Разлом - Валентин Холмогоров

Валентин Холмогоров, Михаил ТыринРазлом

Глава 1

Снег в Центрумеявление редкое, особенно здесь, в жарких и засушливых пустошах восточного Клондала. Дожди тут случаются тоже нечасто, хотя местные и болтают, будто раньше в протянувшихся вдоль границы Лореи предгорьях зеленели плодородные долины, а бесчисленные речушки несли свои шумные воды откуда-то с вершин Синего Кряжа, чтобы напоить колосящиеся золотом поля. Врут, наверное. Трудно представить, что вот этот унылый и безжизненный пейзаж был когда-то наполнен пением птиц и шелестом изумрудной листвы, не вписывается такая картина в местный суровый климат.

Высыпавший недавно снег уже подтаял, превратившись под ногами в хлюпающую жидкую кашу. Внизу, у подножия кряжа, он, наверное, и вовсе сошел на нет, однако здесь прохладный горный воздух еще давал ему призрачный шанс ненадолго продлить свой век. Подкованные подошвы башмаков оставляли на белом снежном покрове глубокие ребристые прогалины, а пальцы ног Алекс перестал чувствовать еще полчаса назад. Но любые неудобства можно перетерпеть, если для пользы дела. Снег, укутавший скалистые уступы бугристой рыхлой пеленой, надежно хранил следы. Следы беглеца, которого они преследовали вот уже четвертый час кряду.

Ступавший впереди Готир Гольм вполголоса выругался на клондальском, поскользнувшись на очередном камне, что прятался в снежном месиве. Ботиночки у него местные, антарийской работы, а значиткрепкие, но для скаканья по горам непригодные вовсе. Тут гораздо лучше подошли бы земные шнурованные берцы армейского образца. Жаль, большинство ширпотребовских моделей на гидрофобном резиновом ходу не выдержит местных реалий и расползется по швам буквально на второй день. Не живут в Центруме долго ни синтетический клей, ни микрофибра, ни искусственная резина, которую земные обувщики привыкли пускать на подошвы.

 Башку не сверни,  мрачно предостерег напарника Алекс, и из его рта вырвалось призрачное облачко пара.

 Не дождешься,  столь же любезно отозвался Гольм, перевесив чуть поудобнее болтающийся за спиной карабин.

Беглец, судя по оставленным на снегу следам, был один и направлялся по склону вниз, в долину, открыв портал где-то возле перевалаэто место преследователи миновали еще утром. По всему выходило, что шел он с грузом и потому особо не спешил. Гораздо хуже другое: ходок имел фору часа примерно в два, и догнать его на скользких горных кручах было нереально даже налегке. «Не возьмем, так хоть спугнем,  зло подумал Алекс, пытаясь пошевелить пальцами в задубевших ботинках.  Тропа тут одна, если повезет, он прямо к секрету и выйдет».

У подножия Синего Кряжа, там, куда вела узкая извилистая стежка, располагался секрет шестнадцатой пограничной заставы, и уже примерно с полчаса там должны сидеть в наряде Хмель с Эльбаром. В последний год Ударник поставил службу крепко, а потому редкие вылазки на патрулирование пустошей, что практиковались среди клондальской пограничной стражи прежде, сменились регулярными и посменными дежурствами на наиболее опасных маршрутах. Эх, хорошо бы еще портативную рацию сюда, да вовремя предупредить ребят, чтобы организовали комитет по встрече. Но о такой роскоши приходилось только мечтать.

Низкое сизое облако цеплялось мохнатым брюхом за нависшую над тропой горную хребтину и сползало вниз по склону, выстилая туманной дымкой узкие ущелья по сторонамшагнешь с тропы, и поминай как звали. Ледяной ветер лизнул щеку, бросил в лицо очередную пригоршню колючей снежной крошки. В носу защипало. Все-таки хреновая зима выдалась в Клондале в этом году. Холодная и сырая.

 Может, привал устроим?  с тоскливо-просительными интонациями снова заныл Гольм, и Алекс злорадно ухмыльнулся. Паренек был мало того что из местных, так еще ко всему прочему происходил из богатенькой семьиего родной дядя служил какой-то крупной шишкой в Министерстве иных миров, организации, которой формально подчинялась клондальская пограничная стража. Он-то и пристроил племянника на шестнадцатую заставу, чтобы не болтался без дела. Несмотря на неплохое образование, Готир Гольм оказался типичным оболтусом, привыкшим проводить время в кабаках да на шумных вечеринках в компании друзей и беспутных девиц. Жил бы на Землеразъезжал бы по ночным клубам на папином «Мерседесе», без толку прожигая собственную жизнь и чужие деньги. Однако «Мерседесов» в Центруме не водилось, и потому непривычный к тяготам и лишениям Гольм, впрягшись по воле дядюшки в тугую лямку пограничной службы, явно чувствовал себя не на своем месте, что и демонстрировал окружающим при каждом удобном случае. Алекс Гольма не любил, пользуясь при этом искренней взаимностью, и об этом прекрасно знал весь личный состав заставы. Тем не менее Ударник упорно продолжал ставить Гольма в пару Алексу, не то надеясь, что тот смирится с таким напарником, не то ожидая, что паренек перекуется из столичного бездельника в опытного бойца, хорошенько нюхнув пороху и портянок.

