Я почти уверен, что это не они, покачал головой Монгрен. Стиль их, верно, но я не понимаю мотива. Они привлекли всеобщее внимание совершенно непродуктивной атакой монстра на наш урб. Прямых доказательств того, что одни и те же эльфы стоят за нападением и подъёмом крепости, у нас нет, но рука чувствуется одна и та же.
И чья же? поинтересовался я и, только произнеся эти слова, понял, насколько глупо они звучат.
Если бы у меня был ответ на этот вопрос, усмехнулся Монгрен, мне не нужна была бы ваша помощь.
А что будет с конторой? решил я самостоятельно сменить тему.
Похоже, в порту скоро снова будет весьма громко, в прежнем шутливом тоне ответил Монгрен, но продолжил уже серьёзно. Мне нужны результаты, и как можно скорее. На меня давят сверху и требуют вовсе не ускориться с расследованием. Всё хотят замять, предлагают взятки и протекцию, на меня ищут компромат, а возможно, очень скоро дойдёт до первых покушений. Вам также стоит быть предельно осторожными. Мы разворошили осиное гнездо и разбудили очень злых шершней, они готовы закусать любого до смерти.
И что им мешает?
Я, без ложной скромности заявил Монгрен. У меня до поры есть иммунитет от их яда, но надолго ли его хватитвопрос открытый. Не хочу узнавать на него ответ, как, думаю, и вы.
На этом мы попрощались и поспешили покинуть его кабинет. Работы у нас вроде как было по горло, вот только что делать и с чего начинать, я лично представлял себе слабо.
Интерлюдия
Максим Пятницкий отчаянно трусил. Ему давно не было так страшно, наверное, с самой встречи с полковником фон Вольгом. Когда тот отправлял молодого учёного за границу со вполне определённым напутствием. Фабрике нужен приток новых знаний, а источник их поступления не важен. Пятницкий же показался Вольгу не только талантливым инженером, но и достаточно пройдошным человеком, который легко может за хорошее вознаграждение украсть чужие секреты. К примеру, у энергетического магната, каким бесспорно являлся глава семьи Дюкеттовотец Руфуса. Вот только Вольг всем другим стимулам предпочитал страх, а потому напутственная беседа его с Пятницким вышла весьма неприятной для последнего.
И вот теперь Максиму было так же страшно. Новая встреча с Бомоном, вытащившим некогда из Пятницкого всё, что тот знал о Фабрике, сама по себе не была так уж плоха. В конце концов, Бомон и в тот раз заплатил хорошо, и сейчас вряд ли станет скаредничать. Пугали Максима спутники Бомона. Слишком уж узнаваемое лицо было у одного из них. Пятницкий никогда бы не подумал, что за столиком в недорогом кафе, где он любил ужинать после рабочего дня, его встретит самый разыскиваемый преступник Эрдытеррорист номер один собственной персоной.
Не надо смотреть на меня так, усмехнулся тот, доставая сигару и закуривая. А то ещё подумают, что я на самом деле тот, на кого так похож.
Но ведь
Террорист покачал пальцем, давая Максиму знак «ни слова больше», и резким движением, от которого Пятницкий вздрогнул всем телом, погасил длинную спичку.
Я буду спрашивать, а тыотвечать. Ясно?
Пятницкий кивнул. Говорить сейчас он не моггорло пересохло.
Террорист оказался не худшим мастером вести допрос, чем Бомон. Тот сидел рядом вместе с пёстро одетым полуэльфом, щеголявшим почему-то в наряде аришалийского пастуха. Однако ни Бомон, ни второй спутник террориста ни слова не произнеслиговорил только сам лидер террористов, показавших своё истинное лицо, натравив на урб эльфийского монстра. Он легко вытащил из Пятницкого такие подробности об устройстве безопасности на объекте, где тот работал, о каких сам Максим и не подозревал. Террорист делал выводы на основании слов Пятницкого, кивал самому себе, обменивался взглядами с Бомоном и вторым спутником, как будто ответы Пятницкого что-то подтверждали или, наоборот, опровергали.
И что со мной теперь будет? спросил Пятницкий, когда допрос закончился и террорист загасил докуренную до половины сигару в пепельнице.
Максим и сам понимал, насколько жалко прозвучал этот вопрос, но удержаться не сумел.
Ты мне ещё нужен, бросил террорист. Тебе заплатят за информацию по полному тарифу, не беспокойся. С надбавкой за молчание, как обычно. Когда будешь нужен, с тобой выйдут на связь.
