Приземлившись на ноги, Конел едва на них устоял. Потом заковылял вперед, держа перед собой ребенка, чтобы у женщин не возникло искушения его пристрелить. За оборот его отсутствия толпа успела забросать свои жертвы камнями. Споткнувшись о крупный булыжник, Конел упал и пополз вокруг баррикады из багажа, за которой скрывались женщины.
Так Конел оказался лицом к лицу с белокурой амазонкой. Все-таки девятнадцать, решил он. На левой ее щеке запеклась кровь. Конела охватил гневему хотелось убить подонка, который это сделал. Впрочем, теперь у него были заботы более неотложныенапример, приставленный к его виску пистолет. С самой что ни на есть победной улыбкой он протянул девушке ребенка:
Привет. Меня зовут Конел. По-моему, это добро твое.
Еще один излюбленный афоризм Сирокко: «Никогда не жди благодарности». Губы девушки презрительно скривились, и она мотнула головой в сторону своей старшей спутницы.
Еще чего. Это ее.
КЛУБ КИНОПУТЕШЕСТВИЙ
Примерно в то же самое время, когда Конел занимался в Беллинзоне спасательными мероприятиями, Сирокко Джонс в Фебе посетил ангел.
Сирокко стояла на краю трехкилометрового обрыва, что ограничивал северные нагорья, и наблюдала, как ангел приближается с юга. Позади ангела высилась темная гора. Гора эта имела четыре разновысотных пика и напоминала Сирокко розочку от бутылки, воткнутую горлышком в землю и облепленную со всех сторон грязью. Кому-то другому в ней виделась разрушенная колокольня. Сирокко признавала уместность аналогиивокруг горы даже кружили летучие мыши. Вернее, похожи они были на летучих мышей. Гора находилась в двадцати километрах от обрыва. Летучим мышам, чтобы их было видно на таком расстоянии, размерами полагалось быть с реактивные лайнеры.
Сирокко прекрасно знала окрестности. Много лет назад ей довелось провести здесь некоторое время. Но вспоминать об этом она не любила.
Ангел пронесся над ней, покружил, теряя высоту, затем, взмахивая своими сверкающими крыльями, завис. Крылатому существу явно не хотелось касаться ногами Фебы. Сирокко знала, что парение стоит ангелу немалых усилий, поэтому зря тратить слова не стала.
Как Конг? прокричала она.
Мертв. Уже двести-триста оборотов.
А Гея?
Ушла.
Секунду поразмыслив, она помахала в знак благодарности.
Потом Сирокко, понаблюдав, как ангел удаляется, села на краю утеса. Сняла сапожкикоричневое чудо титанидской работы, по колено длиной, гибкие и водонепроницаемые, сложила их в небольшую аккуратную пачку и упаковала в рюкзак. Потом, проверив лямки рюкзака и разнообразные инструменты, прикрепленные к ее поясу, развернулась лицом к утесу и начала спуск.
Ныряльщик с утесов из Акапулько, пожалуй, опередил бы ее в том спускено больше никто из смертных. Перебирая босыми ногами и голыми руками, даже не вспоминая про свернутую у нее в рюкзаке веревку, Сирокко спускалась по головоломной, почти отвесной скале быстрее, чем большинство людей по стремянке. Все получалось само собой. Ее руки и ноги знали, что делали.
Время от времени она размышляла на этот счеткогда другие напоминали ей о том, как замечательна та или другая ее способность, Сирокко знала, что она уже не вполне человек. Она также знала, что ей очень далеко до сверхчеловека. Все зависело от того, как посмотреть. Отчасти ее навыки шлифовались благодаря способности извлекать пользу из любого жизненного опыта, а в этом Сирокко не было равных. Большинство ее ошибок остались в десятилетиях позади. Отчасти это шло от осознания предела возможностей, какими бы беспредельными они ни казались. Наблюдая за ее спуском по утесу, можно было заключить, что альпинистка страшно торопится, идет на безумный риск. На самом же деле она могла бы проделывать то же самое намного быстрее.
Сирокко выглядела лет на тридцать пять-сорокно это опять-таки как посмотреть. Кожа на ее руках, шее и лице тянула даже на тридцать, жилистые руки и ноги чемпионки по марафонскому бегу казались старше, а глазаеще старше. Тяжело было судить об этой Сирокко Джонс. Она выглядела очень сильной, но внешность была обманчива. Фея была куда сильнее, чем казалась.
Достигнув пологих холмов внизу утеса, Сирокко снова обулась и побежала. Опять жене от большой спешки. Просто такова была ее естественная скорость, да и делать ей тут больше было нечего.
Двадцать километров Сирокко покрыла менее чем за оборот. Могло выйти и быстрее, но пришлось переплыть три реки. На подъем по горе Конга много времени не потребовалось. Там был всего лишь ровный склон до множества зазубренных пиков, взбираться на которые Сирокко было уже ни к чему. В логово Конга вела широкая трасса.
Последний отрезок Сирокко преодолела медленно. Не то чтобы она не доверяла ангелу. Раз ангел сказал, что Конг мертв, значит, он мертв. Но запахи того места навевали неприятные воспоминания.
