не чужой ему России, примчался бы как миленький, с обидой подумала Екатерина. Она представила, как муж лениво потягивает стаут на побережье, пока она тут, одна-одинешенька: терпит авиабедствие, противостоит журналистам, развлекает алчущую зрелищ толпу и жадный до дворцовых приемов бомонд, и снова рассердилась. Нет, этот день просто не мог стать хуже. Особенно с учетом маскарадного костюма, в который она сейчас была облачена.
Привыкшая к джинсам и толстовке Екатерина чувствовала себя до крайности глупо в блестящем топе-корсете, оголявшим ее спортивные плечи, и широких шелковых брюках-палаццо. Однако гораздо, гораздо хуже обстояло дело с хрусталемкак на ногах, так и на голове. Туфельки «а-ля Золушка» оказались жутко непрактичными, но даже они не могли сравниться с короной по степени неудобства.
Внученька, взбодрись! Народу нужна твоя милая улыбка и милостивые кивки, а не эта кислая гримаска, строго сказал Константин Алексеевич, приветствуя зрителей, толпившихся по обеим сторонам отгороженного прохода.
Дедуля, коронапросто пытка, призналась Екатерина. Мне будто салатницу на голову надели. Жутко натирает. Шея занемела, каменная Корона такая скользкая! Милостиво кивать никак не получается, того и гляди, упадет, разобьется. Это что же за примета-то будет
Константин Алексеевич усмехнулся в бороду:
Юная девочка, а в приметы верит. Брось ты эти дремучести! Ну упадет корона, ну и что, даже если и разобьется. Главноечто под ней! Он постучал негнущимся пальцем по лобику Екатерины. Вот где ценность-то, а не в короне.
Екатерина мельком взглянула на гранд-экран, установленный на фасаде Главного штаба. Пожалуй, сегодняшнее коронационное шествие не слишком впечатляло. Не сравнить с процессией, сопровождавшей того же Николая Второго, ее прапрадеда, в 1896-м: там и какие-то балдахины, и нарядные офицеры, и горностаевые мантии, и аристократические бакенбарды. А сегодня что? Бредут по площади четверо: ничем не примечательная девчонка в салатнице на голове, старик в пестрой рубахе, тщедушный клерк и изящная пожилая дама, по виду преподаватель хореографии. Нет рядом эффектного Генри с его военной выправкой и солнечно-рыжей шевелюрой; нет представительного, элегантного Николая Третьего; красотка Мелисса оставила их произвол судьбы. Надежда только на роскошный коронационный бал, трансляция которого должна спасти вечерние выпуски новостей.
У Столыпина пронзительно заверещал на пальце Перстень.
Это кто имеет наглость А, Гавриил, очень хорошо, что вы позвонили, сердито зашептал Столыпин сзади. Я с вами как раз собирался ругаться. Как вам не стыдно, подослать к нам своих корреспондентов! Вы же обещали Мелиссе Карловне не рассказывать в эфире про инцидент с квадрокоптерами!.. Что? Как не обещали? Я своими ушами слышал Ну хорошо, допустим, обещание как таковое не звучало, но это подразумевалось Ах вот как? Вам какая-то дешевая сенсация дороже имиджа Государыни Императрицы?.. Гавриил, что вы себе позволяете? Во-первых, никакой я вам не приятель, а во-вторых, государыня не сможет «прискакать» к вам в студию через полчаса! У нас, на минуточку, коронация, если вы не забыли. И бал, до которому теперь из-за вас никому нет дела, а мы так готовились, денег потратили немыслимо!
Сеня, скажи Гаврюше, что Катенька заедет в студию завтра с утра, обернулся к Столыпину Константин Алексеевич. Успеете подготовиться к интервью. С журналистами надо дружить, хоть они и распоследние чумички на земле.
Столыпин затрясся, как строптивое желе, отказывающееся быть съеденным на завтрак:
Вы тоже не всё знаете, Константин Алексеевич, идти сейчас на телевидениеэто политическое самоубийство
Ничего, ничего, всё Катенька прокомментирует, что Гаврюшкиной душеньке угодно: и воздушную поломку, и арест Алёшки, и отставку Мелиссы. Прессу нужно баловать.
Но
Соглашайся, Семён, раз дед уверен. Екатерина была слишком растеряна, чтобы иметь собственное мнение.
С Каспером спорить бесполезно, сударь, со вздохом подтвердила бабушка Мадлен. Хоть он при каждом удобном случае и называет себя подкаблучником, но большего упрямца во всей Европе не сыскать.
Обер-камергер нехотя пообещал Левинсону интервью со своей венценосной начальницей и, насупившись, надолго замолчал.
Все-таки что за змея эта Мелисса, сказала Екатерина деду, шествуя по полированной мостовой и вымученно улыбаясь всем вместе и каждому в отдельности. Украла у меня праздник. Теперь все про нее будут говорить, а не про меня! Императрицу охватила жгучая обида.
Ребенок ты совсем, Катенька, усмехнулся дед в бороду.
Ох, дедуля, а ведь я даже не знаю, откуда берутся премьер-министры, с ужасом осознала Екатерина и даже остановилась. Где мне нового главу правительства отыскать?
Не беспокойся, внученька, Константин Алексеевич ей весело подмигнул, всему свое время.