Все будет исполнено в точности, ваше высокоблагородие, ответил я, вскакивая со стула.
Полноте голубчик, не вскакивайте, это лишнее, мы не на плацу, у нас все тихо, спокойно, по-домашнему. Вы разместились уже?
Да. Нормальный домик.
Я пошлю вам трёх женщин, пусть они хорошо отмоют там все. А потом наш провизорИван Баграновский, обработает ваше жилище от всякой заразы. Беречься батенька, надо смолоду. И прошу вас Степан Иванович, построже с солдатами, построже. Если у вас ко мне вопросов нет, то ступайте. Да, обедать можно в офицерском собрании, там недурственно готовят, конечно, не ресторация, но вкусно. И выше нос молодой человек, не больше года ещё продержится наша крепость, как боевая единица, а потом все. Не унывайте, скоро увидите большие города, а там девицы табунами и шампанское рекой. Что ещё молодому подпоручику надо!?
Банк отдал мне под командование роту в сто семьдесят душ. Что сказать о личном составе роты. Собрали их с бору по сосенке, то есть из разных родов войск. Здесь были представлены: чистые мушкетеры-пехотинцы, пушкари, коневоды-ездовые, шорники и многие другие. Всем далеко за тридцать, чуть не под сорок. Да, собственно чего я хотел, в крепость направляли солдат дослуживать оставшийся срок, или кто-то попадал в батальон, излечившись после ранений. Комплектование батальона и гарнизона в целом, велось по остаточному принципу. Вот с этими людьми мне предстояло служить.
Начал я, как говорят с места в карьер. Первой была строевая подготовкашагистика, согласно новому уставу ПавлаI. Понимал, что дурость, но мне нужно показать кто в доме хозяин, а вернее, кто в роте командир. Почти месяц гонял. Возроптали мои воины. Где же это видано, чтобы уважаемых солдат, прослуживших верой и правдой, молодой офицерик гонял, как новобранцев? Все люто смотрели на меня, но молчали. Только один солдат, осмелился, открыто высказать своё мнение и неудовольствие. Солдат занимал правый фланг роты, был высоким и широкоплечим крепышом.
Назовись солдат, отдал я команду.
Силантий Тимохин, фузилёр первой роты Александровского пограничного батальона, отрапортовал солдат.
Что тебе солдат не нравится?
Круто берете нас в оборот ваше благородие. Рано ещё вам нас гнуть под себя. Молоды вы больно.
После его слов, в строю солдат послышался еле слышный одобрительный гул.
А не боишься Тимохин, что я за слова твои неправильные, отправлю тебя далеко-далеко.
И так служу далеко от родного дома. А бояться мне нечего и некого, меня бояться надо. Я в родной деревне в кулачных боях в первом ряду завсегда стоял. Нивжисть с ног не сбивали.
Ну-ну, зря ты это сказал. Оставь ружье товарищу и прогуляйся со мной за казарму.
Тимохин покорно выполнил распоряжение, и пошёл следом за мной. Тыльная сторона казармы с плаца не просматривалась.
Давай Силантий, покажи своему командиру, на что способен, предложил Тимохину. Или ты только языком, горазд, трепать?
Зашибу вас ваше благородие, меня на каторгу сошлют.
Ты значит, не только без разрешения разговариваешь в строю, но и приказ командира отказываешься выполнять. Это Тимохин, прямой путь под шпицрутены. Ты этого хочешь? Может, оробел малость? Скажи прямо, и я буду знать, что Силантий Тимохин, может ненароком замочить казённые штаны.
Не оробел. Жалко вас, молоды вы больно, ваше благородие.
А ты представь, что я есть твой самый злейший враг неприятель, и ты должен ударом кулака меня остановить. Исполнять.
Слушаюсь.
Силантий весь подобрался, принял стойку кулачного бойца. Я в свою очередь, боксёрскую стойку. Как говорят, раздайся народразмахнись рука. Так поступил и Силантий. Медленно отвёл назад правую руку, и также медленно провёл прямой удар мне в голову. Это мне казалось, что все выполняется медленно, а Тимохину наоборот, казалось быстро. Я поднырнул под его бьющую правую руку, и произвёл мощный правый боковой удар в челюсть, и сразу же мощный левый боковой в неё же. Мгновенно разорвал дистанцию. Ещё пару секунд Силантий постоял, покачиваясь, с опущенными руками, и с закатившимися глазами. А затем рухнул, как подкошенный. Полный, так сказать нокаут. Наклонился к Силантию, проверил пульс. Все в норме, если можно так сказать.