Вот над ней нависла каменная аркаи дальше Сирокко уже шла в кромешном мраке. Дважды ей приходилось обходить двадцатиметровые ромбы, расположившиеся прямо по центру тропы. Это и были те самые «летучие мыши», которых она видела издалека. В действительности они скорее представляли собой помесь рептилии с садовой улиткой и весили десять-двенадцать тонн. С прижатыми к бокам крыльями птеродактилей их можно было принять за смятые цирковые шатры. Абсолютно не производя вид живых существ, они, тем не менее, таковыми являлись. Просто их спячка зачастую затягивалась на добрый мириоборот. Пробуждаясь, они заползали на вершину одного из конговых пиков, отлеплялись оттудаи парили многие сутки. Насколько знала Сирокко, существа эти были совершенно безвредны. Правда, она понятия не имела, чем они питаются и зачем летают. Подозревала лишь, что так они всего-навсего обеспечивают гору Конга нужной атмосферой. В Гее подобное предположение было не таким уж и беспочвенным.
Добравшись до конца прохода, Сирокко осторожно заглянула за край.
В сотне метров под ней лежало дно пещеры. Пещера эта представляла собой сносную копию той, по которой полуметровая резиновая копия гориллы вышагивала в фильме 1930-х годов. Было там мелкое озерцо и множество скальных образований наподобие сталактитов и сталагмитоввсе значительно крупнее тех, какие могли образоваться посредством геологических процессов за Геины три миллиона лет. Как и во многих других местах Геи, здесь находилась искусно сработанная декорация.
Но декорация эта сильно пострадала. Многие сталактиты и сталагмиты были отломаны. Вода озерца вспенилась в мутную жижу, а по илистым берегам виднелись отпечатки ступней трех метров в глубину. Жижа, помимо прочего, имела розоватый оттенок. А в самом центре озерца, освещенная неяркими, косыми лучами света, что пробивались сквозь сводчатый потолок, лежала звезда представлениямогучий Конг, восьмое чудо света.
Сирокко помнила его в лучшие времена.
Конг лежал на спине, а вокруг него роились лилипутские орды железных мастеров, которые деловито его разделывали.
Делали они это с обычным своим прилежанием, скоростью и сноровкой. Через южный проход в пещеру уже была проложена железнодорожная ветка. Сирокко знала, что ветка эта свяжется с фуникулером ниже по склону, который скорее всего соединится с новым ответвлением дорожного полотна из Черного Леса, а то в свою очередьс главной трассой Феба-Аргес. На самом конце железнодорожной ветки стоял составобшитый хромовыми пластинами паровоз с прицепленными к нему добрыми двадцатью вагонами-хопперами, что обычно использовались для вывоза железной руды из Черного Леса, а теперь были полны обрубков Конга. В строительстве железных дорог железным мастерам равных не было.
Им вообще много в чем не было равных. Мастера уже успели разделать Конгу голову, туловище и часть руки. Массивные кости разрезались шумными паровыми пилами.
Картина выходила мрачная, но завораживающая. Сирокко ожидала, что за эти триста оборотовпочти две неделиКонг жутко провоняет. Причем нельзя сказать, что здесь раньше не воняло. Воняло, да еще каки в лучшие времена. Насколько помнила Сирокко, Конгу никогда не приходило в голову выкинуть из пещеры тонны навоза, которые он накладывал каждый килооборот, или хоть выходить облегчаться наружу. Но теперь он, казалось, не гнил.
Это встревожило Сирокко. Да, никакого закона, по которому он обязан был гнить, не существовало. Но почему же выродок все-таки не гниет?
Однако вот он, нате вамлежит, разрубленный до удивительно причудливой грудной клетки, и вид у него такой же свежий, что и в день убийства. Бригады железных мастеров кромсали его тело большими разделочными ножами с длинными ручками, вырезая здоровенные ломти, цепляя их на крючья, которые двигали вспомогательные моторы и которые были повешены на высокую мачту наподобие тех, какие глубоко в лесу ставят лесорубы.
Еще гектаобороти Конга уже не будет.
Сирокко это потерей не считала. Она сильно сомневалась, что когда-либо пожалеет о громадном, безмозглом зверюге. А если бы кто-то взялся его оплакивать, Сирокко предложила бы сердобольному недоумку посидеть годик в конговом дерьме и понаблюдать, как он откусывает головы живым титанидам. Массивная голова Конга была обращена мордой к Сирокко. Вот что еще было забавномонстр вовсе не выглядел как горилла. Гея снабдила его головой шимпанзе, дополнив ее дурашливо оттопыренными губами и вислыми ушами. Заляпанная дерьмом шкура была бурой, как у орангутана.
Во всей сцене Сирокко интересовали только две вещиесли не считать хорошей новости о кончине Конга. Кто его убил? И зачем железные мастера притянули одну его руку к земле тяжелыми тросами?
«Пик, пик, пик, пи-ик!»
Сирокко неспешно обернулась на пиканье и увидела маленького болекса, что пристроился в десяти метрах над ней в каменной нише. Быстро притихнув, болекс вылупился на Сирокко.
