Народу прибавилось; место было довольно популярным и даже, как сказал Филипп, входило в некоторые путеводители по Лондону, пусть Габриэль и была здесь впервые. МакГрегор вскользь обронил, что пабеще и любимое прибежище футбольных фанатов, и Габриэль, поначалу скептически вздернувшая темную бровь, быстро поняла, что в его словах был свой резон. Витающие в воздухе алкогольные пары постепенно делали свое дело, и от пары-тройки столов уже доносился постепенно набирающий обороты шум ссоры.
Филипп прервался на середине полусерьезного рассказа о привидениях шотландских замков («тебе ничего не грозит, они пугают исключительно шотландцев» «а как же патриотизм?» «эй, это наши привидения, они появляются только после стакана виски!..») и нахмурил брови, поворачиваясь к проходу. К их столику, слегка пошатываясь, как моряк во время шторма, целенаправленно шагал некий рыжий мужчина, небрежно держа в руке початую бутылку вискии не отрывая взгляда от Габриэль.
М-мадам! выдал он, останавливаясь и хватаясь свободной рукой за спинку стула Филиппа.
Да? Габриэль не смогла сдержать непроизвольной реакции: дернулась, отодвигаясь дальше, почти вжалась в спинку стула. Филипп поставил бокал с элем на стол, и она бросила на него взгляд, каким-то шестым чувством осознав его намерения: МакГрегор освобождал рукина случай, если события будут развиваться не так, как хотелось бы.
В-ваша к-красота стоит того, ч-чтобы за нее в-выпить! кое-как справился со сложноподчиненным предложением рыжий пьяница.
Согласен, и мы непременно выпьем, спокойно вмешался Филипп, сделав ударение на слове «мы» и потянувшись забрать бутылку. Рыжий нахмурился и крепче сжал пальцами горлышко, не желая выпускать из рук свой щедрый дар.
Я х-хочу выпить с вами, упрямо настоял он и обличающе кивнул на Филиппа: Эй, Сэнди, не мешай даме г-говорить с приятным человеком!
Спасибо, не стоит, вежливо ответила Габриэль, пытаясь спасти ситуацию. Она заметила, как в ответ на презрительную кличку шотландцев, «Сэнди», на лбу МакГрегора вновь прорезались упрямые вертикальные морщинки. Я не пью.
В-врете! возразил мужчина, и Габриэль с досадой прикусила язык: рыжий был не настолько пьян, чтобы не заметить бокал с элем, стоящий перед ней. Это н-неуважение! Ко мне! И к парням! Он сделал широкий жест вокруг, и девушка с досадой заметила, что к ним идут еще троеиз-за того же столика, где до этого сидел разговорчивый пьяница.
Филипп резко встал, одновременно толкнув свой стул, отчего рыжий, все еще опирающийся на его спинку, потерял равновесие и нелепо взмахнул руками. МакГрегор крепко схватил его за запястье руки, держащей бутылку, и резким рывком выдрал из скрюченных пальцев опасный предмет.
Отвали, английская свинья. Он небрежно поставил бутылку к себе на стол. Габриэль на секунду задержала дыхание: численный перевес был не на их стороне, и зарождающийся конфликт мог в любую секунду перерасти во что-то нехорошее.
Чертыхнувшись, рыжий приземлился на руки своим собутыльникам и ненавидяще посмотрел на Филиппа; казалось, он трезвеет на глазах.
Пойдем, Джон, потянул его за рукав самый разумный из троицы. Не буянь.
Да, заберите эту падаль, с холодной усмешкой согласился Филипп, неторопливо опускаясь на свой стул. Его взгляд вновь был изучающим, настороженнымсовсем как там, на мосту в ночи. И сами катитесь отсюда. А бутылка, пожалуй, останется у меня.
Урезонивавший пьяного Джона товарищ отпустил его рукав и воззрился на Филиппа с недоброй смесью возмущения и гнева. Он кивком указал остальным помочь рыжему, и вся компания направилась к своему столику, что-то тихо обсуждая и периодически оборачиваясь, чтобы взглянуть на МакГрегора. С их стороны вновь донеслось «проклятый Сэнди».
Габриэль осознала, что события принимают опасный оборот. Она наклонилась к Филиппу и потянула его за рукав, привлекая внимание:
Может, не стоит их дальше провоцировать?
МакГрегор слегка искривил в усмешке уголок рта и наклонил голову; барный свет вновь зажег зеленоватые огоньки в его глазах, сосредоточенно-холодных и откровенно недобрых.
