Он был хорошим, мой Итан. Тем, кого я вопреки воле своего влиятельного отца выбрала сама. Отказалась от больших связей финансового директора «ТриЭйКорп» Ричарда Эштонамоего бати (как я могла?), от выгодной свадьбы с одним из его партнеров, от сытой должности заместителя. Зачем-то обратила внимание на обычного продавца спорттоваровне особенно красивого, высокого или образованного, на просто хорошего парня.
«Ни о чем» так отзывался о нем мой отец. Но денег избалованную меня не лишил, и на том спасибо.
Да, мой «сожитель» не блистал раскачанной фигурой. Он был среднего роста и телосложения, чуть выше меня, с темной густой шевелюрой, с аккуратной двухмиллиметровой щетиной, в очках на минус. Он был надежным, стабильным, простым, в чем-то милым. С таким не познать острых граней жизни, не вкусить запретных наслаждений, о которых после будешь жалеть, не воспарить до седьмого неба, но с ним можно было прожить до старости. И всегда рядом тот, кто знает, какой кофе ты любишь, чувствует, когда лучше промолчать, а когда настоять на «поделиться мыслями», умеет создать вокруг комфорт и ту самую «гавань».
По крайней мере, так мне казалось до этого.
А теперь я не могла заставить себя пойти с ним одновременно в постель. Сидела до двух ночи, прикидывалась занятой или же просто усталой, пряталась внутри створок внезапно захлопнувшейся для него раковины.
И к концу третьего дня Итан не выдержал, устал ощущать неладное.
Давай я приготовлю нам ужин?
Он по моей вине остался без завтрака и без нормального обедавдохновения готовить я не находила, теперь желал съесть хотя бы чего-то горячего, если уж не вкусного.
Только продуктов нет
Хлопнула дверца холодильника.
Я схожу, вдруг зачем-то вызвалась я, ощутив, что уже не могу сидеть в четырех стенах. Прошло шесть дней. Шесть. Любой бы сдался. На дворе вечер, мне просто хочется свежего воздуха. И приготовлю нам что-нибудь.
Да? Мой парень ожил. Сейчас дам денег
Не нужно, у меня есть.
Он не любил мое богатое «положение» по праву рождения, но терпел его молча, неприязни не выказывал. И я была ему благодарна.
Улица пахла, как и должна была, свободой. Сыроватым асфальтом, прелым, тяжеловатым от влажности, но таким вкусным воздухом, далеким неоном клубов, грехом. Одна квартира-клетка осталась позади, но куда сильнее я боялась выпустить себя из другойвнутренней.
Что же я желаю приготовить? Ничего. Просто гулять, просто шагать без направления, проветрить голову. Я соскучилась по байкам, по крутым спускам, по адреналину. Без его постоянного нахождения в моей крови жизнь делалась пресной, а нервы ни к черту.
Думала, дойду до супермаркета позжеИтан, если задержусь, привычно перебьется бутербродами, но совершенно не ожидала того, что случится дальше.
И того, как именно оно случится.
Когда в криминальных боевиках показывают резко затормозившую рядом машину, твое сердце бьется от беспокойного и восторженного предвкушения разворота сюжета. Когда черная машина резко тормозит с тобой рядом наяву, хочется только одногобежать.
Но убежать я не успела.
И почти не успела издать громких звуков и оказать сопротивления.
Внутрь меня запихнули, зажав рот ладонью, и чудом не ударив башкой о кузов над дверцей.
Я не из робких. Постоянный спорт, секции по кикбоксингунепрофессиональные, но все же, частое посещение мастер-классов по обороне, тир, бассейн. Я любила всякую активностьона закаляла мозг и дух, но, глядя на тех, кто сидел со мной рядом, я не решилась ни кричать, ни даже задавать лишних вопросов, не говоря о попытке вырваться.
Я притихла, потому что гранитные морды выглядели слишком спокойными, а поведение и позы выдавало в моих сопровождающих бывших или настоящих военных. Им не хватало только формы.
Было страшно. И хотелось истерить.
Но я держалась, подозревая, что скоро многое прояснится.
* * *
Последняя
Меня втолкнули в просторную гостиную особняка, где уже, выстроившись в шеренгу, стояли пять девушек. Пристроили сбоку слева. Напуганность, скулеж; кто-то просил: «Отпустите, у меня дети»
И все моментально стало ясно.
Все.