Неспешным шагом вернулся на плац. Рота стояла не шелохнувшись.
Четверо, марш за казарму, бегом снести Тимохина в лазарет, пусть его штаб-лекарь осмотрит, строгим голосом приказал. Потом живо обратно, доложите мне о его здоровье.
Четверо солдат побежали выполнять мой приказ, а остальной состав роты, можно сказать «ел глазами начальство».
Крайний левофланговый кто? задал я вопрос. Фузилёр Самусенко, услышал в ответ.
Самусенко, бегом в казарму. Передашь обер-музыканту, что я приказал вызвать весь оркестр на плац. Даю им пять минут, не успеют, я им устрою развеселую жизнь с разносом.
Оркестр успел, и по моему распоряжению начал играть один за другим несколько маршей. Под музыкальное сопровождение и шагистика роты улучшилась. Мои занятия были замечены многими офицерами, в том числе и командованием крепости. Попробуй не заметить, когда по территории разносятся звуки оркестра. Два часа с десятиминутным перерывом гонял роту по плацу, но добился чёткого, слаженного шага, и монолитного строя.
Отправил роту на обед. По пути к своему дому, решил заглянуть в лазарет, проведать Силантия. В том, что он выжил, у меня сомнений не было. Не сломал ли я ему чего-нибудь?
Ну и тяжёлая у вас рука Степан Иванович, сокрушённо покачал головой штаб-лекарь Илья Иванович Ивницкий. Ваш солдат имеет вывих челюсти, и ещё окончательно не пришёл в себя. Вправить я не смогу, не обучен, нужно посылать за костоправом в Новороссийск.
Никого никуда посылать не надо Илья Иванович. Позовите четверых крепких солдат, а мне найдите перчатки из толстой кожи. Сами справимся без костоправа.
Не говорить же штаб-лекарю, что в своём времени я наловчился вправлять челюсти. Подобного рода травмы очень часто случались во время боксёрских спаррингов.
Когда перчатки нашлись и солдаты прибыли, пошли к Силантию.
Слушаешь меня внимательно, обратился к Тимохину, после осмотра и изучения вывиха. Когда скажу, откроешь рот, и будешь выполнять мои приказания. Лишний раз не трепыхайся, тебя будут держать товарищи. Дёрнешься, челюсть не станет на место, будет тогда пища проливаться мимо рта. Если понял, кивни головой.
Тимохин часто закивал. Я посмотрел в глаза Силантия, и как мне показалось, увидел там страх. От чего и почему, ума не приложу. Ну ладно, начнём.
Солдаты по моей команде крепко обхватили Тимохина за туловище, а один удерживал ему голову. Я взял Силантия за нижнюю челюсть, потянул вниз и вправо до характерного щелчка, резко убрал пальцы изо рта. Зубы солдата мощно клацнули, что свидетельствовало об успешном завершении процедуры.
Ловко у вас Степан Иванович получилось, с восхищением сказал Илья Иванович. Расскажите, как вы это делали.
Ничего сложного. Такой вывих вправляется легко. Берете за челюсть, тянете немного вниз и в сторону, противоположную вывиху. Слышите щелчок. Все челюсть на месте. Но самое главное в этой процедуре, вовремя убрать пальцы, чтобы болящий, не успел их прищемить зубами.
Порадовали вы меня подпоручик, порадовали. Забирайте своего солдата, он полностью здоров.
В сопровождении плетущегося за моей спиной Тимохина, я подходил к казарме. Солдаты в положенном месте отдыхали после обеда.
Ты Силантий не ходи на обед сейчас, пусть боль немного усядется, не помрёшь до ужина, напутствовал солдата, и языком в роте поменьше мети.
Чем это вы меня, ваше благородие огрели? слегка растягивая слова, с небольшими паузами спросил, Силантий.
Кулаком Тимохин, кулаком.
Я думал, меня лошадь копытом лягнула. Помню, ударил я вас, а потом вижу дохтура, он мне ложку водки в рот льёт Как попал в лазарет, не знаю.
В меня ты не попал, промахнулся. В лазарет твоё тело товарищи отнесли, без памяти ты был.
Вы меня сбили с одного удара?
Нет с двух, но очень точных и сильных.
Так, поди, ж ты, и убить могли?
Мог, конечно, если бы целил не в челюсть, а например, в висок. Уже Силантий, остывал бы ты, и в церкви готовились к отпеванию.