Тот тем временем уже слушал Третьякова Выслушав, куда-то позвонил и с сожалением сообщил:
А с тобой, паренек, ничего не получится, если не пойдешь учиться в вуз, в октябре призовем. Летние команды уже учатся, а осенние начнут учебу как раз в октябре.
Вовка выслушал слова майора без особого волнения. Он пришел сюда за компанию и никаких планов не строил. Хотя перспектива стопроцентного призыва этой осенью его явно не обрадовала. Я-то знал, что в октябре его призовут не в армию, а во флот, и три года службы он проведет на подводной лодке
Когда мы вышли из мрачных глубин военкомата, дневной свет показался необычайно ярким, как и мое настроение. Пока все шло, как и планировал. Я надеялся, что в следующем году пойду служить водителем, а не просто пехтурой. Мысли откосить от службы возникали, но были сразу отброшены. На нее у меня были свои планы.
Ну, теперь можно и по пиву, весело сообщил я, и мы поспешили к ближайшему пивному ларьку. Пиво в нашем городе в 1968 году водой еще не разбавляли.
Десять минут стояния в очередии у нас в руках по две кружки пенного напитка. Я слегка сдул пену и сделал глоток.
Да! Это было пиво! Я пил его и думал о том, что через пару лет на пивзаводе сделают ремонт, заменят немецкое оборудование, поставленное сразу после войны, на наше, и уже никогда «Жигулевское» пиво, сваренное у нас городе, не будет таким, как раньше.
Что рожи корчишь, как придурок? прервал мои мысли Вовка. Уставился куда-то и лыбишься.
Да так, задумался, ответил я, не желая сознаваться, что просто балдею от своей юности, яркого летнего солнца и просто возможности пить хорошее пиво.
До дома мы шли пешком, приятель за это время изрядно надоел своей болтовней. А под конец просто раздражал.
Блин, надо как-то перестраиваться, терпеливей быть, что ли, подумал я, когда мы прощались. Впереди еще неделя экзаменов, Александр Юрьевич, привыкай, что тебе не семьдесят лет.
Квартира встретила пустотой. Родители были на работе. Меня же переполняла жажда деятельности, поэтому, взяв ключ от гаража, я отправился туда. Гаражом у нас назывался ветхий сарай, в котором стоял такой же ветхий «Ковровец».
В прошлой жизни, купив за стольник, батя так и не удосужился его починить. Когда же я пришел из армии, то узнал, что мотоцикл год назад сперли.
Вытащив его во двор, приступил к полной разборке. Орудуя ключами, размышлял, что иметь многолетний опыт автодела в семнадцать лет очень даже неплохо. Время шло незаметно.
Когда надо мной горестно зазвучал батин голос, все запчасти были аккуратно разложены на старом брезенте. Одна рама сиротливо стояла на земле, подпертая с боков чурками.
Ты что, паршивец, натворил! возмущался отец. Я уже договорился с Валентинычем, что он переберет мотор, и вообще Кто тебя просил лезть? Я уже планировал через неделю на нем на рыбалку махнуть.
В ответ я засмеялся.
Пап, ты об этом второй год рассказываешь. Твой Валентиныч с зимы пьет, не просыхая, ему не до мотоцикла. А я за пару дней его до ума доведу.
Батя скривился.
Что бы ты понимал, молокосос. Вон, велик свой с апреля починить не можешь, а за мотоцикл берешься.
Давай забьемся, предложил я спокойно.
Давай! оживился отец. Только на что?
Ну, к примеру, на сто рублей, предложил я.
Что, с ума сошел, где я тебе сто рублей возьму? испугался батя. Давай на пятерку. Только что ты со своей стороны поставишь? тут же поинтересовался он.
Половину первой зарплаты отдам, сообщил я.
Отец засмеялся:
Так когда это будет? Ты же у нас инженером планируешь стать.
Ответом на его слова было молчание.
Так, понятно, констатировал батя. Уже передумал. И куда же ты пойдешь учиться?
«М-да, пока родителям ничего знать не стоит», подумал я и сообщил:
Да нет, все остается в силе, хотя сомнения имеются.
Так и не доспорив, отец пошел домой, а я остался, чтобы убрать все части мотоцикла в гараж.
Пришел домой перемазанный мазутом. Мама немедленно погнала меня мыться, не забыв поинтересоваться итогами экзамена. Четверкой она осталась недовольна, но особо не выступала. К вечеру мне снова поплохело, и я завалился спать в девять часов.
