Время такое, сказал Харкорт. Все кругом зыбко и ненадежно. Нам по-прежнему постоянно угрожают варвары из Ближней Азии. За рекой все еще гнездится Нечисть. А может быть, есть и еще что-нибудь, чего мы не знаем.
Но ведь это мы тут, на границе, защищаем и Церковь, и Империю, возразил аббат. Можно бы время от времени и про нас вспоминать. Рим должен бы о нас хоть немного заботиться.
Империи сейчас нелегко, сказал Харкорт. Но такое бывало и раньше, а Рим все стоит. Стоит уже больше двух тысяч лет, если считать с основания Республики, так, по крайней мере, говорит история. Видел он и лучшие времена, и худшие. Бывало, что слабел, как сейчас, когда границы рушатся, экономика в упадке, а внешняя политика стала совсем беспомощной
Против этого я не спорю, сказал аббат. Бывало, что Рим слабел, а раз-другой даже казалось, что он вот-вот рухнет, но ты правон все еще стоит. Есть в нем что-то долговечное. Я тоже верю, что он снова станет могучим и великим, и вместе с ним укрепится Церковь. Меня беспокоит другоене слишком ли много времени пройдет до той поры. Успеют ли на нашем веку Рим и Церковь собраться с силами, чтобы меня наконец утвердили в сане, а эта граница, да и другие тоже, оказались под защитой легионов? Конечно, когда-нибудь, может быть, несколько столетий спустя, и появится какой-то великий вождь, который сможет все изменить, как это всегда бывало до сих пор
Дело не только в великих вождях, возразил Харкорт. Иногда все решает чистая случайность. В четвертом веке Империя чуть было не распалась на Запад и Восток. Историки, правда, пишут об этом разное, но, по-моему, совершенно очевидно, что тогда Империю спасла Нечисть. Конечно, она существовала и раньше, об этом все знали, но до тех пор она была всего лишь досадной помехой, не больше. А вот когда Нечисть неожиданно обрушилась на нас всеми силами, на всем протяжении границы, потому что ее начали теснить на юг и на восток орды варваров, тогда она перестала быть просто помехой. Чтобы отбить наступление, Империи пришлось напрячь все силы. О разделе и думать было нечего: чтобы выжить, надо было держаться вместе. И от этого мощь и величие Рима только укрепились.
Пробка с громким хлопком вылетела из бутылки.
Ну вот, наконец-то! воскликнул аббат. Давай свой бокал. Не могу понять, почему мне всегда приходится столько возиться с пробкой. Другим стоит только чуть ее качнуть, и она вылетает сама.
Потому что ты неуклюжий, сказал Харкорт. И всегда был неуклюжий.
Аббат наполнил бокал гостя, налил себе, поставил бутылку на стол поближе, чтобы далеко не тянуться, и откинулся в кресле.
Пожалуйста, воздай ему должное, сказал он, поднимая бокал. От того удивительного урожая уже почти ничего не осталось. Может, всего несколько бутылок, никак не больше чем полдюжины. А ведь подумать только когда-то у нас его было целых пять бочек!
Харкорт кивнул:
Да, помню. Ты уже рассказывал мне эту печальную историю, и не раз. Оно пропало во время набега.
Правильно. Мы лишились тогда почти всего, что у нас было. Нашего возлюбленного аббата зверски убили, множество достойных братьев погибло, а остальные разбежались и прятались по лесам. Все службы сожгли, аббатство разграбили, все, что было ценного, унесли. Скот и птицу или перебили, или угнали с собой, амбары и погреба опустошилинам оставалось только умереть с голоду. Если бы не милосердная помощь замка
Да, нам повезло, прервал его Харкорт, понесенные аббатством потери Гай мог перечислять без конца. Мы смогли их отогнать.
Да не просто отогнать, возразил аббат. Вы вселили в них страх Божий. С тех пор вот уже семь лет не было ни одного набега. Вы дали им урок, который они помнят и сейчас. Конечно, время от времени случаются мелкие вылазки, но их отбить нетрудно. Большей частью это маленький народец, они ведь вообще ничего не соображают. Эльфы, домовые, особенно феиэти хуже всех. Вреда от них немного, но они всегда готовы сыграть какую-нибудь скверную шутку. Я убежден, что это из-за них у нас прошлой осенью прокис весь октябрьский эль. У нас хороший пивовар, он варит его уже много лет. Никогда не поверю, что это его вина́. Феи всегда норовят нагадить исподтишка. Вчера я их видел, целую стаю, но они пролетели мимо.
Кстати, сказал Харкорт, мы всего час назад, или около того, когда возвращались с охоты, видели дракона.
Когда я слышу что-то о драконах, сказал аббат, я всякий раз вспоминаю, как вы с Хью пробовали одного поймать.
Ну, конечно, ответил Харкорт. К моему постоянному стыду, это помнят все, кого я знаю. Только никто не помнит, что нам с Хью тогда было всего-навсего по двенадцать лет и мы еще просто ничего не понимали. Этого драконенка мы нашли у подножья Драконова хребтаон выпал из гнезда и ковылял по земле. Взрослые драконы знали, что он выпал, и очень суетились вокруг, но не могли до него добраться, лес там слишком густой. Когда мы с Хью увидели этого птенца, у нас была только одна мыслькак здорово будет завести себе маленького ручного дракончика. Нам, конечно, и в голову не пришло подумать о том, что мы будем с ним делать, когда он подрастет.
Вы, кажется, попробовали его связать?
Ну да. Мы сбегали в замок, взяли две веревки и вернулись. Драконенок был еще там. Мы решили накинуть ему на шею две петли и таким способом его удерживать. Я свою петлю на него накинул, но склон был очень каменистый, Хью поскользнулся и упал, а петлю так и не накинул. Драконенок кинулся на нас, и тут мы поняли, что надо удирать. Веревки, конечно, побросали и все равно едва унесли ноги. Если бы не милость Господня, Хью ни за что бы не убежать от этого разъяренного дракончика.
Мой отец, да упокоится его душа в мире, чуть шкуру с Хью не спустил, когда об этом услышал. Я пытался его отговорить, твердил, что это просто шалость, что такое случается со всеми мальчишками, но он и слушать не хотел. Одной рукой сгреб Хью за шиворот, другой схватил палку
Я думаю, больше всего деда разозлило то, что мы бросили веревки, сказал Харкорт. Он долго внушал мне, как трудно сейчас достать веревку, какой я бестолковый и как мало шансов, что из меня получится что-нибудь путное. К тому времени, как он выдохся, я уже чувствовал себя совершенным ничтожеством. По-моему, он хотел и меня высечь, но передумал. Лучше бы высек: это мне было бы легче, чем выслушивать все, что он наговорил.
Кстати, заметил аббат, я частенько подумывал, не летает ли до сих пор где-нибудь поблизости дракон с твоей веревкой на шее.
Я тоже об этом думал, сказал Харкорт.
Давно уж я не видел драконов, продолжал аббат. Не могу сказать, чтобы я об этом жалел. Гнусные создания. И никакой управы на них нет. Свалится с неба, как камень на голову, ударит с летуи тут же снова вверх, так что и оглянуться не успеешь. Сколько раз бывалоприлетит дракон, схватит корову и тащит. Мне всегда было так жалко бедное животное. Ведь драконы их не убивают, а уносят живыми. Помню, как-то один схватил сразу двух свиней, по одной в каждую лапуэто непростое дело, даже для дракона. Никогда не забуду, как они визжали. Свиньи вообще здоровы визжать, а эти две, когда болтались у дракона в когтях, должно быть, поставили рекордгромче, наверное, никто никогда не визжал во всем крещеном мире. Я бежал за этим драконом, грозил ему кулаком и кричал всякие слова, которые теперь как духовное лицо и повторить не могу, потому что должен думать о душе. Но теперь драконов стало куда меньше. И вся Нечисть, что покрупнее, тролли, великаны-людоеды и прочиена нашем берегу тоже не показывается. Через реку перебираются разве что феи, да эльфы, да те из гоблинов, кто помельче, а с ними управиться легко. Только мороки много, а опасности на самом деле никакой.
Нечисть сейчас между двух огней, сказал Харкорт. К востоку и к северу от нихварвары, а к югунаши легионы. Хотя не понимаю, чем страшны ей легионы, когда их отвели так далеко от границыи здесь, и в других местах. Отвели, наверное, из каких-нибудь дурацких политических соображений. Я думаю, Нечисть боится нас, хоть это и трудно себе представить. Не только нас с вами, конечно, а всех, кто живет в укрепленных постах и замках вдоль реки.
Может быть, и так, согласился аббат. Семь лет назад они захватили наше аббатстводолжен сказать, без особого труда, ведь редко кто из монахов умеет драться, и еще несколько монастырей, и множество поместий, что были вовсе не укреплены или укреплены плохо, но замкии те, что вверх по реке, и нижепочти все устояли и задали им жару. Правда, Фонтен они все-таки взяли