Наверху Пип почувствовала внезапный стресс своего хозяина, сложила крылья и нырнула. В ее вмешательстве не было необходимости. Прилагая лишь минимальные усилия и даже не пытаясь сосредоточить свое внимание, Флинкс просто подумал о звере, что не хочет причинить ему вреда. Обычно ему пришлось бы сильно сконцентрироваться и надеяться, что существо обладает достаточной неврологической сложностью, чтобы на него повлияла проекция. Если нет, то Флинкс был полностью готов нырнуть в сторону и вытащить пистолет, пока его летающая змея атакует и отвлекает набегающее животное.
Он остановился как вкопанный, его темно-синие зрачки сжались еще сильнее, чем до сих пор. Два придатка, торчащие из его головы , были направлены прямо на Флинкса и дрожали. Одновременно с облегчением и ошеломлением высокий молодой человек посмотрел в ответ. Он лишь однажды сосредоточился на предложении, и то почти безразлично, чтобы наступающее существо прекратило свою атаку. Тем не менее, он сделал это с такой готовностью, что это было почти так, как если бы он получил и отреагировал на узнаваемую голосовую команду. Что здесь происходило?
Флинкс позволил себе чувствовать себя непринужденно, расслабленно, без угрозы. Черепные придатки челюстного медведя расслабились. Тихо фыркнув, он повернулся и побрел прочь в кусты, даже не обернувшись, чтобы посмотреть, не пытается ли странное угловатое существо, застигшее его врасплох среди густой растительности, последовать за ним.
Это было странно, подумал Флинкс. Обычно его исключительная способность позволяла ему беспорядочно сопереживать неразумным. Теперь у него это получалось лучше, чем несколько лет назад, но этот талант был еще далек от совершенства. И все же убедить этого испуганного инопланетного травоядного в том, что он не представляет для него угрозы, почти не потребовалось никаких усилий.
Он пожал плечами, считая это случайным совпадением. Эта рационализация длилась до тех пор, пока он не столкнулся с небольшим стадом длинноухих и длиннохвостых браузеров.
Деревья могли быть где угодно в этом мире, но, по крайней мере, на песчаном полуострове, где он приземлился, самая высокая растительность состояла из многочисленных разновидностей одностебельных псевдотрав. Некоторые виды были полосатыми, некоторыепятнистыми, а другие демонстрировали необычные, а иногда и причудливые вариации окраски. И размер. Несколько отдельных лезвий взмыли высоко над головой. Резкий контраст составляла розоватая щетина, местами сросшаяся достаточно плотно, чтобы образовать под ногами бледный ковер. Куда бы он ни посмотрел, крошечные и быстро движущиеся существа снуют по разнообразным угловатым лугам.
Шагая вперед, пытаясь получить представление о местности, одновременно напоминая себе, что нельзя делать гигантских прыжков, он взобрался на другую дюну, протиснулся через густо заросшую растительность с желтыми полосами и одним листом и обнаружил, что столкнулся со стаей существа, деловито обрезающие толстые синие лезвия, которые росли густыми, одинокими глыбами. В отличие от медведя, эти броузеры были построены низко над землей, хотя у них было то же расположение разделяющихся конечностей, что и у более крупного животного. На этом сходство закончилось.
Каждый был размером с небольшую свинью. Их передние концы были узкими, противоположный конец широким и уплощенным. И снова у каждого было по четыре ноги, которые далее разделялись на восемь передних. Единственный маленький глаз смотрел на него из шаровидного корпуса возле кончика заостренного конца, в то время как гораздо больший глаз располагался прямо за ним и выше. Размышляя о необычном прямолинейном расположении глаз, Флинкс предположил, что один глаз был постоянно сфокусирован на работе крупным планом, а другой искал движение на расстоянии. Как и у челюстного медведя, их тела были гладкими и, за исключением нескольких серых и черных пятен тут и там, поразительно кремово-белыми. И точно так же, как у медведя, у каждого из них была пара черепных придатков, выступающих из передней части его черепа. В настоящее время каждый из них указывал прямо на Флинкса.
