Связи нет, сказал Андрей.
Нет, подтвердил Нэддон через несколько секунд.
Ждем, сказал десантник. Трасса здесь, они нас увидят.
С высоты три километра? скептически поинтересовался Нэддон.
Тут место ровное, проговорил Андрей. Я думаю, пилоты его приметили для прыжка.
Я думал, что вашей «таблетке» без разницы, ровное место или нет, сказал Нэддон. Она же не опускается ниже скольких там метров?
Не опускается, подтвердил десантник. Но все равно прыгать лучше на ровное место. На всякий случай.
На всякий случай, повторил американец. Это да, its very по-русски.
Андрей не стал отвечать. Взаимные выпады, или, как называл эти препирательства лейтенант Мальцев, «межкультурные апперкоты», были основной формой беседы между русскими и американцами на Ганимеде, да и на других международных станциях. При том что люди туда шли подготовленные, подкованные и с широкими взглядами: Нэддон, например, был по убеждениям левый демократ, хорошо говорил по-русски и неоднократно бывал в СССР не только по службе.
Эндрю, заговорил Нэддон. Мне нужна твоя услуга.
Конечно, осторожно сказал Андрей. Очень уж просто звучал голос американца.
Запомни и передай нашим командир: похоже, на Ганимеде есть жизнь. Слушай меня! Вот она, он указал на плечо своего скафандра. Я полагать, она питается энергией и собирается у тех мест, где много энергии. Пробивается туда, прогрызает путь. Много мыслей, Эндрю: возможно, эти льды тоже последствия этой жизни. Я неправильно говорю, да? Ты все равно запомни. Станции, «Нога-Один», «-Два» и другие, они притягивают эту жизнь, там очень много энергии, на них стоит Зеркало, квантовые преобразования. Эта большая энергия, на Ганимеде такой энергии не было: кванты, субъядерный синтез. Это для нее как чизкейк. Не думай, просто запомни. Повтори!
На Ганимеде жизнь. Питается энергией, хмуро повторил Андрей. Субъядерный чизкейк.
Он не отводил взгляда от плеча американца. Поверхность скафандра уже была с мелкими рытвинами, и ему даже показалось, что он заметил, как граница темно-рыжей нечисти продвинулась еще выше. Скоро будет разгерметизация.
Эх, судьба
Субъядерный син-тез. Он дает ей push, она начинает жрать. Нэддон поднял кулак в энергичном жесте. Наша «Нога» провавил про-вали-лась под грунт, потому что под станцией снизу эта дрянь все сожрала. И в той расщелине. Другие тоже могут, и на базе тоже может быть. Поэтому надо быть осторожно! Ты запомни, Эндрю? На всякий случай.
Запомнил, ответил десантник и отвернулся. Запомнил.
Больше сказать ему было нечего. Да и что тут скажешь.
И тут Нэддон закричал:
Вижу! Вижу!
Андрей повернулся сначала к нему, затем в ту сторону, куда указывал американец, подкрутил визори сердце его, наполнившееся надеждой, снова упало: «таблетка» снижалась, но почему-то в трех километрах от них. Он, еще не веря, смотрел, как боевая машина плавно снизилась и снова пошла вверх, в очередной прыжок; она достигнет наибольшей высоты как раз над их головами.
Они не получал сигнал, сказал Нэддон. Хэй! Хэй, мать вашу!
И замахал руками, тяжело подпрыгивая. Какое там! БМПона ведь для того, чтобы доставить груз и людей из точки А в точку Б, а вовсе не для обозрения надоевших окрестностей, которые, к слову, не подают никаких признаков жизни в радиоэфире, а даже если бы и подавали, никто бы эти признаки не уловил, ибо буря магнитная жестокая весьма есть.
И они махали руками, и подпрыгивали, и кричали на всех частотахно «таблетка» ушла ввысь, зависла там и, перескочив через них по огромной дуге, стала снижаться дальше по трассе.
Fuck, сказал американец раздосадованно. Он сидел на грунте, что инструкцией строго-настрого запрещалось. Эндрю, я ногу повернул.
И тут Андрей увидел, как из-под шлема Нэддона выходит тоненькая-тоненькая струйка газа. Одна. И сразу же рядомвторая. Андрей неслышно выдохнул, секунду оценивающе смотрел вслед «таблетке», затем сказал:
Эй, Тим. Ну-ка не шевелись.
И снял с плеча автомат.
