Точно? не сдержался, на миг дрогнув голосом, особист.
Сто пудов, заверил, мысленно улыбаясь, Кобрин, в который раз припомнив, как тот ворвался к нему в ночь на двадцать второе июня и пугал трибуналом с прочими ужасами. Мог ли он тогда даже просто предположить, как оно все обернется в будущем?
Добро, тогда поехали. Насчет Ракутина помнишь?
Вить, не делай мне нервы! Мне их уже фрицы попортили! Причем сильно! И не только они, кстати!
Все, все, молчу.
Остановившись в нескольких метрах от негромко урчащего мотором автомобиля, Зыкин бросил ладонь к козырьку форменной фуражки, обратившись к стоящему возле распахнутой передней дверцы капитану НКВД:
Здравия желаю, товарищ капитан. Лейтенант государственной безопасности
Не нужно, отрицательно дернул головой тот. Я отлично знаю, кто вы, видел в управлении. Тем более меня предупреждали. Давайте не станем терять времени. Прошу в машину, товарищи командиры.
Поехали вовсе не на площадь Дзержинского, как отчего-то думал Зыкин, а сразу в Кремль (как и предполагал Сергей). Товарищ Сталин определенно не собирался терять времени поди, знай, вдруг в авто сядет долгожданный «фигурант», а доедет вовсе даже его реципиент? И все, «начинай сначала», как в детской считалочке говорится
После двукратной проверки документов и сдачи личного оружия обоих препроводили к Тем Самым Дверям. С точки зрения Кобрина самым обычным, пусть и дубовым, с массивными бронзовыми ручками, но достаточно непрезентабельным с виду. Уж точно не таким, какие любили устанавливать в своих партийных дворцах его последователи. Впрочем, он и не удивлялся, поскольку отлично знал, ЧТО собой представляет всесильный хозяин этого кабинета.
Проходите, товарищи, вас ожидают, сообщил сопровождавший их энкавэдист в звании целого майора ГБ, коротко кивая в сторону дверей.
Разрешите вопрос, товарищ майор?
Не уполномочен, отрезал тот, мазнув по лицу Зыкина равнодушным взглядом. Там вам ответят на любые вопросы.
И, отточенным движением бросив руку к виску, четко развернулся через плечо, затопав в обратном направлении. Товарищи остались в одиночестве, поскольку никакой дополнительной охраны у дверей кабинета Вождя (собственно говоря, приемной) больше не имелось, длинный и гулкий коридор был совершенно пуст.
Вить, а ты чего спросить-то собирался? негромко спросил Кобрин, легонько сжав предплечье Зыкина.
Да не важно дернулся тот, шумно сглотнув. Волнуюсь просто. А ты разве нет?
Ну, как тебе сказать? задумчиво хмыкнул Кобрин. Наверное, тоже волнуюсь, только по другой причине. Поверит не поверит, и все такое прочее. Ладно, двинули, что ли? А то как-то вовсе уж глупо на месте торчать. Да и с чего тебе так уж переживать? С наркомвнудел ты уже знаком, осталось всего на одну ступеньку подняться.
Вот именно, что подняться тоскливо вздохнул тот. Выше-то уж и некуда
И что с того? Ты боевой командир, товарищ Витя, столько раз смерти в глаза глядел, а сейчас струсил, что ли? Давай уж вперед.
И, коротко стукнув костяшками по лакированной панели, решительно надавил на отполированную тысячами рук изогнутую ручку:
Разрешите?
Прошу вас, проходите, товарищи командиры! Поскребышев лично распахнул перед ними створку ведущих в кабинет Самого дверей. Товарищ Сталин вас ожидает.
Благодарю, Александр Николаевич, коротко кивнул Сергей, первым переступая порог. Зыкин шел следом, сосредоточенно сопя в коротко остриженный затылок командарма.
Неоднократно виденное на фотографиях помещение оказалось погружено в полутьму массивные светомаскирующие шторы, закрывающие высокие окна, были плотно задернуты, свет давала лишь знаменитая настольная лампа. Осматриваться, даже мельком, Кобрин не стал, поскольку отлично знал, что увидит по тем же самым историческим фото знал, разумеется. Дубовые настенные панели, под одной из стен диван в матерчатом чехле, под другой вертикальная и какая-то излишне узкая книжная полка («этажерка» подсказала память) и старинные напольные часы. Сам пол покрывают ковровые дорожки, не столь уж и новые, к слову. Ну и самое главное: массивный стол под зеленым сукном, на поверхности та самая лампа, письменный прибор и небольшая стопочка картонных папок и бумаг.
