Я везу его к отцу, говорит майн-ди-санту и делает шаг вперед.
Я не могу этого допустить. Лойса Дивинаграсия кладет ладонь на нагрудник майн Одунладе. Та отшвыривает руку женщины священным зонтиком и тотчас бьет ее по боковой стороне шлема. Какая наглость. Полимер трескается, изнутри вырываются струйки воздуха, затем скафандр исцеляет сам себя и запечатывает пролом.
Вновь прибывшие нацеливают оружие.
Сестры Владык Сего Часа окружают капсулу жизнеобеспечения. Меч Огуна обнажен, топор Шанго, лук и веер с острым как бритва краемвсе готово. Разве можно почтить ориша, не пуская в дело их символы?
Луна Корта поднимает неуклюжие руки на уровень плеч. Ножны разблокируются, магниты включаются: ножи взлетают к ее ладоням и закрепляются там. Низко над западным краем мира светит Земля в первой четверти, и края клинков из метеоритного железа поблескивают: боевые ножи семейства Корта.
«Мы их берегли, сказала майн Одунладе, озаренная светом биоламп в комнате Материнского дома, где лежал Лукасинью. Пока не появится Кортадостаточно смелый, великодушный, лишенный алчности и трусости, который сразится за семью и отважно ее защитит. Корта, который достоин этих ножей».
Карлиньос был защитником семьи. До маленькой Луны ножи принадлежали ему. Однажды он показал племяннице несколько приемов, воспользовавшись вместо оружия палочками для еды. Он ее пугалскоростью движений и тем, как превращался в нечто непостижимое.
Карлиньос погиб на острие этих самых клинков.
Мадринья Элис становится между девочкой и кольцом винтовок.
Убери ножи, Луна.
Не уберу, отвечает девочка. Я Корта, а Корта режут.
Делай, что говорит твоя мадринья, своенравное дитя, велит майн-ди-санту Одунладе. Ты большая только из-за скафандра.
Луна отступает с угрюмым шипением, но не прячет свои красивые клинки.
Пропустите нас, говорит майн Одунладе по общему каналу, и Луна слышит ответ Маккензи:
Отдайте нам Лукасинью Кортуи вы свободны.
Нет, шепчет Луна, и ее, сестер, капсулу, рубак Маккензи заливает слепящий свет. Поток сияния разбивается на сотни отдельных огней: роверы, пылевые байки, навигационные фары бронированных скафандров и пов-скафоввсе они мчатся по темному реголиту. Позади вновь прибывших вздымается огромное облако пыли, рождая в рассеянном земном свете лунные радуги. Они атакуют Маккензи, преградивших путь сестрам. В последний момент рубаки и стрелки` бросаются прочь, когда их строй рассекает клин из роверов, байкеров и орды бегущих пылевиков.
С антенн и мачт, натянутых тросов и стоек, роверов, ранцев и наплечных креплений, шлемов и нагрудников смотрят нарисованные с помощью трафаретов, намалеванные краской из баллончика, распечатанные впопыхах, набросанные вакуумным маркером граффити: наполовину черные, наполовину белые лики Мадонны Тысячи Смертей, Доны Луны.
Жуан-ди-Деус восстал.
Клин пылевиков разворачивается в фалангу, ощетинившуюся пиками и копьями. Байкеры упираются длинными палками в боковые подножки. Когда Луна была совсем малышкой, в одной истории ей попался безумный обрывок из истории старой Земли: металлические люди верхом на больших металлических животных, с длинными копьями под мышками. «Рыцари в доспехах, говорил Луне фамильяр, вспоминая вместе с ней. Рыцари с копьями».
Над противостоящими друг другу армиями мерцают синие огни: маневровые двигатели корабля ВТО, который пролетает над строем Маккензи к безопасной посадочной площадке. Главный двигатель ненадолго включается напоследок, и уродливая мешанина топливных баков, радиаторных панелей и конструкционных опор начинает опускаться на реголит.
Рукавицы и перчатки сжимаются на древках копий. Пикинеры напрягаются. Пальцы хватаются за рычаги управления пылевых байков.
Луна, говорит мадринья Элис.
Я готова, отвечает Луна. Скафандр девочки заряжен, запасы энергии активированы. Достаточно одного словаи он побежит, побежит быстрее, чем собственные ноги когда-либо смогли нести ее. Она знает все трюки, на какие способен типовой скафандр: использовала их, когда несла Лукасинью, пребывающего в состоянии аноксиии по любым стандартам мертвого, в убежище Боа-Виста. Я такое уже делала.
