Рост160-165 см,
Лицопродолговатое с прямым носом,
Волосытёмные
Глазакарие,
Грудьбольшая,
Бёдраширокие,
Одеждасветлое ситцевое платье чуть ниже колена, на голове лёгкая панама.
Обувьпарусиновые туфли.
За каждый угаданный пункт следовала награда в виде стопочки конька, изъятого у одного контрреволюционного купчика.
Товарищ капитан
Кузькин, ты когда научишься стучать?
Но вы же один, растерялся секретарь.
И что? А если я пишу товарищу Сталину отчёт о достигнутых успехах?
Виноват.
Виноват ончего хотел?
Машина прибыла из Капитолово.
Отлично, капитанскую грудь наполнило предвкушение охотника в засаде. Задержанную сюда, авто пусть заберёт Максимов. Всё ясно?
Так точно.
Решетов сел спиной к двери, на ходу усложняя условия игры. Через пять минут тихо шикнуло уплотнение двери и под немалым весом скрипнули половицы.
«Чёрт, толстуха. Жирная и, наверняка, потная толстуха» он досадливо поморщился и развернулся к неизвестнойУ входа стояла настоящая дворянкавысокая, стройная. Машинально отметились пункты 2, 5 и 6. Не дождавшись приглашения, женщина прошла вперёд и села напротив хозяина кабинета.
Что же вы, гражданочканарушаете
Вы уверены?
От её голоса по телу капитана пробежала вибрация и сладко заныло сердце. Да, такой красотки у него ещё не было.
Органы НКВД никогда не ошибаются. С какой целью вы оказались в приграничном районе?
Мужа искала.
Как интересно. И кто у нас муж?
Мирошников. Вы его должны знать.
Так-так-так. Дайте припомнитьвысокий, светловолосыйпроходит по делу о подготовке покушения на товарища Сталина, он впился глазами в холёное красивое лицо, пытаясь увидеть страх за близкого человека. Сильно напуганная женщина готова на всё, ему ли не знать об этом.
Не смешно.
Гражданочка Решетов поднялся, подошёл к задержанной сзади, положил руки на плечи и наклонился к уху, вдыхая широко открытыми ноздрями манящий запах здорового тела, -Смеяться будет тройка, подписывая приказ о применении меры высшей защиты советского государства. Это расстрельная статья, милочка. Вам не жаль мужа?
Жаль, равномерно вздымающаяся грудь притягивала взгляд как магнитом.
Я конечно не бог, но изменить строгость наказания в моих силах. Достаточно написать служебную записку, что гражданина Мирошникова втянули в террористическую группу обманным путём и тогда он получит десять лет без права переписки.
Пишите.
Равнодушный тон и односложные ответы начинали злить и одновременно возбуждать. Захотелось накрутить густые волосы на кулак, оттащить сопротивляющееся тело на диван и показать, кто здесь хозяин жизни, но он сдержал себя. С трудом, тихо скрипя зубамине хотелось заканчивать игру слишком быстро. Это потом надоест смотреть на разбитые губы, синяки под глазами, порванную грязную одежду
Просто так ничего не делается, капитан назидательно помахал пальцем. Вас сейчас проводят в камеру, не Букингемский дворец конечно, но там хорошо думается. Советую не затягивать с размышлениями, у революционного суда и так много дел.
Он вернулся за стол, вычеркнул на листе ошибочные пункты и нажал кнопку вызова секретаря:
Кузькин, арестованную в пятую. Ни единым пальцем Понятно?
Понятно, товарищ капитан.
Идите, арестованная. Хорошенько подумайте над своим поведением, но учтитея долго ждать не намерен, иначе отменю приказ не трогать.
Жди меня и я вернусь, только очень жди строчки, произнесённые задумчивым голосом резко контрастировали со взглядом матёрого душегуба на нежном лице.
Кузькин! неожиданно для самого себя, заорал Решетов и ударил кулаком по столу, В двенадцатую её, суку дворянскую! Ночью допросить с пристрастием!
После ухода конвойных он хлопнул стакан коньяка и долго расхаживал по кабинету, стараясь успокоить нервы. Тварь!Мало их жгли и резали, мало. Ничего-ничего, Востриков с Туракиным быстро мозги вправят, вот там её и можно оприходовать. Заодно и муженька притащить, пусть полюбуется как с его жинкой забавляются. Как ни странно, но после этих мыслей стало хорошо и следующая порция алкоголя окутала желудок приятным теплом.