«Ага!»подумала она.
Иди сюда, кисонька, замурлыкала Фея, осторожно подбираясь к болексу. Сюда, рыбка моя, тетенька ничего плохого тебе не сделает. Она вовсю присвистывала и причмокивала, словно подманивая щенка, но болекс только запищал и подался назад в нишу, которая оказалась глубже, чем думала Сирокко.
Она попыталась дотянуться рукой, но болекс отодвинулся еще дальше. В минутном замешательстве Сирокко осадила назад.
Сперва она решила попросить помощи у железных мастеров. Они бы живо выкурили шельмеца из ниши. Но тут родилась идея получше. Вернувшись обратно на свой выступ, Сирокко принялась петь и плясать.
Певицей Фея была превосходной, но что касалось танца, то в соперницы Айседоре Дункан она и близко не годилась. Тем не менее она старалась вовсю, производя при этом достаточно шума, чтобы некоторые из железных мастеров на считанные мгновения оторвались от своей работы и бросили взгляд вверх, несомненно укладывая в свои холодные станиолевые мозги еще один образчик не поддающегося логической трактовке человеческого поведения.
Вскоре болекс выглянул. Сирокко удвоила усилия. Стеклянный глаз заблестел. Сирокко заметила, как он изготовился взять крупный план. Вскоре существо уже семенило вниз, не отрывая неподвижного глаза от танцовщицы. Ни один болекс не мог удержаться в стороне от представления.
Когда он подобрался достаточно близко, Сирокко его схватила. Болекс запищал, но больше сделать ничего не смог. Только продолжил съемку. Сирокко зналаесли болекс явился сюда вместе с кинофестивалем Преисподней, пленка у него давно кончилась. И точноассоциативный продюсер, восседавший у болекса на горбу, был мертв. Отколупнув егодаже давно превратившись всего лишь в кассету для пленки, продюсер продолжал пиявкой впиваться в своего подопечного, Сирокко отпустила болекса. Тот продолжал снимать, все пятясь и пятясь, явно в восторге от удачного ракурсапока не упал с выступа и не разбился о камни.
Достав нож, Сирокко разрезала продюсера посередке. Внутри деятель киноискусства был совершенно сухой, а пятьсот метров превосходнейшей пленки было намотано на бобину, хрупкую, как морская ракушка.
Сирокко отмотала метр-другой пленки, поднесла ее к свету и прищурилась. Детали, конечно, не просматривались, но ясно были видны две фигуры, схватившиеся в борцовском поединке. Однабурая, другаябелая. Белая при внимательном рассмотрении оказалась голой женщиной. Кто это, сомнений не вызывало.
Наверняка это было эффектно, что, впрочем, не удивляло. Бюджетные рамки Гею мало беспокоили. Сирокко без труда представила себе картину: Конг, повелитель всего, что его окружало, в тупом изумлении смотрит на развертывание непотребного цирка и, вероятно, с опаской косится на пятнадцатиметровую бабищу. Конга запрограммировали убивать мужчин и титанид, а также брать в плен женщин. Но запах Геи был ему скорее всего непонятен. Никто из других кошмарных завсегдатаев Преисподней тоже не выглядел как еда или потенциальная пленница. А без побуждения к действию Конг оказывался сущим котенком. Он был ленив и глуп. Пожалуй, самой большой проблемой для Геи было вызвать его на поединок.
Тут Сирокко почти пожалела Конга.
Гея препоручила труп нам.
Сирокко повернула голову и увидела железного мастера, который присоединился к ней на скалистом выступе.
Отлично, отозвалась она. Вот и берите.
Гея сказалаесли окажешься рядом, тебе причитается доля.
Сирокко внимательно посмотрела на мастера. Из множества сияющих деталек на его теле она заключила, что он Бугор, большая шишка в иерархии улья. На его панцире она даже видела собственное отражение. Хрома в Гее было не густо. Железные мастера много трудились, чтобы выцарапать хоть немного из глубоких шахт в Черном Лесу Фебы. Одно время процветала торговля старинными бамперами от автомобилей, но война положила ей конец.
Сирокко испытывала к мастерам двойственные чувства. С одной стороны, невозможно было любить существ, которые взращивали свой молодняк в телах человеческих младенцев. А с другойона не испытывала к ним той ненависти, что большинство людей. Если они монстры, тогда следовало признать, что употребление в пищу телятины или ягнятины делает монстрами и людей. Кроме того, мастера даже близко не угрожали человеческим детям так, как угрожали этим детям их собственные родители и прочие ближние. Похищение младенцев составляло в Беллинзоне надомный промысел. Сами железные мастера никогда ничего не продавалиони лишь платили за товар. Причем платили щедрую цену, а покупали немного. В сравнении с любым полководцемот Юлия Цезаря до тех, кто последние семь лет от души перепахивал планету Земля, железные мастера были просто агнцы Божий.
И все же эта самая чуждая человеку разумная раса Геи всякий раз вызывала у Сирокко чувство гадливости. Самым приятным их качеством была стопроцентная надежность.
Почему это мне, интересно, доля причитается?