Теперь подумать о том, как спрятать место подрыва В этот момент умные размышления были прерваны. Это сделал приданный сапер:
Товарищ лейтенант, я бы место закладки расположил с северной стороны. Туда берегом близко не подойти, так и заметить потруднее.
Верно говорите, Харитонов, а это значит, нам бы надо проверить. Начнем-ка мы все же с южной стороны. А там посмотрим.
Полчаса работы, выразившейся в оглядывании и обдумывании, подтвердили: с этой стороны ничего не закладывали.
О, вот провод!
Перцовский подумал, что не надо быть великим сыщиком, чтобы углядеть недостаточно аккуратно присыпанную канавку.
А ну-ка! азартно выкрикнул Харитонов. Ну, не говорил ли я? Вот проводочек-та, в аккурате.
Стоит отметить, что курсант Перцовский не только не прогуливал занятиянаоборот, он слушал преподавателей очень внимательно. Припомнил лейтенант слова опытного, хотя и совсем не старого подрывника, который вбил в молодые мозги мысль: если есть возможность направить противника по ложному следу, это надо делать.
Погоди, Харитонов, а что, если провод не один?
Сапер оглядел местность.
Да тут второй и не протянуть; вона, валуны какие. Хотя ну разве что кажись здесь стежка имеется, рядом-то трава с осени осталась, а там нет. Сбоку от нее провод приспособить, это да.
А где бы ты сам спрятал подрывную машинку?
Чего тут думать: выкопать ямку, туда ее укласть, сверху камень, всего и делов.
Камень, говоришь? Ну да, можно, только я бы выбрал такой, что впору одному человеку поднять.
Отчего ж одному?
Оттого, что двоих обнаружить ровно вдвое легче. Одиночка еще может пробраться по темноте. Оглянись, Степан. Мне вон тот камушек нравится. И рядом с тропой, и весом не сказать, чтоб велик. На вид, конечно.
Сапер принял неявное предложение "быть без чинов":
Мне, Марк Моисеич, больше вон тот, с прозеленью нравится. Он и выглядит, как если его совсем недавно положили. Опять же, неродной он.
???
Ну да. Слоистый, а соседи тут сплошь зернистые.
Разумеется, сапер не имел геологического образования, но наблюдательностью обижен не был. Кусок сланца среди валунов и скал, сложенных из пород магматического происхождения, и вправду смотрелся несколько чужеродно, хотя цветом не отличался от окружающих.
Ну да, гранитВерно подумал, Степан. Будем проверять.
Подрывная машинка, заботливо укутанная в прорезиненную ткань, нашлась именно под подозрительным камнем.
То есть провод вон куда тянется А ведь, если приглядеться, видно, где закладка.
Специалисты успели только-только: уже начало темнеть. Марк Перцовский оказался неправ: заряд тротила был рассчитан на полное обрушение быка, а не на повреждение. И взрывчатки там было даже больше необходимогостолько, что для ее переноса в безопасное место понадобилось привлечь на помощь двух красноармейцев. Провода (основной и дополнительный) решили не выкапывать. Внешний вид тех мест, где был заложен тротил, постарались восстановить, хотя получилось так себе.
Уже наступили долгие северные сумерки, но командир отделения Харитонов не счел за труд чуть задержаться и заложил внутрь подрывной машинки брусочек тротила, соединенный с детонатором, сопроводив все это пояснением:
Ежели кто крутанет ручку, там и останется.
Само собой разумеется, подобная рационализация никаких возражений у лейтенанта не вызвала.
Ротный Борисов долго что-то обсуждал с приданным радистом по фамилии Манукян. Тот набормотал сообщение в микрофон, получил ответ, пересказал его, а Борисов объявил во весь голос:
Поздравляю, товарищи! Наши роты взяли под контроль два других моста, теперь у наших есть возможность быстро наступать.
Старший лейтенант не стал уточнять, что очень скоро наступление начнется на них самих. Не было никаких оснований полагать, что финны смирятся с потерей стратегического моста. Борисов знал также, что идеальной обороны не существует, поскольку всегда есть возможность ее улучшить. Этим рота и занималась.
