Леди и вампир - Якобсон Наталья Альбертовна

Натали ЯкобсонЛеди и вампир

ЛОКОН ЗЛАТОВЛАСКИ

Яркие молнии грозы сверкали над мрачным замком, одиноко стоявшим на холме. Он был прекрасным и величественным, но люди называли его проклятым замкоми сторонились его. Ослепительные вспышки молнии и шум раскатов грома отдавались здесь, в стенах замка, еще более зловещим и роковым эхом, чем снаружи. Она стояла одна в темноте мрачной залы, вокруг не было никого. Только зловещие отблески вспышек молнии.

Ее длинные золотистые волосы растрепались, складки пышного синего платья как-то странно шуршали в тишине. Ее полные ужаса глаза быстро и настороженно оглядывались в темноте, словно ища в ее скрытых от людей глубинах затаившиеся души неописуемых призраков. Вдруг какой-то шорох раздался за ее спиной, и она испуганно обернулась.

 Кто здесь?  вырвалось у нее, ее голос дрожал от страха, но вокруг не было ни души, и только еще одна вспышка молнии, словно раскатом какого-то проклятия озарила все вокруг.

Вдруг когтистая лапа, появившаяся, словно из самой тьмы, легла на обнаженные плечи красавицы. Отвратительная морда склонилась рядом с ее прекрасным лицом, и глухой, безжизненный голос прошептал:

 Виолетта!

 Кто здесь?  вырвалось у нее в испуге,  Шарль?

Но во тьме не было ничего, и только призраки прошлого теперь, словно наяву мелькали перед ее испуганными глазами, будто она сама снова очутилась там, где во мраке вечной ночи минуло уже много столетий.

 Это ты сделал меня такой!  кричала необычайно красивая, светловолосая девушка, обращаясь к прекрасному, молодому человеку.

 Виолетта!  вымолвил он, по его щеке текла слеза горя и отчаяния.

 Я ненавижу тебя,  словно какое-то проклятие вырвалось у нее,  слышишь, я ненавижу тебя, вампир!

Какой роковой картиной они были вместе, страдающий вампир и его златоволосая, но обреченная любовь, и призрак ярости тьмы сзади них.

 Вот, что я с ними сделаю,  кричала она, поднося лезвие ножниц к вьющимся локонам своих прекрасных, золотых волос,  никогда, никогда больше я не буду твоим немым подобием, я презираю тебя, вампир.

 Я презираю тебя, вампир,  эти слова роковым эхом отдались у нее в голове, как и воскресшая память о прошлом, как и восставшая из пепла нестерпимая боль, как и ее воскресшая любовь.

Она подбежала к зеркалу, ярко сиявшему своей кристальной глубиной в одиноком мраке комнаты. В нем застыло ее прекрасное, но испуганное отражение. Они опять были с ней, вьющиеся локоны золотых волос. Они возродились вновь после своей смерти, перенеслись сквозь столетия, чтобы опять преследовать ее своей сказочной красотой и своим вечным проклятием.

 Ты никогда не станешь другой, роза вампира!  доносились до нее, словно из глубин веков насмешливые и роковые слова светловолосого злодея, и ее собственный, торжествующий, но не совместимый с этой красотой по своему злу голос, обрекающий кого-то на вечные муки.

 Ты сам научил меня быть такой,  говорила она над окровавленным трупом, и теперь сквозь столетия его горячая кровь вновь обжигала ее сердце, неужели тогда, в тот роковой час, это сделала она.

Она отшатнулась от зеркала, но там, в мрачном зазеркалье, лик какого-то ужасного призрака отделился от ее прекрасного лица и вдруг, словно новый удар молнии соединился с ее испуганным взглядом, когда она перевела глаза на свои руки, их белая кожа утопала в крови, но это была не ее кровь.

Тут ослепительная вспышка молнии осветила ее прекрасное отражение, и в темном зеркале, рядом с ним светилось отражение необычайно красивого, молодого лица, с прозрачной слезой, скатившейся из глаз черного ангела, в один миг превратившегося в другой злобный лик жестокого негодяя.

Она отпрянула от зеркала, вновь столкнувшись с ослепительным взглядом пламенных глаз самого дьявола, но это было ослепительно-красивое лицо.

Виолетта посмотрела на настенные часы. Скоро должна была пробить полночь. Золотые волосы девушки волнистым покровом легли ей на плечи, синее платье, казалось, предназначалось для какого-то бала или торжества, но все праздники в этом замке были какими-то странными, она сама была не рада тому, что очутилась здесь. Сама роковая судьба завлекла ее сюда, и темные силы не могли выпустить ее из своих цепких лап.