Попытка пообщаться с конвоирами успехом не увенчалась. На простой вопрос «Куда едем?», получил такой же простой ответ: «Не разговаривать!». Народ молча потел, стойко перенося духоту раскалённого салона, видать привычное дело. В воздухе плавала пыльная взвесь от скачков по ямам и колдобинам, что-то стучало, где-то скрипело. Периодически похрустывала коробка при выборе передачвот под такую «музыку» мы и прибыли в райотдел. Лишь по вывеске у центрального входа удалось определить населённый пунктПарголово. Меня передали двум рядовым милиционерам и проводили в пустой кабинет, где я долго сидел на шаткой табуретке. Потом заявился следователь с тремя «кубарями» в петлицах и, не обращая ни на кого внимания, стал что-то строчить в бумагах.
Подпишите, он подвинул исписанный лист к краю стола.
Что это?
Ваше признание в террористической деятельности.
Но я ещё слова не сказал.
Скажете и даже не одно, если откажетесь от подписи.
А если соглашусь?
Будете спокойно дожидаться суда народного трибунала.
Что мне грозит, если не секрет?
Высшая мера социальной справедливости, следователь произнёс это так спокойно, словно журил малолетнего расхитителя соседских яблок.
То есть, меня расстреляют без суда и следствия?
Следствие только что прошло, суд скоро будетне отнимайте у меня время, подписывайте.
Не собираюсь.
Как хотите. Товарищи рядовые, я отлучусь на полчасика, а вы объясните гражданину, как надо себя вести.
Знамо дело, товарищ младший лейтенант, не впервой, эт мы мигом контру в чуйство приведём, заверил следователя рябой милиционер.
Не успела захлопнуться оббитая жестью дверь, на меня тут же обрушился град ударов. Сбросили со стула и начали споро охаживать сапогами и прикладами. Для достоверности избиения пришлось самому себе пустить кровь. Минут через пятнадцать конвоиры уморились:
Петруха, а мы его не того, глянь кровишши скока?
Не, такого с первого разу не получится, здоровый бычара.
Товарищ младший лейтенант опять заругается, ишь напачкано как.
Ништо, возьмём Катьку из двенадцатой, она тут всё языком выскоблит.
Во, вспомнил про неёНедавно Сеньку-гончара на допрос водилину тот, что самогонку бодяжил
У, гнида, я б его голыми руками удавил, сатрапа.
Ты слухай дальшеотделали мы его с Митрохиным от души да накровили сильно. Притащили Катьку и заставили лизать юшку прямо с Сенькиной морды. Она в отказтогда мы её прямо на месте вдвоём и попользоваликак шёлковая стала. Вот так надо строптивых баб учить.
Вот ты везунчикдавай её возьмём или каку другу. Только справную. Я люблю баб в теле, чтоб рука чувствовала вымя.
Не, без дозволения никак.
Давай я товарищу младшему лейтенанту скажу про уборку?
Говориво, вчерась одну молодку привезли, така сисяста да задастакровь с молоком.
Митяй, чёт тут маловато пачкотни, не дадут бабу, кабы самих убирать не заставили.
Надоть ишшо контрика повоспитывать да кровяной водицей вокруг побрызгать для верности.
Они принялись вновь топтать моё «безжизненное» тело, но уже без особого энтузиазма, главное следов побольше оставить.
Вернувшийся следователь обозвал конвоиров дубинами стоеросовыми и заставил сначала отволочь арестованного в девятнадцатую камеру, а затем вести уборщицу. Те радостно засопели и чуть ли не бегом утащили меня в сырой подвал, матерясь на тяжеленного «шпиёна и вредителя».
Сказать, что в камере воняло, значит не сказать ничегов воздухе стоял тяжёлый смрад испражнений, немытых тел и какой-то кислятины.
Вот и ещё одного покойника принесли, хрипло прозвучало в сизой полутьме.
Все там будем, на всё воля Божья, тихо ответили ему из угла.
Не угадали мужики, рано ещё хоронить, я убедился, что с той стороны затих звук шагов и принял сидячее положение.