Десять минут назад наш поезд остановился у перрона Ленинградского вокзала. И я ступил на столичную землю, куда не ступал порядком давно. Я миновал разномастную толпу носильщиков, пассажиров, сутенеров и арендодателей комнат. Прошел через вокзал и вышел на Комсомольскую площадь. Было 7 мая 2000 года переломный день для России. Сегодня началась новая Эпоха, которой суждено было продлиться много лет. Случись моя проблема годы спустя, то это и проблемой бы не было. Но в тот майский день Русская Православная Церковь только-только восставала из пепла, и на неё смотрели совсем не так, как смотрят сейчас. До торжества православия страна ещё не дожила В последние десять лет к Церкви и священнослужителям стали относиться лояльней, не более.
В Москву меня привело важное дело. Два года назад, после окончания семинарии, я получил приход в городе Ломоносове, бывшем Ориенибауме. Там в моё ведение попала церковь, построенная ещё светлейшим князем Александром Даниловичем Меншиковым Храм был сильно порушен, я с рвением взялся за восстановление Намедни в городе появился молодой, предприимчивый мэр, он же местный предприниматель. Ему сильно приглянулось место, на котором стоит храм. Мэр издал указ, по которому церковь решено было снести и отдать землю под строительство магазина Я сообщил о сем безобразии благочинному отцу Филиппу. Однако в мэрии все лежали под мэром, и нам не удалось никого переубедить Тогда мы пошли к митрополиту. С его помощью снесение храма удалось временно предотвратить, на уровне губернатора. Он тоже был такой продажной сукой, что чутко водил носом в поисках «где выгодней». И речь шла не о деньгах. Просто он желал удержаться в струе, а струя была ещё мутной В любой момент губернатор мог отменить своё распоряжение. Поэтому спасти храм мог лишь один человек патриарх Алексий, митрополит обещал с ним переговорить. Однако я отклонил это предложение и намеревался сам пообщаться с Алексием. Я посчитал своим долгом лично бороться за храм, а не чужими руками! Митрополит удивился, но благословил мою поездку в патриархат
Тогда мне было 28. Хотя выглядел я старше из-за темной бороды. Я гордился тем, что я священник! Чёрный подрясник, на шее серебряный крест на витом шнурке, на ногах ичиги, на голове скуфья. В руке спортивная сумка. Таким меня и увидел таксист.
Непосредственно перед зданием вокзала и на площади Трёх вокзалов царило обычное утреннее оживление. Множество автомашин ездили туда-сюда и куча людей двигались во всех направлениях. Сновали бомжи, крикливые дети гор, прогуливались милицейские патрули, невдалеке компания распивала винишко, а на дороге стояла девица в коротком красном платье, делая вид, что «голосует машинку». В воздухе физически ощущалась жажда наживы, запах грязного белья витал в атмосфере. Такой мне увиделась столица на пороге, коим для меня явился Ленинградский вокзал наиболее вонючий и убогий из всех столичных вокзалов. Как ни странно Однако я знал, что Москва она совсем не помойка, здесь есть прекрасные парки с чистым воздухом, потрясающие музеи, не имеющие мировых аналогов, самые дорогие в мире магазины, великолепная архитектура и фееричная Тверская, а главное тут живут люди, которые нигде такие не живут, кроме русской столицы.
Здравствуй, Москва, отдал я дань Пафосу. Переложил сумку в другую руку и огляделся. Знакомый таксист скучал неподалеку, лузгая семечки и проглядывая толпу пассажиров наметанным взглядом. Я подошел и в глазах таксиста промелькнула радость.
Как ваше имя? спросил я.
Лёха я, нарочито небрежно протянул таксист, пряча своё оживление.
Значит, Алексей. Алексей, меня зовут отец Борис. И мне нужно попасть на Таганку. Точный адрес скажу. Это далеко?..
Я совсем не ориентировался в столичных расстояниях, и оставалось уповать только на порядочность таксиста. Он мог меня повезти на Таганку как через Измайлово, так и через Садовое кольцо. В первом случае ехать полдня, во втором случае минут 1015, если без особо пробок. И, соответственно, оплата проезда разная, не автобус ведь
Таксист немного поразмышлял, на лице у него я прочел ожидаемую борьбу между хапугой и честным извозчиком.