Полузакрыв глаза, чтобы расслабиться, он почувствовал, что излучает ощущение полного благополучия, спокойствия и удовлетворенности, граничащее с апатией.
Через несколько секунд они столпились вокруг него, терлись о его ноги, как множество инопланетных домашних кошек в форме наконечников стрел. В то же время они начали издавать резкие щелкающие звуки, которые напомнили ему о записях, которые он слышал о наземных сверчках. В данном случае чрезвычайно крупные наземные сверчки.
Чувства, в лучшем смысле этого слова, были взаимными. Чем больше он расслаблялся, тем больше делали стреловидные кошки, и тем больше он чувствовал себя непринужденно. Настолько, что, несмотря на некоторую нервозность со стороны Пипа, он чувствовал себя в безопасности, сев посреди стаи. Они тут же окружили его, бормоча, словно оживает дюжина приглушенных малых барабанов, и эмоции, которые они регистрировали, были какими угодно, только не враждебными.
Привлеченные шумом, появилась еще пара представителей местной фауны, с силой пробиваясь сквозь высокую одиночную растительность. Пришельцы были значительно крупнее стреловидных существ, каждое из которых весило примерно столько же, сколько тяжелая собака. Их внешний вид был заметно менее безобидным, чем у браузеров, сгрудившихся вокруг него, и Флинкс начал подниматься на ноги. Однако, как только он почувствовал, что чувствуют оба новоприбывших, он снова позволил себе расслабиться.
У новоприбывших было по восемь основных конечностей, по четыре на каждую сторону, каждая из которых далее разделялась в соответствии с очевидно преобладающим местным образцом на пару отдельных передних ног. Это давало им по шестнадцать ног и четыре блестящих глаза: два смотрели вперед, чтобы обеспечить бинокулярное зрение, и по одному в каждую сторону, чтобы обеспечить параллельное слежение. В сочетании с узким ртом, полным тонких, но острых зубов сантиметровой длины, было ясно, что эти самые недавние посетители эволюционировали, чтобы есть что-то более существенное, чем трава.
Тем не менее, когда они приблизились к настороженному, но все еще сидящему Флинксу, они не только проигнорировали потенциальную добычу в форме наконечника стрелы, толпившуюся вокруг него; они положительно мурлыкали. Хотя их чешуйчатые бока и близко не были такими бархатистыми на ощупь, как у щелкающих и болтающих стрелок, они демонстрацией привязанности восполняли то, чего им недоставало в гибкости.
Приземлившись на плечо своего хозяина, Пип наблюдала за инопланетным праздником любви, несколько раз высунула язык в рептилоидном жесте, смысл которого был вне поля зрения Флинкса, плотно обвила задницу вокруг его шеи и устроилась вздремнуть, не обращая внимания на происходящее. активность вокруг него. Тем временем к кошкам-стрелам и двум хищникам присоединилась дюжина или около того существ меньшего размера, каждое не больше бескрылого голубя и значительно более жилистое. У них была та же самая пара необычных черепных отростков, которыми обладали все представители местной фауны, с которыми он до сих пор сталкивался. Несмотря на то, что они были построены близко к земле, эти последние местные жители, которые столкнулись с ним, не были лишены конечностей. У каждого было по два, соответственно разделенных еще на два.
Глядя на массу инопланетной любви, роящейся на его нижней части тела и прижимающейся к его спине, Флинкс решил, что вместо Аррава этот мир мог бы более уместно называться Ногами, хотя бы с точки зрения исследовавшего его зонда Содружества.
Каким бы милым ни было существо на конклаве, прежде чем солнце достигло середины неба, он хотел увидеть как можно больше области, лежащей в нескольких минутах ходьбы от Учителя. Конечно, легкая гравитация значительно увеличила количество километров, которые он мог преодолеть. Осторожно, чтобы не пнуть и не наступить ни на одного из своих очарованных местных поклонников, он поднялся, и ему пришлось осторожно сбросить или смахнуть нескольких из них с штанин своего комбинезона. Какими бы примитивными ни были простые эмоции, охватившие его со всех сторон, он обнаружил, что способен воспринимать их коллективное разочарование, не напрягаясь.