Никита Чернятьев - Участок 117

Участок 117Никита Чернятьев

Посвящается:

Анастасии Филатовой,

Анастасии Соловьевой,

Татьяне Гейден.

Без вас эта книга не имела бы

возможности появиться на свет.

Спасибо вам за все!

Участок 117

Сейчас, находясь в привычной обстановке, окруженный белыми стенами, я могу начать вести свой дневник.

До этого момента мне не позволяли прикасаться к ручке с бумагой, ибо я постоянно, по их мнению, делаю что-то не так. Делаю что-то опасное для них. Потому пишу то, что посчитал самым важным, а если быть более точным, то все, что могу вспомнить.

Я знаю, что за мной наблюдают, но ничего не могу с этим поделать, поэтому лучше смириться с наличием незваных зрителей.

Думаю, многие могут понять меня неправильно, но вы должны знать: все эти рассказы  правда. Здесь, где я сейчас нахожусь, меня считают психом, но это не так. Не стоило мне говорить обо всем вслух. Знал же, что они все заодно.

Наверное, стоит сначала рассказать о себе. Я работал на секретном правительственном объекте, под кодовым названием «Участок 117».

В «Участок 117» я попал благодаря связям и хорошей репутации среди ученых-генетиков России. Мне удалось провести огромное число генетических опытов, результаты которых пригодились бы научному сообществу.

Однако, главным научным исследованием своей жизни я считаю проект «Sapiens». Целью его стала разработка лекарства, способного стимулировать человеческий мозг и ускорять процесс создания нейронных связей.

Мне так и не удалось довести дело до конца. Когда работа приблизилась к испытаниям над человеческим мозгом, мою деятельность грубо прервали. «Вы можете свести людей с ума!  возмутился председатель Комиссии по утверждению,  Кто будет отвечать перед общественностью? Академия не может взять на себя такую ответственность!».

Годы трудов впустую! Еще одна тонна макулатуры в чей-то пыльный кабинет. Ни одна фармацевтическая компания не будет производить «Sapiens», чтоб сделать собак или крыс умнее. При мыслях о незавершенном проекте мои кулаки сжимались, ногти больно впивались в ладони. Я злился на всех: на себя, на пресловутую Академию, на ученых в принципе, на бюрократов, установивших такие дурацкие правила! Я сутками искал выход из ситуации, пока он сам не нашел меня.

Одним осенним днем при выходе из подъезда меня встретил человек. Усмехаясь, он спросил, хочу ли я дальше продолжить свой эксперимент, при этом получая баснословное денежное содержание?

Те безумные цифры, что мужчина мне назвал, казались подозрительными, но я не мог упустить возможность закончить проект. Я согласился.

Мужчина предупредил, что прежде чем попасть в Участок, о тебе стирают всю информацию, это возможно при наличии связей и финансов, чего у объекта предостаточно. Я был согласен и на это, лишь бы продолжить эксперимент.

Когда меня впервые привезли в ********** край в бухту ***** я стал сомневаться в правильности своего решения.

Несло морем. Вонь тухлых водорослей и гниющих изнутри крабов щипала нос. Где-то вдалеке за стеной тумана шумели корабли, отправленные бороздить океан. Лил мелкий дождик.

Двое мужчин, сопровождавших меня, подошли к ржавому контейнеру, когда-то имевшему красный цвет. Вокруг кроме этого ископаемого ничего не было. Только сейчас ко мне пришло осознание, что порт, в котором мы находимся, совершенно пуст. Отсутствие чего-либо с лихой компенсировал плотный туман, потому заметить пустоту было проблематично.

Один из сопровождающих достал из кармана плаща что-то напоминающее железную печать. Мужчина прислонил ее к замочной скважине контейнерного замка. Раздался щелчок, эхом пробежавший по всему порту и отправившийся в океанские глубины. Замок упал на землю. Двое мужчин совместными усилиями с грохотом отворили дверцы контейнера.

Мне открылась пустота. В контейнере ничего не было, кроме непонятных надписей на его стенах. Один из сопровождающих жестом пригласил меня войти.

