5
В оставшемся позади мире о нашем путешествии не знала ни одна живая душа, кроме должностных лиц военно-морского флота, к которым доктор Уитли обратился с просьбой выделить самолет, что смог бы доставить нас на остров Пасхи. Он лишь сказал им, что если мы попадем туда, то, возможно, у нас появится шанс предотвратить грозившее Земле разрушение, и они тут же без лишних расспросов передали в наше распоряжение большой бомбардировщик, вполне способный долететь до находившегося на расстоянии трех тысяч миль острова. Самолет, сконструированный специально для того, чтобы перевозить почту между Сан-Франциско и Гаваями, был полностью готов к своему первому рейсу. Лейтенант Райдер, наш пилот, уверял, что гидроплан может находиться в воздухе без малого тридцать шесть часов.
В общем, за исключением нескольких людей в Сан-Франциско, мир ничего не знал о нашей экспедиции или даже о нашем существовании. А если бы и знал, то не выказал бы особого беспокойства, ибо наша задумка напрочь терялась среди неисчислимых проектов по спасению Земли. Складывалось впечатление, что собственный план не поленился предложить каждый шарлатан на планете. И задумки эти были довольно-таки нелепыми и сумасбродными.
Некий находчивый американец даже предложил как можно быстрее изготовить огромное количество аэропланов и воздушных шаров, на которых люди смогут подняться на несколько миль в воздух и переживут таким образом столкновение с Марсом! И сей замысел поддержали миллионы перепуганных обывателей, которых так и не удалось убедить, что в результате удара обе планеты вспыхнут и превратятся в новое солнце.
Предлагались и другие, еще более фантастические идеи: что нужно навести на Марс гигантские пушки, и, когда тот подлетит поближе, разнести его на кусочки; что можноправда, никто не знал, как именношвырнуть навстречу красной планете Луну; что людям следует облачиться в водолазные костюмы или загрузиться в подводные лодки и спокойно переждать катаклизм на дне океана. Обо всем этом нам поведало установленное в самолете радио, пока мы неслись над Тихим океаном. Казалось, что с каждым часом новости становятся все безумнее.
Трепет надежды охватил мир, когда один итальянский астроном выступил в Риме с заявлением, что, проведя всестороннее исследование, он пришел к выводу, будто Марс не падает на Землю, а, наоборот, летит в противоположном направлении, и что астрономов из вашингтонской и прочих обсерваторий ввела в заблуждение занятная оптическая иллюзия. Весь мир, затаив дыхание, ждал дальнейших известийа затем снова погрузился в бездну страха: выяснилось, что итальянский астроном оказался простым башмачником, ухватившимся в сей безумный час за возможность прославиться. Рассвирепевшая толпа разорвала бедолагу на куски.
Наступила ночь, а мы по-прежнему летели на юг. Наш крошечный мирок состоял из неумолчного пения трех могучих моторов, спины сидевшего впереди пилота и полотнищ тьмы вокруг. Позже высыпали звезды, и в их зыбком свете далеко внизу проступил неспокойный океан. Потянулось напряженное ожиданиеи вскоре мы все ахнули. Над морем, сверкая багровым великолепием, воспарил Марс.
Появление этой пылающей звезды (самой яркой звезды из когда-либо виденных человеком) повергло мир в хаоси мы ловили леденящие кровь репортажи о волнениях и беспорядках. Казалось, по всей Земле закон утратил власть, и, пока планета катилась навстречу року, люди творили жуткие вещи.
Убийства стали обычным делом. Обитатели преступного мира, собравшись в толпы, жгли и убивали почти беспрепятственно. Мы узнали, что Чикаго охвачен пожарами и что дороги запружены покидающими город людьми, стремящимися спасти свои жизни, пусть даже всего на несколько дней.
В Вашингтоне неистовая толпа взяла в осаду государственные учреждения, умоляя и упрашивая правительство предотвратить катастрофу. А когда президент отказался давать пустые обещания, вооруженная факелами орава хлынула в сторону Капитолия, намереваясь предать здание конгресса огню, но незамедлительно вызванные солдаты сдержали натиск озлобленных людей.
