- Помоги ему сесть, - кивнул он Сане, но тот не сдвинулся с места.
- Братаны, - хмыкнул Старший, - Колесо тоже горячий...был, хотя последнее время сидел один на льдине.
Страдалец уже сел на пол и пытался подняться, вскоре ему это удалось.
- Иди на улицу и жди меня, заодно охолонешь. А ты мужик, чего лезешь не в свои дела, зачем влез в разборки в детдоме. - спросил он меня.
- Объясни, с каких пор блатные мужикам указывают и вообще посторонних привлекают, что бы те их прессовали? Не нужно беспредельничать. Детдом это не ваша территория, - ответил Саня, а я кивнул.
- Борзый значит?
- Нет - справедливый.
- А кто за тебя может поручиться. Справедливый?
- Шило.
- ...... Авторитетный свояк - другое дело, вопрос закрыт. Совет тебе, держись подальше от молодняка, они все дальше уходят от понятий, - и пошел на выход.
Я отвел его на улицу, где он сел в подошедшую машину. И все.
Дома с Саней убрали со стола, попили чай, помыли посуду. И уже на пороге своей комнаты Саня сказал:
- А ведь ты бы его убил.
И я отвел глаза, а что говорить: это сделали бы и Иван Найденов и Александр Колесов, а уж вместе...атас.
"Рожденный в СССР"
Глава 8
В воскресенье, ровно в 10.00, мы с Саней подъехали к дому, где жили Новиковы и я отправил его к ним в квартиру. Заранее проинструктировав, что и как говорить - одни словом определив нашу линию поведения:
- Саня заходишь со словами, мол мы уже приехали. Здравствуйте. В зале будет удивление и соответствующие реплики. Ты делаешь огорченную морду и извиняясь говоришь, что брат видно ошибся и это простительно - инвалид от рождения. И начинаешь прощаться, но рупь за сто они нас пригласят на чай - потому, как интеллигенты,
- А если они меня интеллигентно выставят за дверь?
- Не исключено, мило попрощаешься и уйдешь. Но и это пойдет в зачет. В будущем.
- Я вижу она тебе понравилась, - поинтересовался брат.
- Не то слово Саня. Она, как тебе сказать... настоящая, а не кукла какая-нибудь.
- Мне она тоже нравиться,- признался Сашка.
- "А если случиться, что он влюблен, а я на его пути - уйду с дороги таков закон. Третий должен уйти", - процитировал я и спохватился, - вот баран, ради красного словца... Ведь Григорий Поженян напишет эту песню только через год.
- Да нет Иван, я это чисто в уме.
- Ну и не вибрируй, какие твои годы. Главное запомни мы должны у них, обязательно что-то сломать. Но смотри, чтобы соседей не затопило.
- Так этого полно: Краны подтекают, унитаз набирает половину бачка, гардины привязаны к крюкам, испорчены и побиты электровыключатели с розетками, утюг замотан изолентой, стулья разваливаются, сливы забиты... - начал перечислять Саня.
- Хватит, нужно и на следующий раз оставить, а лучше на несколько раз, - уточнил я.
И уже через полчаса Саня возглавлял на улице бригаду по чистке снегом ковров. В составе трех человек вместе собой.
А мне Лена помогала в квартире ... добрым взглядом и иногда словом.
- "Не верю", - ехидно заявила она, когда мы остались одни в квартире.
А я что, сделал вид, что тупой и показал подать мне молоток - все инструменты мы с Саней собрали заранее. Работали до полудня, а там Саня ввернул, что бензин то уже израсходовали, так нужно поехать скупиться на неделю, по-домашнему. Чтобы оправдать расходы, так сказать. А эта ехидна добавила:
- Ну да, конечно "овес нынче дорог".
И согласилась составить нам компанию, а за одно и самой купить необходимое на неделю, а Анна Павловна быстро составила ей список покупок.
Вода конечно камень точит, зато смелость города берет - как в анекдоте про поручика Ржевского: "Может дать по морде, а может и дать." До дать было, как до Луны, но шаг в направлении был сделан. Шоппинг был недолговременный, но успешный - колеса это не хрен собачий.
После обеда отправили крайних отдыхать (самую старшую и самую младшую), а сами возились еще до ужина. Поужинали, а как же иначе - по русскому обычаю кормить работников - это святое. И поехали к нам домой показать, где живем, как живем и какие у нас великолепные природы.