Обещаю вас возить не более получаса, изрек он с ухмылкой. Договорились?
***
Я вошел в парадные двери гостиницы через 36 минут. Сей дом временного поселения был рекомендован мне благочинным и находился прямо напротив храма Мартина Исповедника. Филипп был так любезен, что забронировал мне номер и дал денег на оплату. Сейчас нужно заселиться и записаться на прием к патриарху. Алексий второй, будь благословенны его труды, знает на какие рычаги надавить, чтобы прижать богонеприимцев! С этой мыслью я пересек уютный чистенький холл и приблизился к стойке портье.
Я могу услужить? поднялась из-за стойки девушка лет двадцати, с милым лицом. Природный румянец на щечках, пухлые губки, задорный взгляд карих глаз. Девушка меня не взволновала как мужчину, я просто отметил внешнюю миловидность. Также, как чуть позже разглядел и внутреннюю красоту портье. Я уже научился сдерживать порывы плоти. Впрочем, это мне только так казалось
Мне забронировали скромный номер, ответил я после секундного молчания.
Скажите фамилию?
Радостев Борис.
Да вы что!.. удивилась портье и более внимательно оглядела меня. До сего мгновения я являлся в её глазах просто клиентом, но сейчас стал объектом какого-то другого внимания. Какого именно, пока понять было сложно. Девушка проглотила вопрос, склонилась над журналом регистрации, чиркнула там галочку:
Документ! попросила немного возбужденно.
Я достал из сумки и подал паспорт. Портье его взяла, пролистала ухоженными пальчиками и все-таки озвучила невысказанный вопрос:
Отец Бориска, а вы ведь учились в Московской семинарии!.. девушка не выговаривала букву «р», проще говоря, картавила. Мозг отметил это автоматически, так как моё сознание отдало дань изумлению:
Да ответил я с паузой. Я учился здесь один год. После оформил перевод ближе к дому
Девушка смотрела на меня заворожено, так смотрят на икону. Мне стало неловко.
Вы учились с Шустриковым Виталиком! сказала она утвердительно.
Я хорошо помнил Виталия. Толстый весельчак, голову коего постоянно туманили шутки и прибаутки. По окончании курса ректорат сделал вывод, что Шустриков отличный студент, но для священника слишком несерьёзен, по своей конституции. Поэтому как духовный лидер он бесполезен. Меня тогда поразило, что взрослый мужчина плачет из-за отчисления. И я пошел в ректорат, и доказал, что священник с природным чувством юмора это гораздо лучше, чем священник без оного
Да, ответил я. Виталий один раз мне здорово помог. Я написал курсовую работу «Русская Православная Церковь в годы ВОВ». И не мог найти доступную моим средствам машинистку, а Виталий
Виталик попросил меня перепечатать три тетрадки тот самый ваш курсовик! воскликнула портье. Я его родная сестра. Виталик сказал, что он ваш должник и это самое малое, что мы можем для вас сделать!
Личное участие в судьбе студента Шустрикова я не афишировал. Но, вероятно, добро не может быть безликим и тайное становится явным, хочешь ты сего или нет. По Божьей воле.
Мы, вроде, встречались улыбнулся я. Тогда вы были совсем ребенком Кажется, вас зовут Эвелина?
Эльвира! Мне тогда было пятнадцать!.. портье придвинулась к стойке и шепнула. Ваш курсовик я запомнила навсегда! Он шедевр православной литературы!..
То же самое сказал мой преподаватель архиепископ Амвросий, успел ответить я, до того как покрылся краской. На расстоянии полуметра от моего лица находилось лицо девушки. Я чувствовал её нежный запах и ощущал трепет тонкой кожи. Глаза Эльвиры сияли, а ароматные губки подрагивали. Я почувствовал, как у меня под рясой вырастает гормон счастья. Протекло несколько мгновений.
Вот так встреча! Я вас хотела увидеть ещё тогда, но вы уехали лукаво улыбнулась портье. Моё смущение она наверняка почувствовала. Я опустил взгляд и упёрся прямо в эротичную ложбинку декольте! Ложбинка благоухала и манила ткнуться в неё носом. Это было чересчур! Я глубоко выдохнул и послал ко всем чертям свою самческую сущность.