Первый сеанс прямой связи на субсветовые расстояния с использованием эффекта квантовой телепортации состоялся вовремя. Энергию Зеркалу «Ноги» выдали сколько нужно и когда нужно; эта огромная, размером с Хоккайдо, висящая в вакууме линза из субэлементарных частиц, половина из которых носили самые экзотические названия типа бю-мезона Серебрянникова, а другая еще даже не была толком открытаслужила гигантской промежуточной антенной между орбитальной станцией «Мир-59» и «Новым Вояджером», добравшимся-таки до пояса Койпера, откуда, собственно, и велась трансляция. На взгляд Андрея, ничего путного «Вояджер» не показалчерная пустота, крохотные звезды и одинокий каменный обломок на расстоянии в паре сотен тысяч километров от аппарата. Обломок тем не менее произвел сенсацию, сути которой он не уловил, да и не стремилсяни тогда, сидя на губе, ни позже, когда уже работал в Новосибирске, в драмтеатре имени Афанасьева. Тима Нэддона наградили отпуском за открытие протожизни на Ганимеде и устранение опасного фактора. Конечно, никуда он со спутника до конца своей службы не улетал, но получил такую солидную компенсацию, что решил уволиться из морской пехоты и поступил в МФТИ; после аспирантуры он принимал участие в освоении Марса и Каменного пояса, а в этом году отправился в первую экспедицию к границам Солнечной системы. Комплекс квантовой телесвязи «Зеркало-Ганимед» по сей день работает в штатном режиме.
Парни, ну теперь вы понимаете, почему хорошо, что наш «скат» стоял в ремонте. Понимаете, нет? Нет? Совсем? А, да. Я забыл, мы же морпехи. (Смех.) В общем, если бы Эндрю стрелял в нашу десантную машину, это был бы международный скандал. Мелкий, конечно, но от того еще более противный! Думаю, полковник Глазков не был бы сейчас полковником, а контр-адмирал Даггич до сих пор бы протирал штаны вместе с нами. А как бы мы жили без вас, сэр? (обращаясь к майору Стэнли; беззвучно, прикрывшись ладонью, выговаривает слово «Прекрасно»; смех в зале). А русская «таблетка» приняла в себя пару пуль, бортовой комп сообщил«ай-яй-яй, какой-то ганимедский стрелок в нас садит из «калашникова», что делать, командир? Варианты: уничтожить; уничтожить вместе с Ганимедом; простить и сделать вид, что ничего не было а потом все равно уничтожить!» (Смех.) Это же русская машина, она не виновата, ее такой создали.
Но пилот оказался умнее, и уже через три прыжка Ладно, не через три, но задумался: почему это ганимедцы стреляют пулями от «калашникова», задумался он. (Медленно крутя пальцем у головы.) Дальше мысль не пошла, но не буду вас мучитьпилот посадил «таблетку» где надо, принял на борт Нэддона и этого русского парня, и все закончилось очень, очень печально: Эндрю послали на русскую гауптвахту за то, что не подал сигнал сразу, а Тима Нэддона за его открытие наградили отпуском. А? Что? Ну как «почему печально»? Отпуск, премия, наградаэто всегда печально и отвратительно, ведь награждают-то не тебя! Я так понимаю, ты хороший солдат и еще не испытал всей любви сослуживцев к твоим достижениям. (Смех.)
Проклятую ганимедскую ржу недолго думая тупо соскоблили. Примерно вот так (показывает жестами), подкаблучники с детьми меня поймут. «Новый Вояджер» вышел в прямой эфир вовремя, квантовое Зеркало не подвело. Ну это вы все знаете. В конце смены Тим Нэддон оглянулся и, видимо, решил: что-то уж очень тут стало скучно! Не развернуться душе, не порушить ничего толком! Одни морпехи, а какая с них радость: они и так уже ударенные, причем триждыну скажите, кто в трезвом уме и твердой памяти пойдет служить (загибает пальцы) в морскую пехоту; на Ганимед; да еще и вместе с русскими?
Поэтому в этот рождественский вечер (одобрительные выкрики, аплодисменты) я предлагаю выпить за нас. В первую очередьза любезно подменивших нас русских, я совершенно искренне им благодарен за это, за русских, которые так сильно хотят быть похожими на американцев, что постоянно делают себе новый фронтир И за нас, за американцев, что хотят быть похожими на русских, ибо мы понимаем, что жизнь без высокой (указывает пальцем вверх), по-настоящему высокой цели, которую можно достичь только вместе, как-то уж очень скучна и бессмысленна.