Повсюдув больших и малых городах, в селах и деревняхпроходили огромные молитвенные собрания и всенощные бдения. По мере того, как надежда таяла, все больше и больше народу начинало искать утешения в религииорды молящихся прихожан забили церкви до отказа. Многие из тех, кто раньше с улыбкой взирал на уличных проповедников, теперь и сами возносили молитвы, преклонив колени на мостовой. Любой человек, обращавший к небесам заплаканное лицо, видел над собой подлетавшую все ближе огненно-красную, зловещую планету.
Самым сумасшедшим местом оказался Нью-Йорк. Там тоже не обошлось без молельщиков и переполненных под завязку соборов, но в целом нрав населявших тот город людей был несколько иным. Отбросив всякую надежду, жители мегаполиса решили провести последние часы как можно беззаботнее и предались безудержному веселью. Огромные толпы отплясывали под ревущую музыку, и по ущельям Нью-Йорка носилась оголтелая ватага вконец распоясавшихся гуляк. Великий город шел на смерть в блеске огней и славы, и хоть творившееся там и было безумством, оно не могло не вызывать восхищения.
Изредка мы получали обрывки новостей из Европы и Азии. Телеграф, похоже, не работал, однако большинство радистов оставались на своих постах и время от времени передавали одно-два сообщения. Лондон полыхал. Банды гангстеров грабили и убивали в Париже. Вся Европа корчилась в страхе. Туманные слухи доходили из Индии, где Кровавой звезде приносили человеческие жертвы; из Китая, в котором падающую планету пытались отпугнуть невообразимым трезвоном колоколов и взрывами фейерверков; а также из Африки, в которой несметные орды обезумевших от ужаса чернокожих резали всех без разборуи белых, и друг друга.
Всю ночь и весь последующий день мы продолжали ловить новости из внешнего мирамира, который сошел с ума от страха перед мчавшейся на него смертью. В десять часов вечера мы отключили радио и сосредоточили внимание на море внизу, потому что к тому времени мы уже летели сквозь бархатную темноту последних ста миль нашего путешествия.
6
Напряженно вглядываясь в черную бездну, доктор Уитли внезапно подал пилоту знак рукой. Песнь моторов тут же смолкла, и дальше гидроплан летел уже тихо, точно листок на ветру. Повернувшись ко мне, Уитли, не говоря ни слова, показал за борт самолета.
Поначалу я ничего не видел в густой тьме, но мало-помалу мои глаза различили далеко внизу неровное пятно, смутно черневшее на поверхности озаренного звездным светом моря. К этому-то пятну и спускался по спирали наш самолет, скользя по воздуху, словно бесшумный призрак.
Мы подлетали все ближе и ближе, пока не стал отчетливо виден силуэт острованеправильной формы треугольник, каждая сторона которого, по моим прикидкам, имела примерно по десять миль в длину. Наш пилот, очевидно, вел гидроплан к маленькой бухте рядом с одним из углов острова, и по мере того, как мы стремительно спускались туда, огромный вулкан, стоявший на самом краю мыса, казалось, становиться все выше и выше. Так что, когда мы снизились к поверхности воды, его чудовищная темная громада возносилась над нами на несколько тысяч футов. Широкий, диаметром в милю кратер скрадывал высоту горы, и та выглядела низкой и приземистой.
Пока я таращился на остров, доктор Уитли ткнул в сторону вулкана большим пальцем и прошептал:
Рано-Кау.
Это название удвоило мой интерес. Гора определенно походила на что угодно, но только не на действующий вулкан: на темных склонах не было заметно ни единого проблеска света (как и повсюду на острове, если на то пошло). Неужели мы напрасно летели в такую даль? Я взглянул на доктора Уитли, но тот не сводил глаз с быстро приближавшегося берега.
С легким всплеском гидроплан вспорол гладь океана, скользнул через бухту и остановился рядом с небольшой полоской суши, которая, выступая из берега, образовывала естественную пристань. И пока лежавший на воде самолет мягко покачивался из стороны в сторону, мы, перешептываясь, обсудили план действий.
Было решено, что лейтенант Райдер останется в самолете, а Уитли и я отправимся на разведку в обитаемую часть острова и постараемся связаться с местными жителямиесли таковые найдутся. Мы не видели света или каких-нибудь других признаков присутствия людей, но полагали, что хоть кто-то должен здесь быть: они попросту не имели возможности покинуть остров.