Рано ему ещё о девушках думать, Угедей-гуай, пусть пока с табунами управляться научиться, да в военный поход сходит как старший.
Да уж, старший у тебя молодец
И в этом тоже был весь Угедей, все зналиникогда без подарков не явится.
Они просидели на склоне оврага почти до самого вечера. Баурджин, Гамильдэ-Ичен, гости. Пили вино и брагу и даже арьку рассказывали всякие весёлые истории, да громко орали песни. В основномкороткие«богино дуу», но всё же спели и одну длинную, протяжную«уртын дуу». Тема во всех песнях была однастепь, да сопки, сопки да степь. Ну, ещёпустыня.
Угедейвот уж, и впрямь, душа-человекнапившись, веселил всех: шутил, рассказывал пошлые истории, а потом, встав на колени, принялся изображать медведя. Рычалу-у-у, у-у-у размахивал руками, потом пополз куда-то к самому краю балки, упал на спину в траву да махнул свите рукой:
Устал, отдохну. Князя позовите Забыл ему одну историю рассказать. Ну, про ту пьяную меркитку вы знаете
Кивнув, Баурджин подошёл, уселся рядом, сложив по-турецки ноги. Остальные гости вместе с Гамильдэ остались у кошмы Темнело, в синем небе показались первые, ещё блёкло-серебристые, звёзды, и половинка луны закачалась над бескрайним озером Боир-Нор. Холодало. Слуги сноровисто разводили костры.
У меня ведь есть к тебе дело, Баурджин-нойон, усаживаясь в траве, тихо, совершенно по трезвому, произнёс Угедей. Точнее, это даже не моё дело, а поручение отца. Он просил переговорить с тобой Помнишь Ляоян?
Баурджин молча кивнулещё бы, не помнить А сердце уже занялось, забилось в каком-то знакомом предчувствии
Ты тогда хорошо справился с делом, так же негромко продолжал хан. И мы я, Шиги-Кутуку, киданьский мудрец Елюй Чуцай мы вспомнили о тебе, когда отец, Повелитель, заговорил о Си-Ся. Там неспокойно, ох, не спокойно Отец не зря не доверял их прежнему правителю, Ань Цюаню. А нынешнему, Цзунь Сяну, доверяет ещё меньше и, по-моему, правильно делает Там есть один крупный и богатый город, сразу за пустыней, в долине реки Эдзин-Гол Тангуты называют его Ицзин-Ай, цзиньцыХэйчжунчен или Хочжоу Елюй Чуцай говорил, что когда-то он назывался Гаочаном. В общем, не в названии суть Это город на Великом шёлковом пути, в серединных землях тангутского царства Ся. Отец и все мы хотим, чтобы ты, Баурджин-нойон, стал там наместником великого хана!
Наместником?! Баурджин облизал враз пересохшие губы.
Угедей улыбнулся:
Да, наместником. Практическивластелином. Но не обольщайся, в этом городе полно проблем.
Что ж, князь зябко повёл плечом, старательно скрывая радость. Если надо, то
Я вижу, ты даже рад, негромко засмеялся гость. И этославно, нет, и впрямь, славно, коли дело тебе в радостьоно и будет спориться куда как лучше, нежели из-под палки! Я прав?
Ну да, в логике третьему сыну Чингисхана нельзя было отказать как и в проницательности. И ещёв умении тщательно маскировать свои планы.
Да, вдруг усмехнулся гость. Сейчас мы вернёмся в гэр и напьёмся. А по пути я расскажу тебе о пьяной меркиткеты запомни и всем повторяй целый вечер, всю ночь. Что б зналидля этого я тебе и звал. А рассказ занимательный, право же, его стоит послушать. В общем, дело было в те времена, когда меркиты ещё не признавали власть Темучина
Оба вошли в гэр, смеясь, хозяин и почётный гость.
Ну, Гамильдэ, подвинься! усаживаясь на кошму, подмигнул побратиму нойон. Сейчас расскажу тебе одну занятную вещицу. Слышал ли ты когда-нибудь об истории, случившейся с одной пьяной меркиткой?
Глава 2УГОЛЦЗИН-ТОЛОГОЙОсень 1216 г. Юго-Западная Монголия
И вотгоню коня,
Лечу сквозь мглу ночную
Выл ветер, бросая в лица всадников холодную песчаную пыль, вокруг, насколько хватало глаз, тянулась пустыняжёлто-коричневые пески, барханы, голо и пусто, лишь кое-где виднелись редкие заросли саксаула и тамариска да безводные русла высохших рек. Шёл пятый день пути, которому пока что не было видно ни конца, ни края.