Ее завлекла сюда любовь, но она сама боялась признаться себе в том, что она любит не человека. Вдруг рука в черной перчатке коснулась ее обнаженной руки. Виолетта обернулась и увидела рядом с собой изысканно одетого кавалера, в черном камзоле, окаймленном золотом, но его лицо было скрыто под маской. Он учтиво поклонился ей, словно приглашая ее на танец, казалось он только, что пришел с бала, но неужели ночью в замке мог быть бал, ведь скоро уже должна была пробить полночь. В зале тут же повеяло ароматом духов и роз, кавалер был статен и, наверное, красив, но этого не было видно под маской, только локоны полудлинных волос выбивались наружу. В темноте даже нельзя было сказать какого они цвета, светлого или темного, как и все здесь.

Словно по зову каких-то неведомых сил, Виолетта, сама не желая того, приблизилась к нему. Руки в черных перчатках коснулись ослепительно-белых рук, и они закружились в танце. Из зала до них доносились звуки музыки, как будто там шел бал, а музыканты играли свои чудесные мелодии.

Они танцевали под волшебную музыку. Танец казался бесконечным и прекрасным, как вихрь колдовства. Музыка лилась, как льются птичьи трели, она была магической, этот танец казался символом любви, но Виолетта даже не знала, с кем она танцует, и человек ли ее кавалер.

Вдруг кавалер подхватил Виолетту за талию и поднял на своих руках высоко в воздух, и хотя она не могла рассмотреть его лица, она чувствовала, что из его глаз текут слезы, но о чем он так сожалел.

 Виолетта,  произнес он, и его голос показался ей знакомым,  все, что было раньше не имеет значения, я забыл о всем мире тьмы, увидев тебя, и я люблю тебя, и не важно, что я простой вампир.

 Вампир!  слово диким вихрем отдалось в ее голове, а кавалер в черном опустил ее на гладкий пол бальной залы. Случайно схватив его руку, Виолетта стащила с него перчатку. То, что она увидела, навсегда запечатлелось в ее сердце. Под перчаткой была белая рука мертвеца, увенчанная длинными когтями чудовища, и эта рука коснулась ее нежного лица. Виолетта закричала от ужаса, а когтистые руки обняли ее, и в этот миг рыжая, почти огненная лисичка пробежала по зале, но как она могла оказаться здесь, в замке, хотя лес был недалеко, но как из него она могла попасть сюда.

Глаза лисицы сверкали, как два зеленых огонька, ее шкурка была огненной, а в зубах она сжимала, как это было ни странно, синюю перчатку, расшитую жемчужинками, какая может быть только у молодой леди.

Виолетта засмотрелась на нее, а когда пришла в себе, то кавалера за ее спиной уже не было. Лисичка забежала за поворот и исчезла в замковой темноте так же внезапно, как и появилась. Однако девушка не могла забыть о ней, и о том, как ослепительно сияла женская перчатка в ее зубах.

Виолетта осмотрелась в темноте, нигде не было ни единой живой души, но какие-то плохие предчувствия терзали ее и не давали ей ни минуты покоя. Ей казалось, что кроме нее здесь кто-то есть, что кто-то прячется за поворотом, там, куда только, что убежала рыжая лисичка, но лишь глухое, гложущее молчание царило вокруг красавицы.

Вдруг подол чьего-то черного платья мелькнул около стены, и Виолетта застыла на месте от ужаса и удивления. Она даже боялась спросить, кто здесь есть, кроме нее. Кто-то преследовал ее, хотел свести ее с ума, а потом убить. Она была смелой, но сейчас ее сердце было объято страхом.

Внезапно черные летучие мыши, бог весть откуда, ворвались в залу и закружились вокруг Виолетты, махая своими длинными крыльями, шумя и крича. Казалось, вотвот они вцепятся в ее волосы и платье, но они лишь отлетели в сторону и начали очерчивать взмахами своих крыльев человеческую фигуру. Это была женщина в черном бальном платье, по ее полуобнаженным плечам струились рыжие как огонь волосы, совсем как шерсть только что мелькнувшей лисицы. Она по своей внешности была похожа на лису, гибкая и стройная, казалось, ее тело вот-вот изогнется, чтобы кинуться на свою жертву. Руки были более длинными, чем у человека и более проворными, совсем как у лесного зверя. Платье тесно очерчивало талию и грудь, начинаясь пышной юбкой, пробегая мимо черной розы на груди и кончаясь высоким, испанским воротником, а рядом с ним рассыпались вьющиеся, почти красные волосы.