Домой я ее забросил после девяти вечера. Проводил до подъезда, и уже у двери она мне сказала:
- Вы знаете Иван, я только сейчас поняла, чего была лишена последние пять лет жизни.
Я скорчил недоумевающую физиономию, а она улыбнулась и поцеловала меня в щеку. Одним словом - я помню чудное мгновение, как мимолетное видение. Конечно мне, пятидесяти двухлетнему пидстарковатому мужику, все было ясно: того же лишена, чего были лишены и все мои предыдущие три жены - надежности. Только где же ее достать, вот в чем вопрос. И тем не менее все-таки "лед тронулся, господа присяжные заседатели". И мою физию кривила глупая улыбка - хорошо, что я ее не видел. Она мне вряд-ли понравилась бы.
Главным было, что мы решили проводить занятия по выходным - утром осуществляем моторизованную недельную закупку для обоих семей и едем к нам, где будем обедать, ужинать и конечно заниматься. Саня виртуоз, он женщин аж пробил на слезу рассказывая, как он страдает без родного женского участия. Бедная сиротинка и ему можно было поверить, если бы я не видел недавно, как он отоваривал здоровых озверелых парняг гирьками по голове. Нет, я таким наглым не был - скромнее был, скромнее.
Свой первый день и весь последующий месяц на новой работе, я провел на ремонте помещений будущего отдела монокристаллов, входящего в Отделение колебаний. Исследования Отделения колебаний было ориентировано на лазерную тематику, а особенно твердотельные лазеры. Лазер на рубине, созданный Мейманом в 1960 году, взорвал мировой научный круг ученых работавший в области генерации когерентного излучения. А советские ученые кусали локти, ведь именно они первыми предлагали конструктивную схему твердотельного лазера, но... поезд ушел. Эти вот ученые работали в Институте физики и им было достаточно намека для понимания предложенного. Но... понимания на уровне идей, а вот техническая реализация проекта - это другой уровень. Что и доказал всем Мейман, в том числе и ученым США. Пусть у него и "отобрали" Нобелевскую премию 1964 года. Фактически.
На следующий месяц я уже приблизился к своей профессии - слесарь механосборочных работ 4-го разряда. Устанавливал, монтировал и подключал в подвале здания научно- производственного отдела монокристаллов, механические генераторы высокочастотного тока. А вскоре пришли две установки по выращиванию монокристаллов методом Чохральского и это был тихий ужас. Они были напрочь убиты, мало того, у меня создалось впечатление, что они были укомплектованы из убитых узлов и механизмов. Спасибо одному из предприятий Государственного комитета по радиоэлектронике, что не сдали этот металлолом, а передали АН СССР в порядке оказания технической помощи.
Начальник отдела, Вячеслав Васильевич (ВВ - подпольная кличка), молодой кандидат наук сел рядом со мной на ящик и стал думать думу горькую. В отделе сейчас фактически было человек пять - остальные на бумаге, помогала нам бригада монтажников из опытного производства института. Но что они должны были монтировать? Это!?
Я показал начальнику, что напишу ему записку. Он пожал плечами и ушел, а я стал составлять докладную записку. И даже не заметил, как через час нас посетило восходящее светило советской и мировой науки - недавно избранный член-корреспондент АН СССР и будущий лауреат Нобелевской премии. Начальнику Отделения очень хотелось пнуть этот железный хлам (фронтовик однако), но разум возобладал (членкор тем не менее). Если бы меня не было в помещении, то ему можно было бы пройтись русским могучим по всем и каждому в отдельности... А так, не сбросивши пар здесь, Александр Михайлович пошел разряжаться на других. Кому-то сегодня попадет.
Кто виноват конечно было ясно, по определению - наш отдел. В любом случае. А вот что делать я попытался расписать в докладной и когда представил свой опус ВВ - тот дал мне зеленый свет. А что делать и за соломку схватишься при таких обстоятельствах. Тем более он ничего не терял, разве, что еще один маляр-грузчик выпадал из обоймы.
Всю неделю я возился с железом, выбирая лучшее из худшего. Затем все это погрузил в грузовик и отвез в учебный комбинат вместе с институтским гарантийным письмом об оказании технической помощи институту во благо советской науки и т.д. Письмо передал Гуляеву, который покрутил пальцем у виска и сказал: