Пока ты помнишь, что это касается нас обоих.
«Замётано, Охотница Гильдии. Рафаэль поцеловал Елену в плечо, его пальцы чуточку сильнее сжали её затылок. Пошли в постель».
Возбуждение полыхнуло ярким пламенем. Её тело хорошо знало, какое удовольствие могут доставить эти сильные, смертельно опасные руки.
Поговорим о клинках и ножнах?
Чувственный мужской смех, ещё один поцелуй, лёгкое касание зубов. Но, Рафаэль разомкнул объятия и стал молчаливо наблюдать, как Елена вошла в комнату, приподняла чехол и пробежалась пальцами по утончённой вышивке покрывала на кровати, когда-то принадлежащей ей. Затем подошла к туалетному столику с множеством красивых стеклянных бутылочек и расчёсок, аккуратно сложенных в маленькую коробочку. Она вела себя как ребёнок, желая убедиться, что всё на месте, эта потребность исходила откуда-то изнутри, и была настолько сильной, что почти приносила боль.
Елена поддалась эмоциональному голоду, и в её голове начали возникать картинки другого возвращения домой, в тот день шок и унижение сдавили ей горло, когда она обнаружила, что её вещи выброшены на улицу, словно мусор. Эта рана не затянется, ничто и никогда не сотрёт боль, возникшую от понимания, что она для своего отца отброс. Но сегодня воспоминания были раздавлены куда более весомым поступком Рафаэля. Она не идеализировала своего архангела, знала, что он отчасти сделал это из-за причин, о которых и сказал ейчтобы у неё не возникало соблазна использовать свою квартиру, как укрытие. Но если это единственная причина, то ему ничего не мешало отправить её вещи на свалку. Вместо этого, каждая мелкая вещица была тщательно упакована и перевезена сюда. В ту ночь, из-за разбитого окна, кое-что пострадало от воздействия природы, сейчас же всё вернулось к своему первоначальному виду, выдавая скрупулёзную реставрацию. От изумления, что ею так дорожат, сердце Елены сжалось.
Теперь можем идти, произнесла она. Спасибо тебе, Рафаэль.
Позже она вернётся и решит, что со всем делать.
В молчаливом жесте нежности он коснулся её крыльев своими, когда они вошли в главную спальню. «Никто другой не видел эту сторону Рафаэля», подумала Елена, не сводя глаз со своего архангела. Он подошёл к кровати и, не включая свет, начал раздеваться. Рубашка упала на пол, открывая взору великолепную грудь, которую Елена не единожды покрывала поцелуями. Внезапно давящий груз эмоций исчез под лавиной желания, переворачивающего всё внутри. Рафаэль посмотрел на неё, его глаза сверкали земным голодом, а это означало, что он почувствовал её возбуждение. Елена решила оставить разговоры на потом и подняла руки, приготовившись стаскивать топ, когда ливеньнет, градзарядил по окнам, словно из пулемёта, заставив её подпрыгнуть. Она бы не обратила на него особенного внимания, если бы твёрдые маленькие льдинки не врезались в стекло без передышки.
Наверное, шторм.
Она опустила руки и подошла к окну, правда прежде убедилась, что балкон и застеклённая створчатая дверь закрыты. Молния разрезала небо неистовыми зигзагами, буйный ветер с неусыпной яростью терзал дом, за долю секунды град сменился проливным дождём.
Никогда не видела, чтобы гроза начиналась так внезапно, и чтобы погодные явления так быстро сменяли друг друга.
Рафаэль подошёл и встал рядом. Капли дождя сквозь стекло оставляли тени на его оголённом торсе. Когда архангел ничего не произнёс, Елена подняла голову и увидела, как синеву его глаз заволокли тучи в неожиданном предвестии шторма.
В чём дело? Чего я не понимаю? Поскольку выражение его глаз
Что тебе известно о последних погодных явлениях по всему миру?
Елена проследила взглядом за тем, как капля дождя стекает вниз по стеклу.