Первым делом получили свои огневые позиции "эрликоны". Борисов не вполне доверял бравурным сообщениям о том, что-де финская авиация более не существует как класс. Обладая большим запасом здравого смысла, он полагал, что даже если на Карельском участке финские авиаторы сидят на земле, то вполне возможно перебросить сколько-то подразделений с других фронтов. Точно то же самое он думал и про танковые силы. Правда, для них перегруппировка заняла бы куда большее время.
Само собой, оборудованием огневых (основной и двух запасных) для каждой из мелкокалиберных пушечек дело не ограничилось. В предрассветные сумерки бойцы были подняты на оборудование пехотных укрытий. Ротный самым тщательным образом подбирал места отрытия стрелковых ячеек. О полноценной линии окопов приходилось только мечтать.
В воздухе мелькали киркомотыги и густо висел солдатский матерок. У бойцов были основания для недовольства жизнью. Грунт был тяжелым, чтоб не сказать больше. Положительные стороны боевой задачи проявились в том, что жратва была хорошаи температурой, и количеством, и качеством.
По часам солнце уже должно было взойти (прямые астрономические наблюдения были побеждены тяжелой облачностью), когда до слуха десантников донеслись чуть слышные отзвуки далекой канонады. Младший командный состав не колебался в оценке:
Наши прорываются.
Правду сказать, вслушиваться было некогда. Уже отрытые ячейки соединялись ходами сообщения, к ним добавлялись позиции для минометов (вот с ними особой возни не было, их разместили в небольшом овражке) и для автоматических гранатометов. С этими пришлось повозиться.
Наилегчайшую задачу получили операторы беспилотников. Они просматривали местность на глубину с десяток километров. Собственно, делать они это начали еще в полной тьме.
Одиночка-лыжник, прокомментировал виденное оператор Гарифуллинов. Вроде как с винтовкой, но точно не скажу. Идет в нашу сторону.
Одиночка и есть тот, кто самый опасный, авторитетно заявил командир звена операторов. Он помнил накачку, устроенную ему в отношении снайперов. Гарифуллинов, отслеживать!
Тут же последовал доклад командиру. Его приказ был недвусмысленным:
Отследить вплоть до лежки. Доложить. Потом накроем его из пятидесяток.
Финское командование отреагировало на перемену обстановки вполне грамотно. Для того, чтобы отбить железнодрожный мост или хотя бы его разрушить, нужно было сконцентрировать не менее батальона. Но на это требовалось время, а вот перевести превосходного снайпера с соседнего участка можно вполне оперативно. Тот получил задание не просто на отстрел русских. Нет, его целью были командиры и (при удаче) летчики автожиров. Высадку роты удалось разглядеть вполне надежно. Наблюдатели также заметили, что транспортный гигант явно вооружен хуже, чем длиннорылый боевой аппарат. Возможно, что и бронирован он хуже.
Симо Хяюхя был очень хорошим охотником. Разумеется, он услышал тонкое рычание беспилотника, доносившееся с неба. Увидеть летательный аппаратик в полутьме было почти невозможно. И все же Симо его углядели сразу же принял решение даже не пытаться сбить. До этой непонятной леталки была дистанция чуть меньше километраа Симо никогда не работал с расстояния более пятисот метров. Правду сказать, на его винтовке и оптического прицела не было. О назначении этого непонятного и летающего предмета снайпер мог только догадыватьсяно его догадка оказалась правильной. Без сомнений, воздушный разведчик, который способен, в частности, видеть следы, оставшиеся от лыж, очень уж сильный (по охотничьим меркам) они давали контраст. На всякий случай снайпер на ходу поднял варежкой комок снега и пихнул себе в рот. С этого момента облачка пара уже не выдавали его присутствие.
Вот и главная позиция. Расположена между огромными камнями, то есть бокового огня можно не опасаться. А сектор огня открывался очень недурной.
Симо не был ленив, такие снайперы долго не живут. Он самым тщательным образом оборудовал запасные позициицелых четыре. Те места, над которыми стрелок предполагал расположить винтовочное дуло, были политы водой. Ей предстояло замерзнуть, и тогда снег не взвихрится от выстрела. А теперь подождать. По прикидкам опытного охотника, рассвет должен наступить через примерно полчаса. Примерноэто потому, что у снайпера не было часов. Но чутье и опыт вполне могли их заменить.