Прошло три дня. Сегодня у нас экзамен по английскому языку. Мы сидим с Вовкой за одним столом. Друг весь в мандраже. Перевод текста я ему уже написал. Но с билетом ему не повезло, по нашему плану, на билете с рассказом о Рокуэлле Кенте должны были поставить точку. Но, видимо, не только мы были такие умные, поэтому точки стояли на нескольких билетах. Вовка не угадал, ему попался рассказ о Лондоне. И сейчас он был весь в трансе.
Я толкнул его, и он, как зомби, отправился к столу экзаменаторов, доброжелательно рассматривающих первого красавца класса.
Отдав им написанный корявым почерком перевод, Вовка сразу начал рассказывать вызубренные слова об американском прогрессивном художнике.
Вова, погоди! воскликнула наша учительница Белла Марковна. У тебя же в билете другая тема стоит.
Третьяков вздохнул.
Простите, Белла Марковна, я не знаю этой темы.
Экзаменаторы переглянулись.
Хорошо, Володя, можешь взять другой билет, предложила учительница.
Вовка взял другой билет, глянул в него, положил на стол и снова начал рассказ о Рокуэлле Кенте.
Вова, остановись, ты же снова рассказываешь о Кенте, воскликнула Тамара Петровна, вторая англичанка. Скажи, пожалуйста, какие темы ты знаешь?
Вовка, вперив взгляд в пол, сообщил:
Я знаю о Рокуэлле Кенте.
Хорошо, Вова, расскажи нам о Кенте, с тяжким вздохом сказала Белла Марковна.
Получив свою тройку, потный Вовка выскочил в коридор. А я пошел к столу получать свою заслуженную пятерку.
Экзаменационная эпопея закончилась для меня благополучно. Даже лучше, чем в первый раз. Это была приятная неожиданность. Я вновь писал сочинение по роману Горького «Мать». Но если тогда получил за него тройбан, то сейчас целую четверку. По-видимому, орфография с синтаксисом у меня слегка улучшились за прошедшие пятьдесят лет, хотя не так хорошо, как бы хотелось.
Сейчас я с тревогой ждал намечающегося неприятного разговора с родителями.
Мама уже не один раз подкатывала ко мне с вопросом, не определился ли я с выбором места поступления. Я, как мог, увиливал от конкретного ответа, но после того, как получил на руки аттестат, все же решился. После очередного маминого закидона обнародовал свое решение:
Знаете, родители, я подумал и решил, что не буду пока получать высшее образование.
Видимо, момент был выбран не очень удачный. Из маминых рук выскользнула тарелка и, ударившись об пол, разлетелась на мелкие осколки.
Саша! трагическим шепотом сказала она. Мне послышалось, ты действительно не пойдешь учиться?
Вот ты ж сукин сын! с чувством выругался батя.
И тут мама дала нам жару! Она молотила языком минут десять, не давая никому вставить ни слова. После чего возопила:
Ну, чего же вы молчите! Юра, скажи хоть ты своему балбесу, какой он балбес!
Действительно, пробурчал батя. Как-то неожиданно услышать такие заявления. Ты куда идти работать собираешься?
Я собрался с духом и заявил:
Пойду работать учеником бармена в ресторан.
Наступила тишина.
Через минуту на кухне раздался плачущий мамин голос.
Боже мой! Мой сын будет работать халдеем в кабаке. Какой позор! Нет, лучше умереть! Я же сгорю со стыда на работе.
В этот момент мне вспомнилось, как через двадцать с чем-то лет мама радовалась знакомству с тетей Ниной, раздатчицей в ближайшей столовой, и как униженно благодарила ее за полкило вареной колбасы или несколько сосисок. К сожалению, поделиться такими воспоминаниями с родителями было невозможно.
Вечер у нас прошел в беспрестанных наездах на меня. В конце концов, убедившись в бессмысленности уговоров, мама от меня отстала.
Напившись валерьянки, она уселась смотреть телевизор, заявив напоследок:
Как только пойдешь на работу, ни копейки от нас не жди. Сколько будешь давать за питание и квартиру, я подсчитаю. На остальные живи как можешь. Понял?
В ответ я молча кивнул. Говорить в ответ не рискнул, боясь, что маман продолжит нравоучения.