Пошел на
И именно это меня взбесило, их полное пренебрежение к людям с которыми завтра ты можешь сидеть в одной аудитории, спать в одной казарме. Может быть они и имели право, но это мне стало фиолетово и я выступил:
Ребята, только после меня, я не какой-то там правдолюб, я эгоист.
На лениво произнесенное:
Пошел
Я ответил коротким левой по печени первому, самому разговорчивому лбу и ему можно было начинать считать. Щиры друзи, довольно быстро сориентировались и оттащили приятеля в сторонку. А я решил, что инцидент исчерпан и занял свое место в очереди. Однако вовремя услышал крик парня, стоящего впереди меня:
Сзади
Я на инстинкте сделал шаг назад и ударил локтем еще одного жлоба, пытавшегося врезать мне бляхой ремня. Как большинство боксеров, в уличных стычках я всегда старался не бить кулаком и не противника жалелсвои руки. Инструмент боксера, так сказать. Многих удивит насколько легко можно повредить не защищенные кулаки, поэтому третьего, размахнувшегося на все Одессу-маму, я ударил основанием открытой ладони, в лоб. Этого хватило.
Однако подоспела подмога в виде двух курсантов с повязками «РЦЫ» на рукавах форменок. Дежурные значит. Дело принимало хреновый оборот и я приготовился принять нелегкий бой. Однако из аудитории, где расположилась приемная комиссия, вышел преподаватель в гражданском костюме и одним движением брови прекратил развитие инцидента. Кроме того, он приказал дежурным доставить участников конфликта к себе в кабинет, на котором сияла надраенная табличка «Начальник училища». «Попал, как кур в ощип», тоскливо осознал я.
Ну, Федоркин, докладывай. Приказал он первому из амбалов.
Шли сдавать зачет к Герману Григорьевичу, в приемную комиссию. А здесь куча абитуры, малость потолкались. Этому не понравилось. Я его послал, а он мне врезал. По печени и очень грамотно. Ребята за меня вступились, но он и их уложил.
Нормальный ход. Трех лучших гребцов училища уложил один малек. Что скажешь в свое оправдание, гражданин абитуриент?
Виноват, исправлюсь. Товарищ начальник училища.
Красиво излагаешь. Затеял драку, избил курсантов четвертого курса и просто виноват?
А что говорить? И я просто пожал плечами.
Так, вы, которые гордость училища, свободны. А вас молодой человек, прошу предъявить документы и не только паспорт, я не постовой с Привоза. Все, что приготовил в приемную комиссию, ко мне на стол. Вот так.
И он начал внимательно просматривать мои бумаги комментируя их вслух:
Боксер кандидат в Мастера спорта.
Ну это у тебя на носу написано. Моторист 2-го класса матрос 2-го класса морской стаж почти четыре года. Золотая медаль средней школы! Шестнадцать лет с половиной?! Ну парень ты даешь, расхохотался он. Иди, относи документы в приемную комиссию. Хулиган малолетний. И лучше на больших дядек не нападай.
Как я потом убедился, Иван Гаврилович был хороший человеком и отличным начальником. Все в училище держалось на нем, вплоть до последних мелочей и со всем он справлялся.
И учти, я теперь твой курс отслеживаю. Нужно помочьпомогу, нужно наказать, будь увереннакажу вдвойне. Так что, повезло тебе сегодня или нетпокажет только будущее.
Так он и присматривал за мной на протяжении всей моей учебы в ОВИМУ, высшей мореходки или просто вышки, как ее называли курсанты.
Экзамен по математике я выдержал легко, спасибо Борису Михайловичу Нудельману и был зачислен на первый курс судоводительского факультета училища. Точнее в первую роту, первого курса, судоводительского факультета ОВИМУ и размещен в экипаже, общежитии казарменного типа.
В первый же день ко мне подгребли трое знакомцев, бугаев и Федоркин спросил, имитируя простого грузинского парня:
Слюшай дарагой, ты чего такой гарячий. Панимаешь.
Думал вы абитуриенты, честно сказал я.
Где были твои глаза? После трех лет вышки на нас, как клеймо поставиликурсанты ОВИМУ, подхватил второй парень.
Да ладно парни, хорошо он нам бланшей не понаставил. Вот было бы смеху, на все училище.
Как зовут, боксер? продолжил Федоркин.
