Эти сведения, которыми поделился отрок, укладывались в ту картину, что представлял Мезенцев об истории Руси в те времена. Похоже, что он попал в далекое прошлое своего мира, или, если другого, то очень близкого. Скоро, насколько помнилчерез год или два, междоусобица братьев оборотится войной. Владимир призовет на помощь варягов, пообещав им богатую добычу, захватит Новгород и другие русские города, а потом обманом займет Киев и убьет Ярополка. Припомнилось предательство киевского воеводыБлуда, это он уговорил своего князя сдаться на милость Владимира, а тот велел заколоть брата во взятом им великокняжеском дворе.
Как использовать знания из будущегоМезенцев еще не знал, да и сомневался, стоит ли ему вмешиваться в ход здешней истории. Объективно, насколько мог судить, князь Владимир более сильная личность, чем нынешний Великий князь, многого добился в укреплении могущества Руси. Но и бед натворил немалокровью подавлял любое сопротивление его воли, в угоду своим прихотям не жалел никогони малых, ни старых. А что говорить о насильном крещении в православие, пришедшем от извечного врагаВизантии! Гонения на поборников веры предков перешли в массовые казни, вызвавшие в народе ответную волну недовольства и смуты.
В таком плане Ярополк представлял лучший выбор, более демократичный. Сам он, хотя и принял христианскую веру под влиянием бабушкикнягини Ольги, но и не насаждал ее насильно, уважал право других на своих богов. Да и с людьми обходился мягче, без особой жестокости и насилия. Но, как учит история, народ получает такого правителя, какого он заслуживает. Если ему нужен тиран, идущий к власти через кровь и предательство, то так и случится. Мезенцев отчетливо представлял, что вряд ли ему удастся повернуть вспять историю, даже в ничтожно малой мере. Но сдаться без борьбы тоже не собиралсяв нем росла злость к себе, своей судьбе, она заставляла идти наперекор очевидному.
Но что он мог сделать сейчас или в ближайшем будущемна этот вопрос ясного ответа не знал. Ему, вернее, Варяжко, только шестнадцать лет, до полноправного дружинникагридня, пройдет еще не один год. Его и слушать не станут взрослые мужи, князь тоже, хотя и благоволит к немутак отозвался Тихомир об отношении Ярополка к Варяжко, отличившим того от других отроков. О самом предшественнике в этом теле Мезенцев узнал немного. Он сын одного из гридней, верой и правдой служившего отцу нынешнего князя, погибшего с ним в том же бою на Днепре под Хортицей. Мать умерла еще раньше, при родах второго после него ребенка.
Так и жил все минувшие годы в дружине, без матери и отцаих заменили матерые воины, пестовавшие юного Варяжко как свое дитя. Стал лучшим среди отроков в пользовании мечом и луком, почти на равных бился со взрослыми в учебных боях. С конем тоже справлялся неплохо, во всяком случае, держался в седле уверенно и мечом рубился на нем не хуже других. В прошлом году ходил с дружиной в первый свой поход на печенегов, на его счету уже есть сраженные из лука враги. Этим летом в поход на древлян отрока не взялипоберегли от братоубийственной сечи, славы в ней никому нет. Но на следующий год к печенегам обязательно позовут, в том поручился сам князь.
Возможной проблемой для новоявленного Варяжко могло стать то, что никакой практики владения холодным оружием у Мезенцева прежде не было. Он даже не держал в руках настоящий меч или копье, имел представление о технике боя с ними только по фильмам. А здесь от дружинника, пусть и самого младшегоотрока, требовались отличные навыки с этим оружием, прежде всегомечом. От того зависела жизнь воина, иначе мог пасть в первом же бою. Сейчас ему придется как можно скорее наверстывать свое неумение, учиться с азов. Хорошо еще, что есть отговорка от лишних вопросовпозабыл все, вплоть до тогос какой стороны держать меч.
Ужинал уже со всемив трапезной. В огромном зале поставили буквой П длинные столы, вдоль них лавки, на которых расселись дружинники. Во главе сидел сам князьеще совсем молодой, лет двадцати или чуть больше. По обе стороны от него расположились старшие дружинникибояре, по правую рукувоевода Блуд, крепкий еще воин довольно зрелого возраста. За другими столами разместились рядовые дружинникигридни, в самом концеотроки. Прислуживали холопы из княжеской челядизаносили новые блюда, подливали мед в кубки, прибирались за трапезничающими. Князя же и бояр обносили отроки из самых младшихдети.