Сомнения продолжали нарастать, но я все же вошел внутрь. Страх давил на меня. Мысль, что вот сейчас дверцы контейнера захлопнутся и за меня потребуют выкуп, стучала по черепной коробке. Я стоял в пустом контейнере, упершись взглядом в сплошную стенку, и молчал. Мужчины, вопреки моим ожиданиям, зашли следом и закрыли дверцы контейнера. Снаружи послышался железный скрежет, а затем щелчок, который я уже слышал.

Вдруг дно контейнера слабо завибрировало. Оно стало опускаться вниз словно лифт. Медленно мне открылись белые стены под контейнером, а черные железные уползали вверх.

Все что я помню. Мы долго спускались. Час не меньше. Возможно, лифт сам по себе был медленный, но он шел не только вниз, но и менял направление вправо-влево, понять это удалось исключительно по ощущениям.

К концу поездки у меня сильно болела голова, казалось, что тиски сжимают ее сильнее и сильнее, перед глазами темнело, появилось ощущение, что вот-вот умру. Я буквально вывалился из лифта в непонятный белый свет. Голова резко перестала болеть, только трель сердца продолжалась в моих висках. Меня обдало паром со странным запахом. Дезинфекция.

Я был Не знаю где. Все было так ни на что не похоже. Теней в комнате словно не существовало, один сплошной белый свет, стены, пол и потолок. Казалось, что я попал в двумерное пространство и просто смотрю на белый лист бумаги. В белоснежном «пространстве» выделялось только одно  зеленая дверная ручка. Один из агентов подошел и приложил к ней руку. Дверь открылась. Понять это было сложно, все оставалось таким же белым. Однако зеленая дверная ручка испарилась.

Прошло немало времени, прежде чем мне удалось признать наличие пространства в белых комнатах. Спустя час ходьбы, мой мозг научился различать коридоры и небольшие комнаты, а этого было достаточно, чтобы спокойно ходить по Участку.

Меня привели в мою комнату. Она была такой же белой, но вещи, которыми комната была просто забита, старались скрыть этот факт. Здесь было почти все необходимое: стол, кровать, шкаф, полный одежды, подобие книжной полки.

Мне позволили изменить «дизайн комнаты», то есть избавиться от белых стен, пола и потолка, что я и сделал в первый же день проживания в объекте.

Стены я решил заклеить плакатами различных исполнителей, музыкальных групп, таблицей Менделеева и просто черными листами, которые так кстати лежали под кроватью.

Следующие несколько дней агенты водили меня по «Участку 117», собственно, тогда я и узнал название места, куда меня привезли. Лаборатория, где мне предстояло работать, была оборудована по последнему слову техники. В ней находилось все необходимое для проведения экспериментов и отслеживания воздействия «Sapiens» на испытуемых. Если требовалось что-то еще, мне лишь нужно было в конце дня оставить записку на столе, и на следующий день нужный инструмент присутствовал в лаборатории.

Других людей, кроме агентов, мне увидеть не удалось. Целый месяц мою компанию составляли белые стены и мужчины, сопроводившие меня в Участок.

Ситуация изменилась в тот день, когда мне понадобилась помощь в исследовании. Я продолжал работу над удалением побочных последствий от применения препарата, но никак не мог уловить зависимость некоторых влияющих факторов и последствий. Мне нужен был человек со стороны, способный указать на наличие неточностей в формуле или расчетах. Такой человек появился. Просто зашел в лабораторию и стал проверять мои записи. Мы не перекинулись и парой слов. Некто был занят, я  удивлен его неожиданному появлению.

Мужчина был одет очень странно. Его одежда, если ее можно было так назвать, напоминала шаманские накидки, что носят в тундровых племенах, сотканные под рубашку. С плеч до рукавов спускалась бахрома из перьев самых разных птиц. Воротник «рубашки» был украшен мелкими клыками, принадлежавшими, скорее всего, семейству кошачьих.

На смуглой шее гостя повис талисман  камень, расписанный рунами, на ниточке из черной шерсти.

Поверх «рубашки» он накинул белый халат, такой же как у меня. Зеленый галстук был затянут на голове точно бандана, длинной частью к затылку. Брюки не отличались ничем от обычных, разве что необоснованной шириной штанин.