Сестра криво улыбнулась и кивнула. А после маленький ураганчик смел меня с подоконника и дотолкал до замковой кухни. Ну конечно. Шоколадное печенье.
Вот чего мне будет не хватать, вздохнула Ри и запила печенье молоком. Замковая кухня, сестра, печенье и молоко. Тепло и тихо. Так больно все это потерять.
Почему потерять? удивилась я.
Потому что, неожиданно серьезно посмотрела на меня сестра. Потому что потерять. Я эгоистка, Лиарет. Страшная эгоистка. Не такая жертвенная, как ты.
Жертвенная? оторопела я.
Я бы перетрогала всех людей в Онхельстере, буркнула Риетта. Отец держится за свои тайны, а платить за этонам. В столице производство Хранительниц Знаний поставлено на поток. Каждая из них отрабатывает десять-пятнадцать лети все, уходит в новую счастливую жизнь. С круглым счетом в банке и собственным домиком в провинции. А то и в столице. И все, все на добровольных началах.
Это уже ничего не значит, покачала я головой.
Твоя Наставница ничего не видела, кроме Онхельстера, продолжала гнуть свою линию Риетта. Она кормила собой проклятые книги Сколько? Ей было двадцать, как и тебе. А сейчас ей уже восемьдесят. И она похожа на старую развалину. Маги живут до двухсот-трехсот лет, а она протянет еще лет пять-десять.
Хватит!
Анриетта кивнула и взяла последнее печенье:
Ты и сама понимаешь все то, о чем я сейчас сказала. Но хватит так хватит, я не хочу ссориться с тобой. Идем к тебе? Знаешь, я бы хотела, чтобы ты помогла расчесать мне волосы. А потом я бы расчесала тебя.
Да, и выдернула бы половину моего богатства, фыркнула я. У тебя собственную кошку не получилось вычесать!
Она сопротивлялась, пожала плечами Ри. Ты знаешь, что я тебя люблю?
От такого резкого перехода мне даже подурнело:
И я тебя люблю, мышка. С чего вдруг такие глупости?
Просто так. Она пожала плечами. Хочу, чтобы ты знала.
Вернувшись в мою комнату, мы удобно устроились на постели. И до самого позднего вечера просто болтали ни о чем. И только за час до заката Ри тихо спросила:
А если бы я захотела сбежать, ты бы помогла мне?
Мне стало страшно, но
Да. Я бы помогла.
Тогда клянись молчать девять раз по девять дней, хрипло выдохнула Анриетта.
Я никогда не предам тебя, серьезно сказала я. Но если тебе так проще
Подняв руку, я выдернула из косы один волосок и, намотав его на запястье, произнесла:
Анриетта Даллеро, я клянусь сохранить в тайне все, что ты мне скажешь. Клянусь молчать девять раз по девять дней.
Волос раскалился и, сверкнув золотом, исчез. А на моей руке появился тонкий шрам. Теперь он исчезнет лишь через восемьдесят один день.
Я сделаю нам чай. Риетта вылезла из-под теплого одеяла. Это тяжелый разговор.
Пожав плечами, я осталась сидеть в постели. Мне нравилось наблюдать за тем, как хозяйничает сестра. Вокруг нее кружилась ее стихиявоздух. Маленькие ураганчики подносили к ее рукам посуду, банку с чаем и чашки.
Сделаешь воду? полуобернулась ко мне сестра.
Кивнув, я прищелкнула пальцами, и наш старый чайничек доверху заполнился водой. Квэнни Даллеро-Нортон не терпела, когда мы пили чай в моей комнате или в комнате Анриетты. Но устраивать обыск Это было ниже достоинства благородной квэнни, а потому она предпочла просто раз в неделю усаживать нас за толстенную книгу. «Основы этикета для благородных квэнти». В такие моменты я эгоистично радовалась, что мое будущее никак не связано с кучей глупых правил.
Если бы квэнни Даллеро-Нортон увидела эти чашки, хихикнула Риетта, она бы заставила нас переписывать «Основы этикета».
Я только фыркнула. Да, именно эти чашкибольшие, ярко-желтые, с орнаментом из сочно-голубых грибочковквэнни не видела. Зато она уже три года боролась с чашкой нашего отцаглухо-черной, с каймой из белоснежных косточек. Но, увы, алвориг Даллеро-Нортонсильный маг и защитил любимую чашку так, как не защищают не каждое драгоценное украшение.
Держи. С травами.
Спасибо. Опять экспериментируешь? Я выгнула бровь. Напомнить ли тебе, что благородной квэнти не положено возиться в зельеварне?