Господин! перекрикивая ветер, обернулся к Баурджину проводникседой и морщинистый старик, несмотря на свой возраст ещё вполне жилистый и сильный. Скоро будет хребет, а сразу за нимурочище, там и заночуем. Прикажи ускорить ход, князь, хорошо бы успеть в урочище к вечеру!
Молча кивнув, нойон махнул рукой и хлестнул коня плетью. Следом за ним ускорились и остальные караванщики. Если б не запряжённые в тяжёлые повозки медлительные волы, можно было бы двигаться куда быстрее, правда, тогда пришлось бы бросить повозки, а так можно было бы поступить лишь в крайнем случаепесчаной бури или внезапного вражеского нападения. Да, конечно, в повозках не имелось ничего особенно ценного для караваналишь богатая одежда, золотая и серебряная посуда, парчовые и шёлковые ткани, украшения и прочая дребедень, вполне даже необходимаяну, не являться же господину наместнику нищим! Население Ицзин-Айв основном торговое: купцы, караванщики, обслуга проходящего через город Великого шёлкового пути. Вот пусть и видят: Повелитель Чингисханчеловек не бедный, а его представитель Бао Чжи вовсе не нуждается во взятках. И, кроме того
Понимаешь, нойон, ты должен произвести впечатление временщика, причём, такого временщика, которому и этот город, и его жители, и богатстванужны, как пятая нога собаке, инструктировал перед самым отъездом Елюй Чуцай, киданьский мудрец, ещё не так давно служивший цзиньцам, но попавший в плен и, волею Чингисхана, ставший одним из мудрейших вельмож нарождавшейся Монгольской империи. Высокий и представительный, с узкой седой бородой и звучным голосом, кидань сильно напоминал князю некоего Елюя Люгеправителя «стального» киданьского царства Ляо, возрождённого к жизни не без помощи самого Баурджина.
То есть ты в Ицзин-Ай как бы на время, быть можетна очень короткое, но, можеткто знает? Елюй Чуцай покачал головой. Ведь нет ничего более постоянного, чем временное. Это прекрасно знают шэныли из Ицзин-Ай.
Вот как? Там есть и шэныли?
Есть, естькак же без мудрецов и чиновников? Они не должны видеть в тебе нечто незыблемое, постоянное должны действовать свободно, даже, может быть, на первых порах, не особенно с тобой считаясь.
Как это«не считаясь»? нехорошо прищурился князь. Я наместник, или собачий хвост?
Вот-вот! мудрец улыбнулся. Так ты и должен рассуждать, как рассуждал бы на твоём месте любой вельможа. Да, городские чиновники должны испытывать перед тобой трепет который вовсе не помешал б им втихаря обтяпывать свои делишкимздоимствовать, покровительствовать разбойникам, воровать из казны Ну, что тебе об этом рассказывать, ты ведь не так давно вернулся из Ляояна, сам должен всё хорошо понимать.
Да понимаю, махнул рукой Баурджин.
Елюй Чуцай погладил бороду и потянулся к кувшину:
Ты не сиди, как истукан, князь! Давай-ка выпьем немного.
Выпьем? нойон удивлённо вскинул брови. Вот уж не ожидал даже услышать такого слова от ближайшего советника Великого хана!
Я сказал«выпьем», а не «напьёмся», внезапно расхохотался мудрец. В этом большая разница. Винопрекрасно, если сближает.
И если знать меру, так?
Нет, не так, князь, кидань прищурился. Не надо себя ограничивать в мелочах, нужно понимать лишь одно: винодля людей, а не люди для вина.
Ну, не удержался от улыбки нойон. Так про любую вещь можно сказать, и почти про любой дело.
Да, Елюй Чуцай важно кивнул. И в этоммудрость. Пей, пей, Баурджин-нойон, не думаю, чтоб это прекрасное вино смогло сказаться на умственных способностях такого человека, как ты!
Баурджин усмехнулся:
Ты поставил три кружки, мудрец! Для кого третья?
Сейчас придёт Шиги-Кутуку, он у Повелителя. Знаешь, мы хотим видеть Каракорум великим и прекрасным городом кидань на миг помрачнел. Пока же это лишь сборище глинобитных хижин. Ничего, дайте срок!
А этот дворец, в котором мы сейчас сидим, вовсе не так уж плох, вскользь заметил нойон. Цзиньцы строили?