Я просмотрела последние новости погоды, пока мы были в Башне. По словам репортёра, на восточное побережье Новой Зеландии обрушилось цунами, а количество наводнений в Китае увеличилось. Похоже, жителей Шри-Ланки и Мальдив уже эвакуировали, но, чтобы разместить всех людей места не хватает.
Территория Илии содрогается от землетрясений, упомянул Рафаэль об архангеле Южной Америки. Он опасается возможного извержения, по крайней мере, одного крупного вулкана. И это ещё не всё. Микаэла говорила, что большая часть Европы в плену несвоевременно налетевшей снежной бури, способной убить тысячи.
Елена напряглась при упоминании самой красивой и самой едкой из всех архангелов.
Ну, хотя бы Средний Восток, заговорила Елена, заставив себя расслабиться, кажется, избежал основной угрозы, исходя из того, что я видела в новостях.
Да. Фаваши помогает Нехе справиться с природными катаклизмами на её территории.
Елена знала, что архангелы Индии и Персии раньше иногда работали сообща, а теперь, когда Неха возненавидела почти весь Совет, казалось, она нормально относится к Фаваши, возможно из-за её юного возраста.
Это что-то значит, да? Все эти экстремальные погодные явления? спросила Елена, положив ладонь на грудь Рафаэлю и ощущая дикий жар, исходящий от него. Дождевые капли отбрасывали мягкие тени на её кожу.
Есть одна легенда, пробормотал Рафаэль, притянув Елену ближе к своему телу и раскрыв крылья, словно пытаясь её защитить. Горы задрожат и реки выйдут из берегов, ледяная пурга прокатится миром, а долины захлебнутся дождями. Он посмотрел на неё своими невероятными нечеловеческими глазами хромовой синевы и добавил:И всё это случиться когда проснётся Древний.
От ледяного тона Рафаэля каждый волосок на теле Елены встал дыбом.
ГЛАВА 2
Сбросив оковы, пробирающего до костей, холода, Елена спросила:
Проснётся Древний? Рафаэль рассказывал ей о столь древних из его вида, что собственное бессмертие начинало их тяготить. Тогда они ложились, закрывали глаза и погружались в глубокий сон, который длился до тех пор, пока что-то не вынуждало их пробудиться.
Да, ответил он, и в этом единственном слове крылась тысяча недосказанности.
Елена прильнула к Рафаэлю и обвила руками за талию, задев ладонями шелковистые перьяудивительный момент близости между архангелом и охотницей.
Такие беспорядки происходят ведь не каждый раз. Должно быть, Спящих несколько?
Да, ответил он отстранённым голосом бессмертного, прожившего намного больше тысячелетия. Мы можем стать свидетелями пробуждения архангела.
Елена глубоко вдохнулагде-то в уголках разума начали зарождаться кое-какие догадки.
Сколько архангелов спит?
Никто не знает, но время от времени происходили исчезновения. Антоникус, Цинь, Заная и
Калианна, закончила за него Елена, изменив положение тела так, чтобы видеть лицо Рафаэля не запрокидывая голову. Её архангел очень хорошо скрывал эмоции, но она начинала распознавать мельчайшие изменения в его глазах, встретивших столько рассветов, что и не сосчитать, ставших свидетелями зарождения и упадка не одной цивилизации. И теперь, стоя спиной к холодному окну, она не остановила его, когда он наклонился и прижал ладонь к стеклу рядом с её головой. Вместо этого, Елена провела пальцами вдоль мускулистой груди и остановилась у талии, заставляя Рафаэля вернуться в настоящее и сфокусироваться на ней, пока спрашивала о кошмаре.
Ты узнаешь, если твоя мать проснётся?
Когда я был ребёнком, нас объединяла ментальная связь. Её кожу обдало жаром, но глаза Рафаэля оставались всё такого же нечеловеческого металлического оттенка. Но я вырос, и связь разорвалась, а затем Калианна обезумела.