Пыль от садящегося лунного корабля поглощает сантиньюс и Маккензи. Мадринья Элис кричит:
Вперед, дитя!
«Беги», приказывает девочка, но скафандр уже пришел в движение.
Как и Маккензи. Эффект неожиданности исчерпал себя: роверы отрываются от основного войска, чтобы обогнуть байкеров-кавалеристов сантиньюс с флангов и отрезать путь к кораблю. Пехотинцы сантиньюс бегут наперерез силам Маккензи, удерживая путь открытым.
Падает тело. Фигура в пов-скафе разворачивается и валится на реголит. Жесткий скафандр превращается в облако разлетающихся осколков. Маккензи стреляют. Чей-то шлем раскалывается. В кровавом месиве мелькает чья-то летящая голова; знамена Доны Луны падают одно за другим. Теперь девочка видит кровь, куски плоти, телесные жидкости, извергающиеся в вакуум.
Сестра Элоа, служительница Полумесяца Йансы, падает рядом с Луной, и ее тело катится в сторону, кувыркаясь. У нее оторвана макушка. Вокруг девочки проносятся невидимые снаряды, но она не может о них думатьне может думать ни о чем, кроме лунного корабля, который стоит на посадочных опорах и выдвигает из транспортного модуля трап.
Луна! звучит на частном канале голос майн Одунладе. Бери капсулу за правую сторону. Скафандр справится.
Майн
Элис возьмется слева.
Майн
Не спорь со мной, дитя!
Ее бронированная рука цепляется за одну из ручек. Гироскопы распределяют вес. Она видит, как мадринья хватается за ручку на другой стороне.
Сантиньюс атакуют Маккензи. Двое, десять, двадцать падают под безжалостным огнем, но есть еще копья, пики. Наступает черед рукопашного боя, близкого, интимного, страстного, как секс. Наконечники копий вонзаются глубоко, пробивают тела насквозь, рвут скафандры и кожу, ломают кости, разбивают визоры и протыкают лица, черепа, мозги.
Что происходит? спрашивает девочка мадринью Элис по частному каналу.
Они выигрывают для нас время, анжинью.
Фаланга копейщиков перестраивается, сходится, нацеливается на врага и бросается в атаку. Стрелки, дрогнув, отступают. В этот миг между стенами из пик Луна чувствует, как ее скафандр сжимает хватку на рукояти капсулы, в которой лежит кузен, наклоняется вперед и бросается к кораблю. Она взлетает по трапу на полной скорости и жестко тормозит, чтобы не врезаться в заднюю переборку транспортного модуля. Члены экипажа в пов-скафах хватают капсулу и закрепляют. Луна через тактильные датчики подошв ощущает вибрацию палубы.
«Главный двигатель включится через десять, девять, восемь»
Она в последний раз бросает взгляд через закрывающиеся двери на оставшихся сестер Владык Сего Часа: белые скафандры спина к спине, священные символы ориша подняты высоко. Вокруг нихкольцо пик и дерзкие знамена Мадонны Тысячи Смертей. За нимиМаккензи, бесчисленные как звезды. Потом включается двигатель, и пыль покрывает все.
Майн-ди-санту Одунладе наблюдает, как лунный корабль поднимается из облака слепящей пыли на бриллианте ракетного сияния.
Меридиан их приютит. Меридиан их исцелит. Орел Луны возьмет их под свое крыло.
Сантиньюс окружают сестер, держа пики и копья наготове. Столько раненых, столько погибших. Ужасное место для смерти.
Майн Одунладе находит иконку общего канала.
Реголит выпил достаточно крови, кричит она каждому пылевику и сантинью в Море Изобилия, каждому рубаке и наемнику и Брайсу Маккензи, где бы он ни прятался.
Но строй стрелков Маккензи не отступает.
Нет необходимости еще кому-то погибать здесь.
Два ровера стартуют от задней части окружения, ускоряясь с поразительной быстротой в погоне за лунным кораблем, который уже превратился в созвездие предупреждающих огней, удаляющееся на запад. В кузовах роверов разворачиваются механизмы: штуковины с несколькими стволами и лентами патронов. Боги и духи, до чего они быстры. Вот они уже на горизонте. Взмывают вымпелы из света, выискивая огни корабля ВТО. Майн-ди-санту Одунладе не знает, что видит, но понимает, что это значит. Если Брайс Маккензи не может заполучить Лукасинью Корту, его не получит никто. И она уясняет еще одну истину: не будет пощады никому, кто поднял руку и клинок во имя семейства Корта.