Да, я тоже думаю, что достаточно, неожиданно легко согласился он. Габриэль пристально посмотрела на него, неосознанно-привычным жестом обхватив пальцами браслет на левом запястье.
Скажи, ты ведь сделал это специально? Она многозначительно кивнула на бутылку на столе.
Филипп пожал плечами, наконец-то позволив угадывавшейся у него на губах улыбке проявиться полностью.
Знаешь, вокруг меня почему-то всегда начинаются драки, с каким-то мрачным удовлетворением признался он, и Габриэль безуспешно попыталась угадать, где заканчивается странная шутка и начинается истина. И в какой-то момент я понял, что раньше начнетсяраньше закончится. Считай это стратегией.
Габриэль неверяще покачала головой. Стратегию он разработал, видите ли.
Вспышка раздражения вспыхнула и тут же погасла, почему-то не разгоревшись в полноценное пламя. Внезапно ей стало смешно.
Говорили мне, никогда не ходи по пабам с незнакомцами, пробормотала Габриэль, изо всех сил пытаясь сдержать совершенно абсурдную улыбку, но не слишком в этом преуспев.
МакГрегор бросил взгляд через плечо в сторону забияк.
Смотри, ребята определились.
И правда, компания за столиком у противоположной стены явно приняла какое-то решение. Они одновременно начали вставать из-за стола, нетрезво грохоча стульями и задевая кружки.
Так, протянул Филипп, ищущим взглядом обводя стол. Глаза его на пару секунд остановились на полупустой бутылке виски, но девушка протянула руку и решительно переставила бутылку поближе к своему стакану.
Ну уж нет, только не виски.
Только сейчас Габриэль осознала, что она не боялась: Филипп излучал абсолютную уверенность в собственных силах и неподдельную заинтересованность развитием событий. Никакого страха, никакого волнения. Аура победителя, просчитавшего все стратега.
Или просто городского сумасшедшего, напрочь лишенного осторожности. Помножить на эти безжалостные серые глаза нет, она за него не волновалась. Зато волновалась за паб. Ей здесь действительно понравилось.
Эй, ты! раздался голос кого-то из троицы. Вернее, четверки: рыжий Джон слегка протрезвел и горел желанием отомстить.
Я так и думал, мрачно бросил Филипп, неспешно поднимаясь со стула и делая пару шагов навстречу задирам. Причина была ясна: он хотел, когда все начнется, оказаться подальше от столика с девушкой. Габриэль бросила терзать браслет и, хмурясь, облокотилась о стол. Вы что-то хотели, джентльмены?
Ответом был молчаливый, но не очень точныйиз-за большого количества выпитого, сбившего фокус, хук справа, от которого Филипп уклонился достаточно легко. Дальше начался кромешный ад и свалка.
Габриэль со стоном уронила голову на стол; светлый эль в крови мудро советовал расслабиться и притвориться, что ничего не происходит, что она не сидит в пабе в непосредственной близости от мужской драки что этого дня вообще не было. Начиная, пожалуй, с самого утра.
Посидев немного с зажмуренными глазами, она все же подняла головуи замерла. Кажется, пока она рефлексировала и расслаблялась, заварушка набрала масштаб и объем: дралась уже половина паба. Крепко вцепившись в бокал, в котором еще оставалась пара глотков эля, Габриэль присмотрелась к действу, отыскивая взглядом Филиппа. Лучше бы она не смотрела
Зал распался на цветные пятна, визуально отдалился, создавая сюрреалистичное ощущение, что она смотрит на полотна старых голландских мастеров. Жженый кофе интерьеров, блеск кармина и охры в бокалах, опаловые переливы рубашки Филиппа, по которым грубым мазком расплескали киноварь и, где-то на периферии, едва заметные, полупрозрачные очертания чего-то еще, какого-то размытого силуэта, непонятного и странного.
Она сморгнула, и паб вернулся в фокус, обретая резкость и реальные, яркие краски; осталась лишь киноварьпятно крови на белой рубашке. Филипп улыбалсялегкой счастливой улыбкой посреди окружающего его разрушения, и от этого зрелища Габриэль ощутила одновременно восхищение и легкую дурноту.
Он напоминал ей солдата в увольнении, не привыкшего к мирному существованию и переносящего опыт боевых действий на реальную жизнь или попросту сбежавшего пациента психбольницы со склонностью к немотивированной агрессии.