Колян. Николай Медведев.
А уличная кликуха?
Псих.
На хохот троицы сбежался весь экипаж. Но парни, нужно отдать им должное, причину своего безудержного веселья не называли и продолжали лыбиться во все тридцать два. Все-таки уже не дети, чтобы цепляться к мальку из-за смешной уличной клички. Почти штурманА.
Лишь Федоркин сказал:
А знаешь, тебе подходит, и опять зашелся в хохоте.
Так ко мне прицепилось старое детское прозвище, а новое нужно было еще заслужить.
Слушай, ты лишнего то ничего не наговорил? это спросил Артем, что хотел меня приложить бляхой.
Во-первых, я конечно Псих, но не настолько. А во-вторых, он меня не спрашивал, лишь сказал, что теперь будет отслеживать мой курс.
По сочувствующим лицам курсантов я понял, что здорово влип и это надолго.
Ну и ладно, порядок на судне. Прервал трагическую паузу Федоркин. Вас ведь еще не обмундировывали? Пойдем к мичману, подберем тебе формяк и робу по фигуре, а то каптеры любят втюхать абы как. А второй срок мы тебе из своего подберем, нормально будет, решил он, явный лидер троицы.
Так у меня появилась нехилая подписка в училище, что здорово помогло не отвлекаться на чепуху и тратить нервы на встраивание в казарменную иерархию. Я стал, как бы сам по себе, насколько это можно в казарме. Учеба и уставная жизнь, меня не напрягали. Да еще, в училищной повседневности, у меня была отдушиначетырехразовые тренировки в одесском «Динамо». Вел меня отличный тренер, Олег Федорович и в команде были боксеры очень высокого уровня. Жизнь покатилась по наезженной колее в новом ритме, но меня это не напрягало.
Первую, свою морскую практику я запомнил надолгоНа нее меня определил сам, точнее Сам начальник училища. Это был сухогрузный пароход ленинградского проекта, построенный на верфи ГДР, г. Росток, в 1954 года. Судно «Коломна» располагало жилой надстройкой с каютами для пассажиров и кубриками для практикантов. Всего для восемнадцатичеловек. В судовой роли я был записан старшим матросом и сразу попал на авралпокраску судна и почти неделю, практически, не спал. Тридцать шесть человек экипажа на авральной работе, где каждый и все вместе внимательно приглядываются к практиканту, одновременно проверяя его на вшивость. Здесь важно поставить себя сразу и в тоже время не противопоставлять сложившемуся коллективу экипажа судна. Войти в него в обертке, так сказать.
Слух, что я действующий боксер кандидат в Мастера спорта, запустил боцманрослый, кучерявый, цыганистого вида мужчина лет за сорок. Который, как оказалось позднее, был заинтересован в моей успешной интеграции в коллектив. Посему первый вопросом, который мне задали соседи по кубрику, был такой:
И каких же ты высот достиг, паренек, в деле благородного мордобития, с подковыркой спросил похожий на шкаф парень, лет двадцати пяти.
Чемпион Одессы, но не по вольной борьбе и не по шахматам, ухмыльнулся я и посмотрел на неоднократно сломанные и приплюснутые уши парня.
Да уж, наш спорт по мордасам прописан, захохотал тот и протянул руку, вернее что-то размером с малую саперную лопату и такой же твердости, Сева и ты занял мою страстно ожидаемую должность.
Николай, пожал крепкую клешню я, и готов с тобой махнуться должностями, не глядя.
Да ты хитрован, браток. Нет уж, я лучше будут натюрморт писать на пленэре. Показал знакомство с культурой матрос. А вот опосля покраскибудем думать.
Долго думать ему не пришлось. В неделю мы вложились, комиссия приняла судно, а я принял должность боцмана, который ушел в отпуск на три месяца. В небольшом боцманском кубрике, куда он меня завел, было уютно и как-то по-хорошему индивидуально, что ли.
Я сейчас соберу свое барахло и переселяйся сюда.
Нет, Степан Лукич, я лучше с коллективом. Очень личная у вас каюта. Я здесь буду себя чувствовать, как с грязными прогарами в семейной спальне.
Мое дело предложить, твое дело по, - стараясь скрыть удовлетворение сказал боцман.
Отложить, с улыбкой продолжил я. В более корректной форме.