Страх на их лицах чертовски пугал. Даже принц лишь строил из себя хладнокровного стоика. Я видела, он, как и другие, сложил пальцы в защитный знак. Только сделал это скрытно, держа ладонь у бедра. Наши взгляды встретились, и я первая отвернулась.
Увы, они, даже принц, боялись меня так же сильно, как и эту пентаграмму. И с той же лёгкостью могли стереть с лица земли. Пара ударов этими страшными сапогами с обитыми железом носами, и всё, вторая жизнь Майи-Майри закончится, не начавшись. Они не схватили меня и не пытали лишь потому, что я стояла на другой стороне тщательно стираемой пентаграммы. Но от рисунка уже осталась не больше чем треть.
Ну же. Думай! Что теперь делать?
Я могла сослаться на потерянную память, но кто мне поверит? Дознаватель скоро придёт. И потом меня, ха-ха, в качестве привилегии для важных особ «всего лишь» с головой погрузят в бочку с водойи святая она или чёрная, словно нефть, дышать под ней я всё равно не смогу. Расскажу всё, что они захотят, возьму на себя и прерванную беременность неизвестной мне королевы, и убийство Кеннеди, да что угодно, любое преступление в любом из миров.
И как назло на ум ничего не шло. Кричать им, что это не я и вообще не из этого мира? Такой себе план, гарантированно обеспечивающий костёр. Они же ведьм сжигают, да? Вряд ли придумали что-то другое.
Та-ак, ладно. Об этом я подумаю, когда меня на костёр поведут. А сейчас стоит ещё раз рассмотреть все имеющиеся варианты.
Первыйя ничего не помню.
Второйэто не я, я вообще тут случайно, из другого мира попала.
И Ну что же ещё? Явеликая ведьма и прокляну вас всех до седьмого колена? А как я это сделаю? Ну пошлю вас всех и по батюшке, и по маменьке, и трёхэтажнымможет, подействует.
Увы, из ведьмовского искусства всё, что я могладаже с закрытыми глазами повторить каждую линию пентаграммы. Ещё быона точно совпадала с той, которую я рисовала и перерисовывала, получая от заказчика отказ за отказом от принятия и так превосходно выполненной работы. Он хотел точности, каждой точки, каждого завитка на своём месте, да ещё и последовательность в рисовке требовал соблюдатьте части, которые потемней, я должна была рисовать первыми. Ну, он так объяснял, забрасывая мой ящик электронными письмами с кучей инструкций и требований. Я делала так, как считала нужным. А когда он отказался принять работу в десятый, наверное, раз, хотела вернуть ему деньгино он перечислил ещё, причём заплатил за каждый черновик как за принятую работу, так что отказываться в моих, мягко говоря, стеснённых обстоятельствах стало глупо. Любой каприз за ваши деньги, как говорится. Да он и требовал лишь одноготочно выполнять его указания.
Вот и выполнилана свою голову! А так могла бы, как и всегда, сидеть дома, в инвалидном кресле, не таком уж по правде и неудобном, но осточертевшем до ужаса, заниматься любимой работой, и Нет. Не хочу я туда даже сейчас. Уж лучше утопиться в бочке с водой.
В своё время я не смогла решить всё окончательно с изуродованной жизнью, побоялась взять грех на душу, пусть и не верила ни в бога, ни в дьявола. А решиться всё-таки не смогла, терпела боль, неподъёмные ноги и Франкенштейна в зеркале пять проклятых лет. И теперь вернуться назаднет, нет и ещё раз нет. Даже если бы предложили, я бы сказала нет. Но ведь и предлагать мне вернуться домой было некому.
Вот и ладно. Способ закончить со всем этим адом помимо моей воли нашёлся. Можно и за это сказать спасибо судьбе. Не хочу я назад в безногую жизнь. Постояв на здоровых ногах, вспомнив, как этобыть человеком, нет, не хочу. Лучше сдохнуть.
А ещё лучшевыкрутиться, хоть как-то, любой ложью, чем угодно, любой ценой. Мне терять нечего.
Я не изменила решения, даже когда открылась дверь, и внутрь и так забитой людьми камеры вошёл человек в чёрном. От одного его видавзгляда-кинжаламне стало плохо.
