Шрифт
Фон
Он стоял, глядя на угрюмое здание склада, и не знал, что ответить. Взгляд его был хмурый, линия губпрямой, словно линейкой чертили, а брови гуляли вверх-вниз, как болтающиеся на воде хлипкие лодчонки. Квага отчаянно пытался перебороть свой страх, и я не торопил его, понимая, что пересилить себя и вернуться в осиное гнездо крайне непросто.
- Давай хотя бы отдышимся для начала?попросил он наконец.
Я облегченно вздохнул и охотно кивнул:
- Давай.
* * *
Стянув мокасины, Гармашов прошел в комнату дочери и со всего размаху плюхнулся в кресло. Он чувствовал себя разбитым и опустошенным. Если утром, до визита к Селиванову, Костя был полон надежд, то теперь все они его оставили. Он вновь стоял у стены, сложенной из вопросов, и растерянно перебегал с одного кирпичика на другой. Ни перелезть, ни пробить Безысходка полная.
Внезапно мобильник взорвался раскатистой трелью. Гармашов вынул телефон из кармана и, посмотрев на дисплей, удивленно выгнул бровь. Поднеся трубку к уху, Костя спросил:
- Что-то случилось, па?
- Привет для начала, - отозвалась трубка голосом Гармашова-старшего.
- Привет.
- Ты когда наконец отцу кружку занесешь, которую мне Катенька подарила?сварливо проворчал телефон.
- Слушай, па, мне сейчас не до кружки, если честно - пробормотал Костя.
Он не стал говорить о том, что Катя пропала: и без того едва функционирующее сердце старика могло не вынести подобного удара.
- Опять по уши в работе?с пониманием произнес отец.
- Угу.
- Ну, отправь, как сможешь, ладно?
- Включай приемник, - сдался Гармашов.Сейчас через Катин комп вышлю.
Он огляделся по сторонам в поисках злосчастной кружки. Куда же она запропастилась? Костин взгляд гулял по комнате до тех самых пор, пока не наткнулся на «вертушку», одиноко стоящую на краю стола.
- А что, если так - неуверенно пробормотал Гармашов, нажав кнопку включения.
Едва он вошел в «Рупор» - русский аналог допотопного иноземного «Скайпа» - динамики тут же ожили:
- Так ты дома, что ли?
- Да, - сказал Костя.
- Чего я тебя не вижу?
- Тут камера отключена
Он запустил «Каталог» и, пролистав список доступных для передачи вещей, выделил кружку. Оказывается, все это время она стояла на книжном шкафу, так что углядеть ее из кресла попросту не представлялось возможным.
- А чего ты не в офисе?продолжал расспросы старик.
- Взял работу на дом, - соврал Гармашов.Принимай.
Шкала передачи споро окрашивалась в красный цвет. Костя откинулся в кресле и устало зевнул: сказывалась бессонная ночь. Усталость практически умоляла главу «Н-Транса» вздремнуть хотя бы часок-другой, но он упрямо гнал ее прочь: пока не найдется Катя, спокойно поспать все равно не удастся.
Внезапно шкала пропала, и на экране появилось сообщение: «Сбой передачи». Одновременно с этим со шкафа вниз плюхнулась фигурная ручка и, стукнувшись о пол, запрыгнула на ковер, где и замерла, блестя гранями в лучах ленивого апрельского солнца. Гармашов уставился на ручку так, будто это была граната с выдернутой чекой. Мысли в голове начали споро выстраиваться в логическую цепочку
«Рупор» глюкнуло, и кружка передалась не полностью. Так бывает, пусть и очень редко. В итоге у Гармашова-старшего теперь есть кружка с отколотой ручкой, а у Костисобственно ручка, которая теперь лежит на ковре.
Ручка на ковре.
Внезапно Гармашов все понял. Он споро открыл редактор прошивки и забрался в святую святых «энтэшки» - программный код, отвечающий за работу нового детища «Н-Транса». Взгляд скользил по строкам проворно, словно опытный серфенгист по волнам. Нормально, отлично, похоже на правду а вот это что?
Гармашов нахмурился. Попытавшись пройти по ссылке на подпрограмму, он неожиданно уткнулся в защитный барьер. Скрипя зубами, Костя уставился на мигающее сообщение на экране.
Что же ты там спрятал, Лопарев?
«Пора вспомнить прошлое?» - усмехнулся внутренний голос.