Глаза Рафаэля были устремлены мимо Елены, куда-то в непроглядную ночную тьму. Елена привыкла бороться за то, чего хотела и в чём нуждалась. Ей пришлось стать такой, чтобы выжить. Но то, что она чувствовала к этому мужчине, к этому архангелу, было намного мощнее. Елена нуждалась в нём так сильно, что эта потребность порождала внутреннюю силу, которую она никогда бы не обрела, если бы оставалась одна.
Прекрати. Он посмотрел на неё глазами, радужки которых окаймлял иней несчётного количества отголосков воспоминаний. Если позволишь воспоминаниям о ней испортить момент, напирала Елена, отказываясь отступиться, испортить то, что сейчас между нами, тогда не важно, Спящая она или нет. Урон будет нанесён. Тобой.
Он молчал какое-то время, но потом обратил своё внимание полностью на неё.
Ты мной манипулируешь, заявил он, раскрыв крылья, и оградив комнату от её взгляда.
Я забочусь о тебе, поправила она Рафаэля. Сегодня ты поступил так же, когда не позволил мне ответить на звонок отца. Тогда она повела себя грубопотому что испугалась. А она ненавидела страх. Особенно тот, который испытывала перед болью, наносимой Джеффри с непринуждённой жестокостью. Вот такие вот дела, так что привыкай.
А если я не хочу? спросил Рафаэль холодным тоном, погладив щеку Елены большим пальцем.
Прекрати. Не пытайся поссориться. Елена знала, что не даёт покою Рафаэлюстрах, что однажды безумие родителей завладеет его разумом и превратит его самого в чудовище. Только вот она никогда не позволит этому произойти. Если падатьто вместе, мягко напомнила Елена своё торжественное обещание.
«Елена». Рафаэль положил руку ей на рёбра, прямо под грудью, а пальцами второй поглаживал её губы.
Если твоя мама и вправду проснётся, пробормотала Елена, внезапно ткань футболки стала жутко неудобной. Что с ней произойдёт?
Говорят, долгий Сон излечивает возрастное безумие, так что она вновь может присоединиться к Совету. Правда, в голосе Рафаэля не звучало особой уверенности.
Попытаются ли другие члены Совета выследить её раньше пробуждения и убить?
Спящиенеприкосновенны, ответил Рафаэль. Причинить вред Спящемузначит нарушить древнейший закон нашего вида. Но нет закона, запрещающего поиски.
Ей не надо было спрашивать, станет ли он искать, она и так прекрасно знала ответ. Оставалось только надеяться, что то, что он отыщет, не будет воплощением кошмара.
Поговорю с Джейсоном, добавил он. Возможно, до него дошли неизвестные мне слухи.
Он поправился? Разведчика Рафаэля ранило во время того самого ужасного всплеска силы, превратившего город в пепел и отбросившего Елену на землю. А Эйдан?
Оба ангела не оставили её, отказавшись лететь в безопасное место, хотя были гораздо сильнее и быстрее. Даже падая и приближаясь к неумолимой земле, они умудрились прикрыть её собой.
Если с тобой всё в порядке, ответил Рафаэль и положил руку Елене на талию, то, конечно же, и с ними тоже.
Поскольку она была новообращённым ангелом, а Джейсону исполнилась не одна сотня лет. На счёт Эйдана она не была уверена, поскольку он казался не таким, как все остальные, но тот факт, что ангел состоял в Семёрке Рафаэля, говорил сам за себя.
В Пекине есть какие-то признаки восстановления? После событий той кровавой ночи от города остались одни воспоминания. Тогда погибло столько людей, что от мыслей об этом на Елену наваливалась тяжесть, тёмная, не позволяющая свободно дышать, с резким запахом давней смерти.
Нет, уверенно ответил Рафаэль. Пройдут столетия прежде, чем жизнь вновь пустит ростки в этом месте.
Суровость, звучавшая в его заявлении, ошеломляла. Это заставило Елену инстинктивно почувствовать мощь мужчины, державшего её в объятиях, вырваться из которых будет невозможно, если он решит никогда её не отпускать. Это должно было напугать Елену. Но одно она точно знала: любая стычка с Рафаэлем будет откровенной до предела. Никаких стилетов в темноте, никаких ранящих клинков, скрывающихся за обманчивой внешностью в отличие от обидных слов другого мужчины, однажды говорившего, что любит её. Елена ощутила острую душевную боль.