Подали на стол рыбупаровую и жареную, икру осетровую, уху стерляжью, пироги с рубленой семгой. Ели деревянными ложками из общей на двоих миски из обожженной глины. Трапезу начал князьвознес благодарение Роду и Роженнице, пригубил из серебряного кубка мед. Вслед за ним приступили бояре, а уж потом остальные. Варяжко ел на пару с Тихомиром, тот предлагал лучшие куски дружку, себе оставляя самые костистые и постные. Ужин проходил почти в полной тишинетак, по-видимому, было заведено на общей с князем трапезе. Слышался только тихий говор дружинников и слуг, иногда Ярополк Святославич отличал кого-то угощением со своего стола. Совсем не похоже на шумные пиры, о которых читал Мезенцев в книгах, особенно те, что устраивал своей дружине князь Владимир.
После ужина, длившимся не очень долго, около получаса, Варяжко отвел в сторону друга и тихо молвил тому:Тихомир, помоги мне. Я не помню, как пользоваться мечом или луком, даже не знаюкак держать их. Перуном прошу, научи!
Верный друг смотрел выкатившимися от удивления глазами, через минуту опамятовался и проговорил:Конечно, Варяжко, научу, чему смогу. Но, может быть, тебе нужно сказать о том Бориславуон же у тебя наставник.
Скажу, но позже. Мне вначале надо научиться самому простому, что знают даже дети.
Ладно. Когда начнем?
Да прямо сейчас, пока не стемнело. Думаю, сил моих хватит хотя бы ненадолго.
До самого заката солнца из укромного уголка княжеского двора раздавались команды и указания юного учителя:
Да нет, не так, Варяжко. Меч надо держать мягко, а у тебя рука дрожиттак сильно ты сжал пальцы.
Руку согни чуть больше, примерно так.
Спину держи прямо, не наклоняйся, и смотри вперед, а не вниз. Меч ты должен чувствовать, не следить за ним глазами.
Теперь руби сверху наискосок влево!
Куда же ты так далеко вынес ногуподбери!
Первый урок прошел трудно, от усердия Варяжко взмок. Старался осмыслить показываемые другом приемы, прилежно повторял за ним и все равно сбивался. Раз за разом допускал ошибки, Тихомир даже покраснел от досады на непонятливого ученика. В какой-то момент что-то переменилосьто ли от наступившей усталости, то ли от злости на себя, Варяжко отключил на мгновения разум, просто на инстинкте провел выпад с колющим ударом. Сам почувствовал, что получилось как надо, когда же попытался уже осознанно повторить еговышло коряво, нога отстала от ушедшего вперед корпуса, чуть не запнулся на ровном месте. Тихомир остановил занятиепожалел взмокшего, шатающегося от слабости друга. Умылись набранной из бочки холодной водой и вернулись в гридницу. На ночь здесь остались только дружинники из дежурной смены и отроки, остальные разошлись по светлицам в княжеских хоромах, семейные по своим хатам.
В наступившей темноте все улеглись спать, оставили гореть только масляный светильник у входа. Варяжко уснул не сразу, вспоминал сегодняшний день от первого мгновения в этом мире или времени до только что закончившейся тренировки. Он уже свыкся с мыслью о новой жизни в юном теле, думал о планах на завтрашний день и ближайшее будущее. В какой-то мере случившееся переселение души или сознания в это неспокойное время его взбодрило, можно сказать, мобилизовало разум и волю, заставило предпринимать что-то даже для выживания. Конечно, сожаление о потерянном своем прошлом так и осталось с ним, но легкой грустью, без непереносимой тоски. А сейчас с каким-то волнением и интересом ждал для себя много нового, предчувствовал грядущие перемены, важные и ему и окружающим его людям.
На следующее утро после завтрака Варяжко сам разучивал вчерашний урок, без участия друга или наставника. Медленно, вслушиваясь к реакции изнутри, выполнял каждое движение. То, что получилось в конце прошлой тренировки, натолкнуло на мысль пробудить рефлексы прежнего хозяина этого тела, наработанные им за многие годы. Не сразу, после десятка повторений, находил откликруки, ноги сами начинали двигаться, стоило новому Варяжко представить мысленно выполняемые упражнения. Переходил от самых простых к все более сложным, закрепляя их уже с подключением сознания. Так занимался до самого обеда, с небольшими перерывами, давая возможность отдохнуть не совсем еще окрепшему телу.