Ну и сам хозяин кабинета, разумеется.
Который вовсе не восседал за столом, словно в каком-то старом-престаром кинофильме двадцатого века, где Иосиф Виссарионович встречал посетителей, непременно склонившись к бумагам, с карандашом в руке и попыхивая легендарной трубкой, а стоял, заложив руки за спину, чуть в стороне, с искренним любопытством разглядывая вошедших. Взгляд Вождя казался вполне доброжелательным насколько помнил Сергей, Сталин был неплохим психологом, способным выражать свое отношение к людям так, что они ощущали это буквально физически. Судя по первому впечатлению, историки ничуть не врали
Здравия желаю, товарищ Сталин! браво отрапортовался Кобрин. Генерал-майор Ракутин по вашему приказанию прибыл!
Лейтенант государственной безопасности Зыкин по вашему приказанию прибыл! сдавленно пробубнил за его спиной Витька.
Рад вас видеть, товарищи, совершенно серьезно кивнул тот, принимая правила игры. Проходите, присаживайтесь. Как добрались?
Спасибо, товарищ Сталин, добрались хорошо! бросив на оторопевшего особиста быстрый взгляд, четко ответил командарм. Немцы не беспокоили, так что долетели без проблем, спасибо нашим героическим асам. Видать, боятся, подлецы, понимают, что сейчас им не июнь месяц.
Вот и замечательно. Присаживайтесь, товарищи, что же вы застыли на пороге? усмехнулся Иосиф Виссарионович, обходя стол и первым опускаясь в кресло. Сейчас придет товарищ народный комиссар, и мы начнем наш разговор. Ага, вот и товарищ Берия
Нарком внутренних дел появился вовсе не оттуда, откуда ожидалось. из ведущей в комнату отдыха двери. Впрочем, о том, что там расположена именно комната отдыха, из двоих посетителей знал, понятное дело, только Кобрин.
Разрешите, товарищ Сталин? Не дожидаясь кивка, Лаврентий Павлович аккуратно пристроил на краю стола для совещаний поднос с четырьмя стаканами с чаем и небольшой вазочкой с печеньем. Выглядел всесильный нарком ну, эдак, по-домашнему, что ли: форменный френч расстегнут на две верхние пуговицы, рукава подкатаны. Прямо-таки радушный хозяин, встречающий долгожданных гостей. Здравствуйте, товарищ командарм!
Здравия желаю, товарищ нарком! коротко кивнул Сергей, поскольку фуражка осталась на вешалке в приемной.
Товарищ народный комиссар мгновенно вскинулся Виктор, вытягиваясь по стойке «смирно».
Вольно, лейтенант, отмахнулся Берия. Сейчас мы станем чай пить. А чай у товарища Сталина хороший, грузинский. Он его не всем предлагает, так что цените!
Ай, прекрати, Лаврентий Павлович, совсем наших гостей засмущал, отмахнулся Вождь. Да присаживайтесь уже, чего ждете? Чтобы товарищ Сталин еще раз попросил?
Кобрин лишь мысленно хмыкнул, первым опускаясь на ближайший стул. Похоже, партитура встречи была до мельчайших подробностей расписана и оговорена заранее, и все происходящее рассчитывалось исключительно на Витьку: ну, не на него же самого, честное слово? Даже не смешно, Иосиф Виссарионович не настолько примитивен
Зато Зыкина, судя по всему, проняло по полной вон как глаза вылупил и челюсть отвисла, того и гляди об пол стукнет. Не ожидал своего самого главного начальника в таком виде и в такой обстановке увидеть. Ну, так, на то, похоже, и расчет.
Наткнувшись на ироничный взгляд товарища, лейтенант госбезопасности сморгнул и сделал пару нетвердых шагов, осторожно, будто под ним был не стул, а взведенная противопехотная мина, присаживаясь следом.
Берите чай, товарищи, пока не остыл. Плохо, когда остывает, это я еще со времен ссылки помню. Холодный чай совсем не греет, да. Сталин придвинул к себе подстаканник и шумно пригубил. Не стесняйтесь, что же вы робеете? Мне докладывали, что вы оба настоящие боевые командиры, с первых часов войны героически сражаетесь, много немцев набили, а вы робеете. Неужели товарищ Сталин страшнее немцев? Или как там вы их называете, фрицев, да? Может, мне неправильно докладывали?