Макс ДалинТерапия
Пищит коммуникатори через секунду я слышу в наушнике голос Клодии:
Пришёл Фред, босс. Очень хочет с вами поговорить.
Фредодин из наших немногих спонсоров. Приятно видеть.
Привет ему, говорю я. Предложи ему кофейку, я сейчас буду.
Пожалуйста, поторопитесь, босс, говорит Клодия. Он печален, подавлен, давление понижено, похмелье. Мне не приходилось видеть его в таком состоянии.
Однако. Мне тоже.
Фредвесьма преуспевающий бизнесмен. У него великолепная сеть универсальных магазинов, славных милыми пустяками для удобства покупателейвроде индикаторов спелости на фруктах, калькуляторов, встроенных прямо в тележку для покупок, и удобных, освещённых и отапливаемых боксов для собак, которым приходится ожидать хозяев у входа в магазин. За это его универсамы любяти его самого любят, он молод, не старше тридцати, обаятелен и улыбчив.
С ним случилось что-то скверное.
В таком случае ему просто необходим кофе, говорю я и закрываю трёхмерный чертёж коленного сустава, очень хорошее колено. Сейчас я приду, бегу.
От Галатей невольно учишься бегатьони бегают всюду, где можно. Бег по ряду причин экономичнее для них, чем медленная размеренная походка. Мы им подражаем не меньше, чем они нами вся команда «Пигмалион-М» бегает, как олимпийская сборная по лёгкой атлетике.
Через четыре минуты я уже в кабинете, где обычно принимаю старых друзей.
Фред сидит в кресле и держит чашку кофе, как чашу с цикутой. Одет в отличный костюм с белоснежной рубашкой, но на его физиономии, помятой и бледной, под покрасневшими, как от бессонницы или слёз, глазамичёрные пятна. Наверное, похмельено выглядит, как тяжёлая болезнь.
Клодия, выходя, переглядывается со мной. Слышу в коммутаторе её голос:
Ему нужна ваша помощь, босс.
Но и сам вижу.
Господь мой Азимов, выдыхаю я потрясённо. Фред, что с тобой? Случилась беда?
Робби, говорит Фред глухо, я оплатил вам аренду земли на год и кинул на ваш счёт денег на покупку этих самых редкоземельных как ты говорил, они называются?
Спасибо, дружище, говорю я. Но если тебя это так подкосило, может, не стоило вкладывать столько денег?
Не это, Фред мотает головой. Просто я должен сделать для тебя как можно больше хорошего. Я на тебя надеюсь, как на родную мать, Робби. Если ты мне не поможешь, я я не знаю, что. Вернее, знаю. Помру я очень плохой смертью. И вопрос только в том, посторонние меня укокошат или сам я наберусь храбрости. Попробую сам. Нослабак я, Робби.
Что за ужас с тобой творится? спрашиваю я. Всё больше дёргаюсь. Ты не вздумай что-нибудь предпринимать раньше, чем мы придумаем средство
Фред поднимает на меня взгляд, влажный и безнадёжный, как у замученного пса:
Средство я уже давно придумал, говорит он с трудом. Затык в том, согласишься ты помочь или нет. Я очень опасаюсь, что не согласишься. Более того: прямо отсюда и позвонишь в полицию. И уведут меня в наручниках прямо из твоего кабинетаи правильно сделают, потому что с их точки зрения тварь я опасная.
Послушай, говорю я, не пугай и не накручивай. Я не священник и не психоаналитик, я обычный инженер, поэтому выкладывай без страшных прелюдий. Коротко и ясно: в чём проблема?
Фред вдыхает и выпаливает:
Япедофил!
Скажи он, что задумал терактя бы меньше удивился. И вообщебыло бы как-то легче пережить. У меня шок, и мне стыдно. За то, что брал деньги у Фредатеперь у меня такое чувство, что это грязные деньги. Мне впрямь хочется тут же позвонить в полицию; я с невероятным трудом беру себя в руки.
Так, говорю я. И давно это с тобой?
Фред вздыхает, как всхлипывает:
Всегда.
Час от часу не легче.
Ты насиловал детей? спрашиваю я как можно бесстрастнее, но получается неважно.
Фред смотрит дико:
Нет! Как ты мог подумать?! Я сказалпедофил, а не маньяк! Да будь я маньякя бы давно уже сидел, если бы не удавился в камере! При чём тут?
Я слегка выдыхаю.
А если нет, с чего ты взял, что педофил?