Не теряя времени даром, Костя через домашнюю сеть нырнул в папку «НЗ», где хранилось множество мелких программок, которые глава «Н-транса» написал еще до кооперации с «Прометеем». Большинство, разумеется, не относилось к разряду «выдающихся»скорее, это были просто шутихи, созданные с одной целью тольконабить руку. Однако имелись в директории фишки и посерьезней.
Например, грубоватый, но действенный «Медвежатник» - отменный взломщик паролей. Костя всегда давал своим программам звучные имена, чтобы не путаться в них спустя время.
Запустив «Медвежатник», Гармашов натравил его на Лопаревский пароль. Взломщик провозился с защитой ведущего программиста «Н-транса» не меньше пяти минут, что свидетельствовало о неплохой подготовке Бориса. Однако в конечном итоге суровый «Медвежатник» взял верх в этом непростом поединке, чем вызвал у создателя самодовольную улыбку: в тот момент он почувствовал себя едва ли не Стивом Джобсом.
Однако то, что открылось Гармашову в следующий миг, заставило его улыбку упорхнуть прочь. Это был настоящий прорыв. Лопарев нашел способ транспортировать человека. Живого человека. С помощью «вертушки».
Гармашов, не мигая, смотрел на экран и не верил своим глазам.
Но почему Лопарев ничего ему не сказал? Это же Нобелевка, не меньше и новое будущее для всего человечества. Никаких тебе поездов, автомобилей, кораблей и самолетовтолько нуль-транспортировка.
Но, похоже, Лопарева мало волновала идея всеобщего счастья. Скорее всего, данная подпрограмма была создана с одной-единственной цельювыкрасть Катю. Лопарев хочет заставить Костю плясать под свою дудку и для этого похитил его дочь. Что нужно Борису? Деньги? Вряд ли. Пост главы «Н-транса»? А вот это уже больше похоже на правду
Мобильный зазвонил снова: Гармашов-старший наверняка желал узнать, почему у Катиной кружки откололась ручка. Костя, не раздумывая, сбросил вызов и тут же набрал номер Селиванова.
- Алло?послышалось в трубке.
- Товарищ капитан!взволнованно воскликнул Гармашов.Кажется, я знаю, кто и как похитил мою дочь.
На том конце провода Селиванов отставил в сторону чашку кофе и весь обратился в слух.
* * *
На этот раз мы решили соригинальничать и войти через главные двери. Логика была простаот двух безоружных программистов из захолустного городка никто такой откровенной наглости не ждет. Ставка сыграла: мы беспрепятственно проникли внутрь и оказались в широком коридоре, освещенном парой поросших паутиной ламп дневного света, которые закреплены были под потолком. Шаги гулким эхом отдавались от стен. Мы приближались к дверям, ведущим в общий зал склада. Квага проверил планшет и, в ответ на мой вопросительный взгляд, кивнул: сеть в порядке. Выкрутимся, если что.
Внезапно из зала послышались голоса. С каждой секундой они становились все громче. Я встревожено покосился на Квагу: кажется, сюда шли люди Огуза. Взволнованные, мы метнулись к первой попавшейся двери, намереваясь спрятаться за ней; к счастью для нас, она оказалась не заперта.
- Это еще что?пробормотал Квага.
Мы стояли на бетонной площадке метр на метр, от которой вниз уходила узкая лестница с металлическими ступенями и перилами.
- Пойдем, что ли?сказал я со вздохом.
- Туда? Что-то не шибко хочется - признался мой рыжий друг.
- Нет, можно, конечно, стоять и ждать, пока люди Огуза нас найдут, но мне такая перспектива не слишком нравится, - пожал плечами я.
- Мне тоже, - нехотя признал Квага.Что ж, тогда пошли, что делать?
Что находилось внизу, мы могли только предполагать. Из подслушанного диалога Огуза и Лопарева я понял лишь то, что у них имеются общие дела с неким Айдыном, которому отец Лопарева контрабандой поставляет расширители интернет-канала, запрещенные в большинстве стран мира. И, надо думать, расширители эти нужны туркам не для пересылки стеклотарынаверняка тут замешано что-то покруче, вроде оружия или наркотиков.
Лестница наконец-то закончилась, и мы уткнулись в массивную железную дверь со смотровым окошком. Прислушавшись, я различил шум голосов. Внезапная догадка поразила меня своей простотой; на самом деле, эта версия должна была прийти на ум сразу, но, любой логике вопреки, она где-то загуляла по дороге и явилась в голову только сейчас.
Шрифт
Фон