Я не могу избегать отца вечно, сказала она, снова прислонившись к окну. Стекло было настолько холодным, что её крылья почти болели. Как думаешь, что он скажет, когда увидит меня?
***
Джеффри думал, что Рафаэль вернул изломленное и умирающее тело Елены к жизни, обратив её в вампира. Архангел опёрся ладонью рядом с лицом своей охотницы, а второй взял за подбородок.
Он будет смотреть на тебя, как на кладезь неограниченных возможностей, сказал он откровенно, поскольку лгать не собирался. Способ пробраться в высшие круги власти архангелов.
Если бы Рафаэль поступил так, как желал, то Джеффри давно бы гнил в безымянной могиле, но Елена любила своего отца, невзирая на всю его жестокость. Она обхватила себя руками, слова слетали с её губ отрывисто, словно рваные клочки боли:
Я знала ответ ещё до того, как спросила но часть меня продолжает надеяться, что, возможно, на этот раз он меня полюбит.
Так же как и я не перестаю питать надежды, что когда моя мать проснётся, то будет той самой женщиной, которая пела мне колыбельные, заставляющие мир застывать. Тесно прижав Елену к себе, Рафаэль поцеловал её в висок. Мы оба дураки.
В этот миг раздались раскаты грома, а яркая молния разрезала ночную тьму города за окном. От её света волосы Елены заблестели серебром, а глаза стали цвета ртути. «Эти глаза будут меняться на протяжении столетий, и, вполне вероятно, однажды станут такими же, как и сейчас, озарённые грозовой вспышкой», подумал Рафаэль и опустил голову, чтобы завладеть губами Елены.
Пойдём, Охотница Гильдии. Уже поздно.
Рафаэль, томно прошептала она, мне так холодно.
Он снова её поцеловал, опустив руку и накрыв ладонью грудь. А затем увлёк Елену в пучину бури, где страсть бушевала намного сильнее, чем яростный ветер за окном. В ту ночь кошмар снова вернулся. И хотя Елена ожидала ужасных сновидений, они затянули её в кровавые руины того, что раньше было отчим домом с такой скоростью, что сопротивляться оказалось невозможно.
Нет, нет, нет. Елена закрыла глаза в наивной попытке сопротивления. Но жуткий сон заставил поднять взгляд, и то, что она увидела, повергло её в шок. В висках бешено пульсировало, панические удары сердца сменяли друг друга. На полу, мокром и тёмно-красном, не было тел. Только кровь. Повсюду, куда ни глянь, растекалось море крови. Больше, чем Елене доводилось видеть. И тогда она поняла, что находится не в кухне, где были убиты Бэль и Ари, а в кухне нового Большого Дома. Дома, купленного отцом после того, как её сестёр После произошедшего. Натёртые до блеска кастрюли висели над длинной каменной столешницей, в углу тихонько гудел огромный холодильник. Плита, словно сияющее отдельное здание, всегда пугала её и заставляла держаться на расстоянии. Сегодня, правда, металл был покрыт ржаво-рыжими пятнами, один взгляд на которые вызывал тошноту.
Елена пошатнулась и посмотрела в другую сторону. На ножи. Они валялись повсюду. На полу, на столешницах, торчали из стен. И по ним стекали густые, вязкие багровые сгустки кое-где с ошмётками плоти. «Нет, нет, нет», обхватив руками своё хрупкое, тощее детское тельце, она бегло осмотрела эту кошмарную комнату в поисках безопасного пристанища. И кровь, и ножи исчезли. Кухня вновь стала девственно чистой. И холодной. Жутко холодной. В Большом Доме всегда было холодно, и не важно, как сильно она включала отопление. Во сне что-то изменилось. Елена подумала, что ошиблась. Всё-таки, это заледенелое место не было нетронутым. На ослепительно-белом кафельном полу валялась одинокая туфля на высоком каблуке. И тогда на стене Елена увидела раскачивающуюся тень.