Но вот с чем мне действительно трудно свыкнуться, так это с тем, что и вы и я в равной мере, ну как бы сказать... реальны. Поскольку вы здесь, мне приходится, хотя бы в общих чертах, принять вашу теорию, и все же я не могу отделаться от чувства, что настоящий Питер Радл - это все-таки я, а вы - тот Питер Радл, каким я лишь мог бы быть. Это, мне думается, вполне естественное ощущение.
Джин подняла глаза и впервые вмешалась в наш разговор.
- А мне все представляется совсем по-другому, - сказала она. - Мы с ним - настоящий Питер и Джин. А ты - то, что могло случиться с Питером.
Она помолчала некоторое время, не сводя с меня глаз, и добавила:
- Милый, ну зачем ты это сделал!.. Ты же с ней несчастлив. Я вижу.
- Дело в том, - начал мой двойник, но тут же остановился, так как открылась дверь. В комнату кто-то заглянул. Женский голос сказал: "Ах, простите", - и дверь затворилась. Я не мог со своего места разглядеть, кто это был, и вопросительно посмотрел на Джин.
- Это миссис Терри, - сказала она.
Второй Питер начал опять:
- Очевидно, мы в равной степени реальны: ведь оба мы действительно существуем, как две пластинки веера.
Он задержался на этом, чтобы растолковать мне все поподробнее, а потом пошел дальше:
- Хотя я сам все это сделал, я очень слабо представляю себе, как мне это удалось. Вам ведь известно, что человеческий мозг всегда идет проторенным путем. Вот мне и пришло в голову, что если я сумею побудить одного из моих двойников тоже этим заняться, мы с ним вдвоем, наверно, лучше в этом разберемся. Очевидно, головы у нас с вами устроены почти одинаково и нас должны интересовать одни и те же вещи, ну, а поскольку наш жизненный опыт не во всем совпадает, нам не грозит опасность, что мысль наша будет развиваться в одной плоскости, - ведь если бы это было так, если бы направление мысли у нас совершенно совпадало, вы бы сделали те же открытия, что я, и притом одновременно со мной.
Действительно, его склад мышления был почти такой же, как у меня. Никогда в жизни я так легко не понимал собеседника. Дело было не в одних лишь словах. Я спросил его;
- Как вы думаете, когда произошло расщепление в нашем с вами случае?
- Я и сам гадаю, - ответил он. - Должно быть, лет пять назад, не больше. - И он протянул мне левую руку. - Видите, у нас с вами одинаковые часы.
- Во всяком случае, должно было пройти не меньше трех лет, - начал прикидывать я. - Как раз тогда появился у нас Фредди Толлбой, а, судя по удивлению Джин, его в вашей жизни не было.
- Слыхом о нем не слыхивал, - подтвердил мой собеседник, кивая головой.
- Ваше счастье, - ответил я ему, взглянув мимоходом на Джин. Мы снова стали прикидывать.
- Это было, я думаю, еще до смерти твоего отца, потому что Толлбой тогда именно и объявился, - сказал я.
Но мой двойник покачал головой.
- Смерть старика - не константа. В одном временном потоке она могла произойти раньше, в другом - позже.
Мне это раньше не приходило в голову. Тогда я попробовал другое.
- Помнишь, когда мы с тобой поскандалили, - сказал я, глядя на Джин.
- Поскандалили? - удивилась она.
- Нет, ты не могла это забыть, - сказал я с уверенностью. - Это было в тот вечер, когда между нами все кончилось. После того, как я сказал, что не стану больше помогать твоему отцу.
Ее глаза широко раскрылись.
- Все кончилось? - переспросила она. - Наоборот, тогда-то мы и решили пожениться.
- Конечно, дорогая, - подтвердил мой двойник.
Я покачал головой.
- В ту ночь я пошел и напился вдрызг, потому что все полетело к чертям, - сказал я.
- Кажется, мы что-то нащупали, - заметил Питер номер два, облокотившись о стол; в глазах его блеснул охотничий восторг.
Я не разделял его радости. Мне вспомнился один из самых тяжелых моментов моей жизни.