Старший сказал:
Не будьте ребёнком.
А я ему:
Ничего с собой сделать не могу: такой уж я инфантильный.
В общем, препирались мы с ними два часа. Я у них попытался выяснить, зачем им вообще сдались Галатеино они крутили и вертели, как политики на встречах с избирателями, поэтому я ровно ничего не понял. И сказал, что не получат они нашу машину, пока не будет полной ясности.
Они озлились и ушли, попрощавшись довольно холодно.
И на следующий день я узнал, что они купили у муниципалитета Шера Третьего. А узнавот пресс-секретаря полициия полетел убивать Рамона. Морально. С особой жестокостью.
Прискакал к немудым из ушей. Думал, сейчас в клочья порву. А он сидит и чуть не плачет, рядом стакан с кофе стоит и уже остыл.
Робби, говорит, сделай милость, не сердись. У меня и так сердце болит с утра, но что я мог изменить я же человек подневольный. Шеры-то нашисобственность муниципалитета. Вот если б закон пробить, что у Галатей собственные права есть но ведь не пойдут на это. Мол, мехов сравниваем с людьмимрак, жуть, кошмар А раз собственностьто мэр и распорядился. С радостью, по-моему: Шер Первый у его племянничка-обалдуя права отобрал, за превышение скорости, особо рискованную езду и провокацию ДТП.
Вот сволочь, говорю. Мы помогаем, чем можем, а он в благодарность
Рамон покивал уныло:
Что уж теперь, Робби пропал Шер Третий. А парни-то уже привыкли, рассчитывали на него да просто полюбили, что там! Они же милые, Шеры. Отличные сотрудники и просто симпатичные ребята, хоть и машины. Спецы аккумуляторы забрали, периферию забрали и документацию всю Когда Шер в их автомобиль садился, я валидол жрал, думал, сердце выскочит
Тут в дверь кто-то стукнул.
Рамон говорит:
Это кто-то из Шеров. Наши не стучатся никогда. Войди, сокровище!
Вошли оба.
Что, говорю, огорчены, ребята?
И Шер Второй отвечает:
Нет, босс, всё в порядке, босс. Третьему очень тяжело незаметно для его новых кураторов выходить на связь с вами, потому что частоты, принимаемые людьми, кураторы контролируют. Но с нами, машинным кодом, он связывался.
И что сказал? говорю. Без надежды.
Что изучает обстановку, сказал Второй. И обстановка ему не нравится. Он спрашивал, можно ли ему вернуться к вам, если положение станет совсем неприемлемым?
Да конечно! заорал я что было сил. Само собой! Куда ж ему ещё идти-то Совсем худо дело, Шерлок?
Насколько можно судить, да, ответил Второй. Но у него не было возможности передать подробное сообщение: он опасался перехвата.
Спасибо, дружище, сказал я тогда. Мне просто жить стало легче.
О-хо! ухнул Рамон. Муниципалитет Шера продал военным, но он считает, что работает на тебя? Или на нас?
Я только вздохнул.
А что, ты думаешь, они его к присяге привели? Он же для нихпросто машина Ох, и дураки же
Ну, тогда эта война, мне кажется, долго не продлится, сказал тогда Рамон. И как в воду глядел.
Шер Третий вернулся через неделю.
Алик-Хамло разбудил меня среди ночи вызовом по селектору:
Босс, пришёл диссидент и военный преступник. Задницу в пучоки свистать всех наверх: ему нужна срочная помощь.
Мы с Клодией, Жан-Южанин и Мама-Джейн были в лаборатории Алика через несколько минутполуодетые, но со всеми необходимыми инструментами. А Шер Третий сидел на табурете посреди лаборатории, в таком состоянии, будто пытался остановить голыми руками товарный состав.
На нём были лохмотья тренировочного костюмчикаи псевдодерма тоже висела клочьями. Только лицо он, по-видимому, изо всех сил сохранял, потому оно относительно уцелело. В остальном же Шер былстальной корпус в ошмётках псевдодермы, грязной ткани и запёкшейся искусственной крови. И во вмятинах.
Шер, лапушка, спросила Мама-Джейн, незаметно вытирая глаза, в тебя что, стреляли?
Шер улыбнулся одной сторонойсъехал мимический контур.