Террорист поднялся на ноги, и за ним последовали молчаливые спутники. Пятницкий же остался жевать остывшую, потерявшую всякий вкус еду. Он не привык, чтобы пища пропадала, слишком уж хорошо помнил голодные годы.
Террорист 4
Сначала я понял, что лежу. Как упалне помню. Боль отпускала медленно. Казалось, все мышцы в теле сведены, каждое движение заставляет стонать и скрипеть зубами. Ругаясь, по большей части про себя, я сумел сначала выпрямить ноги, потом разогнул руки. Пальцы слушали хуже всего, но и над ними я вскоре вернул себе контроль. С крашеных досок пола я поднимался, наверное, час, если не дольше. Спина, поясница, шея, прессвсё тело бунтовало против каждого движения.
Дважды падал, один раз меня стошнило и я повалился прямо в дурно пахнущую лужу желчи и вчерашнего обеда. Едва не захлебнулся, сумев перекатиться на спину каким-то чудом. Хотел рассмеятьсяслишком уж веселая картина получалась. Лучший наёмник Эрды, террорист номер один помер в луже собственной блевотины. Наверное, именно благодаря этой мысли я и нашёл в себе силы перевернуться.
Наконец кое-как сумел встать на трясущиеся ноги. Замер, опираясь на стул, благо Бомон его крепко прикрутил к полу. Так худо мне не было со времён плена на Фабрике, когда фон Волг сделал из меня отбивную, а его подручный Рыков пытал после этого электротоком. Вот только сейчас у меня не было с собой лошадиной дозы аквавита, чтобы привести себя в норму ускоренным темпом. У меня вообще ничего не былодаже одежды.
Я постарался вспомнить, что со мной сталось. Ничего хорошего на ум не приходило. Сквозь волны боли, проходящие по всему телу и застящие багровым туманом взгляд, я видел, как эльф встал со стула. Руки его были свободны, хотя связал его Бомон надёжно, в этом я уверен. Плоть на лице эльфа словно потекла, как тесто, а после и всё тело его стало оплывать, будто плавящийся воск. И вот уже надо мной стоит моя точная копия. Одежда эльфа на нём трещит по швам, не сходясь на моём более крупном и мускулистом теле.
Последней мыслью перед тем, как сознание оставило меня, была совершенно дурацкая: «А я ведь в отличной форме».
Эльфили кто это былснял с меня всю одежду, даже бельём не побрезговал, оставив свою валяться на полу. Убивать меня он отчего-то не стал, хотя и забрал всё оружие.
Кое-как натянув его брюки, едва сошедшиеся на мне и ужасно давящие в коленях, и рубашку, уже лопнувшую на плечах, так что сидела она на мне свободно, я попытался открыть дверь. Само собой, та оказалась заперта. Я надавил на неё плечом. Как ни странно, стоило боли отступить, и я уже чувствовал себя вполне нормально, словно и не было ничего. Однако дверь не поддалась. Какой бы убогой ни была квартира, снятая Бомоном, о том, чтобы узник не выбрался на свободу, он позаботился на совесть.
Окна в комнате, конечно, были. Вот только квартира располагалась на среднем этаже высотного домаи падать далеко, и до крыши лезть долго. Да и соваться к расчётам зенитных пулемётов, торчащих там, у меня желания не было. Примут за шпиона и сдадут в контрразведку, а без оружия мне от них не отбиться.
От окна я вернулся к двери с твёрдым намерением её выбить. И тут раздался скрип замка. Я отступил на полшага в сторону, прижавшись к стене. Приготовился к схватке. Кто бы ни вошёл, его ждёт не самый приятный сюрприз. Дверь открылась, но никто не вошёл в комнату.
Ты пришёл в себя, командир? раздался знакомый голос с той стороны. Я вхожу. Давай обойдёмся без сюрпризов.
Лишь после этого в комнату шагнула Серая Лисица. Она была одета в деловой костюм, дополненный зонтом с удивительно толстой ручкой. От меня не укрылось, что держала она его так, чтобы легко выхватить скрывающийся внутри меч.
Я отступил от стены и поднял руки, лишь после этого Лисица расслабилась, опустив оружие.
Как ты поняла, что я здесь?
Я знала, что тебя заменил самозванец, перевёртыш, я таких за милю чую. Но кидаться на него с мечом было глупо, вот я и выведала у Бомона, где он держит пленного эльфа, и решила навестить квартиру. Хорошо, что ты не успел уйти.