 Не хрен яйца морозить,  проворчал в ответ Алекс,  хотя они у тебя и без того, похоже, звенят. Быстрее пойдемскорее согреемся.

Гольм буркнул себе под нос нечто нечленораздельное, но все-таки заткнулся. Вот и славно. Болтать попусту Алекс не любил.

Тропа вильнула за заросший мхом утес, украшенный густой благородной сединой налипшего по бокам снега. Склон сделался более пологим, и идти стало легче, хотя под ногами по-прежнему путались мелкие острые камни.

 Что это?  Гольм замер посреди тропы столь неожиданно, что Алекс едва не налетел на его тощую сутулую спину. Густой грохот, похожий на отзвуки далекой грозы, прокатился над кряжем, ухнув эхом где-то в ущелье. Звук в горах разносится далеко, но определить его природу порой невозможноон искажается, многократно отражаясь от каменных склонов, и становится не похож сам на себя. Однако этот звук Алексу был хорошо знаком.

 Идем!  коротко скомандовал он.  Быстрее!

Бег с горы только кажется легким делом: шанс оступиться и с непривычки поломать себе шею очень велик, особенно если не смотреть под ноги. Придерживая локтем «калаш», чтобы приклад не бил по бедру, Алекс чуть наклонился вперед и побежал, стараясь шагать не слишком широко и наступать на самый подъем стопытак гораздо меньше вероятность упасть. Сзади сипло пыхтел Гольм. Снова громыхнуло, из низины донеслось несколько громких хлопков, а потом послышалась прерывистая автоматная трескотня. Это было странным: вслушавшись в звуки завязавшегося боя, Алекс пришел к выводу, что там, внизу, лупили сразу из нескольких стволов. Если беглец был один, а прячущихся в секрете пограничниковдвое, они вряд ли сумели бы устроить подобную канонаду. Да и не стал бы опытный Хмель первым открывать огонь. Только если контрабандист начал стрелять сам, с перепугу, нарвавшись на притаившуюся в секрете засаду. Или у Эльбара нервы не выдержали, пацан ведь еще совсем А может, нарушителя ждали сообщники? Такое тоже возможно, хотя клондальские пустоши всегда считались местом относительно спокойным, а контрабандистские кланы традиционно выбирали для своих масштабных операций места менее людные. Здесь чаще всего действовали ходоки-одиночки.

Спустя пару минут все смолкло, и теперь тишина нарушалась лишь шелестом осыпающихся камней под ногами. Алекс замедлил шаг, перекинул автомат стволом вперед и сдвинул переводчик огня в положение автоматической стрельбы. Подав напарнику знак рукой, он пригнулся и осторожно выглянул из-за преградившего им путь нагромождения валунов, когда-то в незапамятные времена принесенных сюда оползнем.

Взгляду открылся поросший чахлым кустарником распадок, в который ныряла тропа. Слева за зарослями жухлого широколиста виднелся пологий каменистый холм, с которого открывался отличный вид окрест,  на его вершине и был оборудован секрет, позволявший укрыться среди ноздреватых скальных выступов от посторонних глаз. А вот ниже, там, где тропа вырастала в дорогу, петляющую по направлению к долине, стояла обычная деревянная телега из тех, на которых испокон веку ездили местные крестьяне. Запряженная в оглобли понурая пегая кобылка лениво мела хвостом, а вокруг суетились четверо мужичков в простых суконных армяках, причем все они оказались вооружены гладкоствольными берданками клондальского производства. Двое, крикливо переговариваясь, грузили в телегу объемистый брезентовый тюк, в котором Алекс с первого взгляда признал советский «абалаковский» туристический рюкзак, еще двое настороженно озирались, сжимая в руках винтовки. Пошарив в закрепленном на поясе подсумке, Алекс извлек оттуда бинокль. Хороший бинокль, цейсовский, сейчас такой с трудом можно раздобыть даже на Земле, а здесь он и вовсе стоил бешеных денег. Но если кто и предложил бы ему обменять этот замечательный предмет на золото по весу, Алекс не задумываясь отказался бы. Бинокль, доставшийся ему по наследству от деда, а томуот убитого в лесах под Гомелем немецкого офицера, цены для него не имел.