Фред криво усмехается:
Ну, я, как будто, могу себе представить, чего хочу. Все знают, чего они хотят, правда? Яименно этого и больше практически ничего. Такие дела.
Я перевожу дух.
А почему ты решил рассказать мне? Может, врачу? Или уж пойти с повинной в полицию?
Лицо Фреда становится жутким.
Врачи даром деньги берут! рявкает он. Не могут они меня вылечить! Они могутхимическую кастрацию! Возможностей не будет, а либидо останется! То естьбудет ещё хуже, чем сейчас! Спасибо, конечно А в полицию Робби, ну за что ты меня? Они ж меня просто посадят. За то, что я есть. А сокамерники меня прикончат. И всё.
Я потихоньку начинаю кое-что понимать.
А если ты всегда, то почему пришёл именно сейчас? И если тебя посадят, значит, ты уже совершал преступления? Уж начал говорить, так говори до конца.
Фред вздыхает. Ставит чашкуно тут же хватается за неё снова, как за стезю добродетели. Я вижу, как у него трясутся руки.
Понимаешь, говорит он тихо, детскую порнографию я смотреть не могу. У меня желудок скручивает при мысли о том, каково этим несчастным детям. Поэтому я, понимаешь, раньше искал в Сети картинки ну где просто девочки. Купаются, там или ещё что И жил как-то.
Ну?
Запретили, режет Фред безнадёжно. Считается, что фотка любой девочки младше восемнадцати, если на ней мало одежонкиуже порнография. То есть такие, как я, возбуждаются же, гадство! И весь этот контент стал так же криминален, как натуральное порно. Уголовная статья. Но я боюсь тюрьмы, Робби!
И?
Начал скачивать нарисованных деток, устало говорит Фред. В Японии, в Кореехорошо так рисуют, с душой. Есть роскошные моделькивообще как живые. Я даже обрадовался, думал: что ж я раньше-то зевал, дурак! Даже видеоролики попадались, сплошь компьютерное моделирование.
Так вот!
Не вот! в отчаянии мотает головой Фред. Запретили! И распространение и хранениетеперь тоже уголовная статья! А гайки-товсё туже: уже не пять лет, уже семь дают, за картинки. Как за натуральное порево. Кое-что, что есть у меняхраню на компе, отключенном от Сети, но всё равно ведь живу в страхе! Уже параноиком стали с картинками теперь не то Язаконопослушный трус.
Я молчу. Мне не по себе. Фред продолжает:
Видел в Сети, понимаешь, статью о корейском мастере каком-то, который кукол делает или мехов в общемну, как настоящих, во всех местах. Там пара фоток былаочень хорошенькие. И я уже подумал: дай, закажу такую! В своём роде даже лучше, чем картинки. И заказал бы, да ведь запретили! И изготавливать запретили, и продавать запретили, и к нам в страну ввозить Ну была бы у меня эта кукла вот кому бы мешало?
Никогда не смотрел с этой стороны. А ведь и впрямькому бы? Но кукла для секса в виде ребёнка вроде как-то не очень чисто И тут меня осеняет.
Да ты что?! чуть не ору я. Ты что, Галатею хочешь заказать? В виде ребёнка?! Прямо вотМаленькую Долли под школьницу?! Чтобы её трахать?! А не рехнулся ли ты?
Одну Долли мы уже продали психопату. А она за неделю поняла, что имеет дело с серийным убийцей, и нашла у него маньячные трофеи: мизинцы убитых, ни много, ни мало. Он сел, а полицию мы еле-еле убедили не обнародовать участие в этом деле Галатеискандал бы был невероятный. Как бы то ни было, тайну частной жизни наша машина разгласила, в полицию донесла
Хорошо, Рамон подсказал выход: Долли конфисковали как вещественное доказательствои ребята оставили её себе, в качестве, как в отчёте написали, «оборудования для проведения криминалистического анализа обстановки»: на улики у неё чутьё оказалось, как у ищейки.
Но всё равно ещё одно такое делоэто перебор. Мы все сыты по горло.
Фред мотает головой.
Нет, говорит он печально. Маленькая Доллистарая уже. Она будет, как старшеклассница, а я бы хотел, чтобы лет на одиннадцать выглядела. Или лучше на десять. Никак?
Ещё чище.
Ты зря это затеял, говорю я. Еле сдерживаюсь. Шёл бы ты отсюда, Фред. А твои деньги я тебе на счёт переведу.
В глазах Фреда появляются настоящие слёзы.