Простите за отвратительное зрелище, леди-босс, сказал он. Я пытался, насколько возможно, избегать попаданий, но, к сожалению, осознав, что автоматы бесполезны, военные использовали «Шмель». Псевдодерма и осязательные сенсоры уничтожены на восемьдесят три с половиной процента, разбита линза в объективе за левым глазом и повреждён шарнир в левом колене. Мне жаль.
О! сказал Алик-Хамло. Вернее, это единственное относительно цензурное междометие из его довольно-таки длинной и прочувствованной речи. Они что, сделали из тебя мишень на стрельбище?
Нет, печально сказал Шер. Они засекли меня на полдороге домой. Чтобы сбить преследователей с толку, мне пришлось уничтожить грузовой автомобиль, номер ССВ365, принадлежащий Майку Черри, наш город, улица Доминиканцев, тридцать восемь. Я сделал всё возможное, чтобы избежать нарушений законано всё равно совершил преступление, рассматриваемое в сто восемнадцатой статье административного кодекса: умышленная порча чужого имущества. Штраф и возмещение ущерба владельцу автомобиля, боссменя это отчаянно огорчает.
У тебя же не было выбора, сказал я.
Не было, согласился Шер. Будь я человеком, это, возможно, учли бы в суде. Выбирая между особо тяжким уголовным преступлением и административным правонарушением, я предпочёл менее тяжкое деяние.
Спецы, похоже, рехнулись, буркнул Алик. Зачем ты им понадобился?
Я бы предпочёл не пересказывать, а показать запись, сказал Шер. Я сохранил её максимально тщательно: видео и звукозаписи, сделанные мной, могут считаться доказательством в суде.
Алик только молча ему кабель подал, с разъёмом для его «чёрного ящика». И потом мы несколько часов смотрели, как спецы пытались заставить нашего Шера убивать людей.
У них там своя какая-то картотека: люди, которые по разным причинам не нравятся правительству. Шер пробил их данные по своим каналамвводные спецов отличались от полицейских вводных довольно радикально: закон эти люди не нарушали и, похоже, не собирались, но спокойствие возмущали разными способами, а кое-кто из нихтрое журналистов, политический обозреватель и лидер правозащитной организациимогли бы запросто повлиять на результат выборов.
Вот их-то данные и предоставили Шеру, сообщив, что людитеррористы в розыске. Шер согласился, чтобы иметь возможность проверить дроны: мгновенно убедился, что спецы заменили в дротиках действующее веществотеперь укол вызвал бы куда более глубокий сон вечный, что там! У спецов были свои дроны, но Шер обеспечивал практически безупречный поиск и замечательную координацию действий своих летающих патрульных. Совмещал скорость компьютера и интуицию, не человеческую, но уже и не совсем машинную.
Был крайне эффективен. Это всё и решило.
А между тем Шер, уточнив всё, что было можно уточнить по полицейской базе данных, предъявил своему новому боссу обвинение в организации политических убийств, планируемых в сговоре группой лиц, с помощью высокотехнологичного оружия. Зачитал ему права и предложил в письменной форме, на имя Рамона, изложить обстоятельства преступлений, совершённых ранее.
У Шера уже опыт былон отлично сопоставлял факты. И прикинул причины пары очень странных автомобильных катастроф и одного очень удобного для сильных мира сего взрыва газового баллона.
После этого Шеру пришлось прорываться с военной базы с боем. Он потерял дроны, попавшие под электромагнитный импульс, и сам уцелел просто чудом.
Закончив демонстрацию видео, Шер печально сказал:
Я хочу, чтобы вы подтвердили, что я верно понял, где ошибся, босс. Я полагаю, что сделал неправильно практически всё. Мне ведь необходимо было солгать, безусловно согласившись на операцию по ликвидации человека, спокойно покинуть базу подготовки, прихватив всё вспомогательное оборудование, и сообщить о произошедшем в полицию. Верно?
Алик-Хамло погладил его по голове:
Эх, Шер ты ж патрульный! А не следователь по особо важным делам, я бы сказал
А мы должны сообщить Рамону? спросила Мама-Джейн.
Э, пожалей Рамона! возразил Жан-Южанин. Ему четыре года до пенсии осталось, пусть он их проживёт, а?
Ох, и вляпались же мы, пробормотал Алик.