Я отчаянно боялась этого моментаувидеть его воочию. Своего ночного гостя. И шесть суток молилась, чтобы тогда, когда (если) это случится, он оказался некрасивым. Пусть не страшным, но чем-то несуразным, неправильным для меня, в общем, «не моим». Ведь это так простоиметь в лице неприятные для взгляда черты: слишком длинный нос, например, или глубоко посаженные глаза. Идиотский абрис лица, «никакой» рот, торчащие уши, не ту форму лба, затылок
Но этот
Я проваливалась в полное дерьмо, в дурман Этот оказался правильным. Не моделью, но очень красивым мужчиной. Глаза серьезные, серые, взгляд жесткий, рот тоже. И при этом сексуальный. Рост «обними и держи меня, мама», разворот плеч впечатляющий, мышцы на торсе и руках такие, что моментально вспоминалась наша ночь, вес чужого тела, его размах.
Шесть дней
Этот голос я зналаон пробивался в мою подкорку и уже не уходил прочь.
«Почему высокий? Почему как надо?» Если бы я сразу знала, что он выглядит так, то отдалась бы ему тогда еще раз пять подряд. Даже, может, закомплексовала бы насчет своей внешности (не факт, но рядом с таким сложно не желать быть победительницей конкурса красоты).
Шесть дней назад одна из вас сбежала от меня. И, полагаю, узнала меня сейчас.
Внимательный взгляд, в чем-то игривый и прохладный, заскользил по лицам.
«Я тебя нашел» слышалось в воздухе. И я обмирала от ощущения полного фиаскоэтот бы не сдался ни за шесть дней, ни за шесть лет. Наивная я. Полная дура. А «передок» мой уже выдвигался навстречу, готовый в который раз обогнать логику.
«Я пропаду, если позволю себе это снова. Утону в нем». А клей для сердца никто не придумал.
Его головорезы стояли рядом, присматривали за пойманными. А девчонки, как я заметила теперь, были одного роста и комплекции со мной. Все с длинными волосами, стройные, чем-то похожие. Двух из них я узналаони были на той злополучной вечеринке. Скорее всего, все были, но я в полумраке не разглядывала девиц.
Кто ты? Признаешься сама?
Мои соседки переглядывались с надеждой, кусали губы, все как одна были напуганы. Я была тоже, поэтому притворяться не пришлось, но возбуждена и ошарашена внешностью своего знакомого я была больше. Пока это удавалось прятать.
«Солдат? Спортсмен?» Мощная шея вызывала в моем сознании желание коснуться ее губами, поцелуем, совершенно некстати вспоминался вкус губ, и от смеси чувств подгибались ноги. И еще эти три вертикальные точкитатуировка под ухом. Что она означала? Место для укуса вампира? Точки после перерыва продолжались ниже, уходили под рубахукак выглядит его тату целиком? Расположено на плечах или спине?
«Я пропала».
Мы пойдем коротким путем
И неожиданно из-за пояса показался пистолет; спустя секунду дуло уже прижималось к подбородку одной из девчонок. Кто-то зарыдал в голос.
Выдашь себя, и мы обойдемся без ненужного насилия. Хорошо?
Мне предлагали переговоры.
Трясло от ужаса, оттого что (вдруг? Не может быть, но) чужой палец нажмет курок. Море крови, полный кошмар. И сквозь собственную панику вдруг пробилась во мне решимостьа пусть так, если мудак. Прострелит кого-то, и это будет на его совести, не на моей. Я же буду точно знать, что этот гад не тот, кто мне нужен, а после его заберут Девенторы. Отыщут быстро, разберутся тихо. И мои чувства уйдут, разбредутся, более им не будет цели для любви.
«Давай!» подстрекала я мысленно. Разочаруй меня сам, и будет куда проще.
Но спустя долгие десять секунд чужого плача и натянутых нервов растеклась вдруг на лице похитителя улыбка.
Я знал, что у тебя стальные яйца. Хорошая девочка, сильная.
«Моя».
Он погладил меня по спине без касаний. Спокойно убрал в кобуру пистолет, еще раз осмотрел всех, и всякий раз, когда взгляд добирался до меня, мне казалосьон все уже знает.
Давно, наперед.
А эта улыбка Ровные зубы, только клычки торчат на пару миллиметров ниже, едва заметно. Очень дерзко, очень сексуальноони делали этого парня особенным. Этих клыков хотелось коснуться языком.