Благородной квэнти много чего не положено, криво улыбнулась Анриетта. Но когда это нас останавливало?
Я только улыбнулась и сделала еще несколько глотков терпкого травяного напитка. Риетта права. Иногда мы с ней выбирались из замка и ставили Онхельстер на уши, пользуясь тем, что жители всегда нас прикрывали. Да и не делали мы ничего плохого. Подумаешь, один раз зачаровали городской фонтан, чтобы он повторял все сочные словечки, сказанные вблизи воды. Или перекрасили бродячих собак в цвета Даллеро-Нортон. Отец, кстати, только посмеялся и, невзирая на гнев квэнни Даллеро-Нортон, поставил уличных псов на довольствие. А мы этого и добивались.
Ох
Ты что-то не то туда намешала, проворчала я. Сейчас усну и ничем тебе не помогу.
Не уснешь, грустно улыбнулась Анриетта и осторожно забрала из моих безвольных рук чашку. Не уснешь. Знаешь, отец взял с меня черную клятву, что я никогда не прикоснусь к тебе. А я хотела. Ты добрая, и тебе не хватает духу делать то, что ты хочешь.
Хмурясь, я пыталась побороть сонную одурь.
Ты никогда не сможешь меня простить. Риетта не смотрела на меня. И я даже не буду говорить, что мой поступок пойдет тебе во благо. Не пойдет. Хотя
Резко выдохнув, сестра подняла на меня глаза:
Я люблю Терри, а он любит меня. И я буду бороться за свое счастье. Я поступаю подло и эгоистично, и, быть может, к концу жизни я раскаюсь. Быть может, меня накажет Мать-Магия. Пусть. Зато я буду знать, что сделала все, чтобы быть счастливой.
Риетта выплела из своей косы ленту и, сев рядом со мной, положила ее мне на грудь.
Я не прошу понимания, хрипло произнесла она. Я не прошу прощения. Спросишь почему? Потому что понять меня ты не можешь: твоя жертвенность и доброта застит тебе глаза. А просто взять и простить Даже ты не сможешь. Весь Онхельстер будет считать, что ты обманом проникла в спальню моего жениха. Я люблю тебя, сестренка. Но, вот беда, себя и Терри я люблю больше.
Риетта
На большее меня не хватило. Тело одеревенело, и я могла лишь беспомощно наблюдать за раскручивающейся воронкой портала.
Я давно это задумала, тихо сказала Анриетта. Портал заказан от твоего имени и настроен на перемещение из твоей комнаты в покои нашего покойного брата.
Я не верила, что Риетта могла так поступить. Но портал, неумолимый, неподконтрольный мне портал, доказывал: могла. Могла и сделала.
Упала я во что-то мягкое. И несколько минут просто лежала, не в силах прийти в себя. В голове бились лишь две мысли: "Как она могла?!" и "Мать-Магия, что же мне делать?!"
Тело не слушалось, совершенно не слушалось. Паника захватывала с головой. Я даже не могла понять, есть ли кто-то рядом со мной. Я могла лишь лежать, смаргивать слезы и рассматривать расписной потолок.
"Пожалуйста, Мать-Магия, пожалуйста. Пусть все обойдется, истово молилась я про себя. Пожалуйста".
Как я буду жить дальше? Если меня поймают в покоях Хранителя Теней
Так или иначе, а все проходит. Прошли и мои бессильные слезы, сердце перестало так судорожно биться, и я смогла выровнять дыхание. В спальне, а это, безусловно, она, царила тишина, которую нарушали лишь мои прерывистые вздохи. Значит, здесь никого не было.
"Спасибо, Мать-Магия. Спасибо", выдохнула я про себя.
Теперь дело за малым, нужно лишь побороть действие зелья и выбраться отсюда незамеченной.
Я старалась. Я прикладывала воистину нечеловеческие усилия, и наконец мне удалось перевернуться на бок. Еще раз и еще. Руки и ноги не подчинялись мне, и на пол я упала с глухим стуком. Ушиблась, конечно. Но сейчас меня это волновало в последнюю очередь. Синяки и ссадины можно залечить потом. Позже. В покое и безопасности своей комнаты.
Кое-как заставила себя встать на четвереньки. Руки дрожали, удерживать свой вес было тяжело. Еще немного. Еще чуть-чуть. Где-то на задворках сознания мелькнула дурацкая мысль: закатиться под кровать и переждать до утра.
Крохотные иголочки впились кончики моих пальцев. В голове зашумело, а перед глазами поплыли темные мушки. Хорошо, что Анриетте не удалось толком выучиться на зельевара. Еще пара минут, и я смогу убраться отсюда.