Я видела его первый раз в жизни. Чёрные волосы до плеч, прямые густые брови, лёгкая синева на щеках, жёсткая линия губ, уверенный подбородок, ровный нос, глаза Избитое сравнение, да, но глаза у негобудто портал в ад, настоящая бездна. Никогда не встречала человека с настолько тяжёлым взглядом. Он всего лишь посмотрел на меня, и всёя сама не своя. Живот скрутило спазмом, меня словно ударило в грудь, и я осела на пол, будто мои ноги в один миг превратились в рыбий хвост, а сама яхватающая воздух открытым ртомтоже превратилась в выброшенную на берег рыбу.
У меня даже уши заложило. Они обменивались приветствиями, а я была совершенно оглушена, не слышала ни слова, лишь видела движение губ и этот взглядвозвращающийся ко мне, не отпускающий, препарирующий душу.
Он пришёл сюда из-за меня, по мою душу. Я видела его первый раз в жизни, но нутром знала: этот человекмой худший враг.
Глава 3. Королевский приказ
Мужчина в чёрном повернулся к принцу, поклонился емуи я вновь смогла дышать. Звуки тоже вернулись.
Дэбрэ. Чуть помягче с ней, нам нужно, чтобы она могла говорить, сказал принц.
Дознание проведено. Подробный отчёт я сам отправил в королевскую канцелярию. Что ещё она может сказать, чего мы не знаем? голос мужчины соответствовал его взгляду. Холодный, морозно спокойный. Он говорил с принцем как равный, не тушевался, не мямлил, как тот же маркиз.
Этот человекдознаватель. Ну разумеется. Я ещё не видела его за работой, но зналау него природный талант. Его внешность и голос, и поведение, и та непонятная силаего словно специально создали для этой работы, если пытки и жестокость можно так называть. В такие места люди устраиваются не ради денег, а чтобы удовлетворить что-то злое в душе.
Умолять его о милосердиинет, можно сразу вычеркнуть этот пункт из списка вариантов спасения.
Да, я видел ваш отчёт о преступнице-одиночке. Но здесь, на полу, почему-то нашёл пентаграмму, скучающим тоном сообщил принц Антуан.
Дознаватель вновь бросил на меня взгляд, но кроме страха я не почувствовала ничего. Видно, сейчас он не использовал ту неизвестную силу, которая только что едва не вышибла из меня дух.
Она сохранилась?
Уничтожена. Но была тут, все это видели. Нарисована кровью, сказал маркиз. Он вернул себе напыщенный вид, но покрасневшие кончики ушей выдавали нервозность.
Ведьма не может рисовать по памяти, сказал дознаватель. Для колдовства ей нужна книга.
Та самая, которую вы якобы нашли и сожгли?
Вы в чём-то обвиняете меня, мой принц? голос Дэбрэ стал ещё холоднее.
Только в том, что вас наверняка обманули. Настоящую книгу она от вас утаила. Вот доказательства, принц указал на пол перед собой, старательно вытертый сапогами и выглядящий ещё грязней и ужасней, чем прежде. Поэтому мы и вызвали вас, как только увидели непотребство.
Я получил приказ явиться сюда час назад.
Это верно. Боги нам благоволят, соединяя пути нужных лиц в одном месте. Принц достал кружевной платок, тщательно вытер руки. Завтра ведьму казнят, как и объявлено, а до тех порделайте, что хотите, но добудьте мне её настоящую книгу и имена сообщников. Очевидно же, что кто-то сюда книгу принёс. Имена, Дэбрэ, и книгавот, что я жду получить от вас уже утром.
«Завтра ведьму казнят». Он произнёс это с такой уверенностью, окончательностью вынесенного приговора. Для него я уже была мертва, он говорил обо мне словно о вещи, без капли жалостион, скучая, лениво, обсуждал мою смерть.
Зачем вам ведьмовская книга, мой принц? бесстрастно поинтересовался Дэбрэ.
Маркиз нервно огладил шейный платок, и я затаила дыхание. Надеждакак огонёк свечи на ветруметалась между этими людьми, пытаясь увидеть хоть в ком-то путь к спасению. Конфликт между ними, любой, давал мне призрачный шанс зацепиться за жизнь.
Принц Антуан предпочёл не заметить едва скрытую угрозу в прозвучавшем вопросе.
Разумеется, для того чтобы помочь бедной Минерве. Для чего же ещё?
И как это возможно сделать с помощью книги проклятий? спросил Дэбрэ тем же тоном.
Принц улыбнулся.
Хороший вопрос. Я отвечу на него, начав издалека. Леди Майридебютантка прошлого сезона, вошла в свиту королевы всего полгода назад, насколько я в курсе. Королева же не может доносить наследника уже лет пять. Вы ведь помните, скольких она потеряла? Дэбрэ, что вы скажете мне, объединив эти факты?