Ягоды в холодильнике действительно обнаружились, и всякие разные смесь из крыжовника, малины, черники и чего-то мне неизвестного на вид, но, видимо, вкусного.
Блин Ну, как их ругать? Голодных питомцев, которые не коты, не собаки, не птицы и не грызуны?
А зачем было к соседу в сад? Нельзя было залезть в наш собственный холодильник?
Ни-зя-я-я Лэр пре-щает.
Ах, Клэр запрещает! А к соседу, значит, можно.
И что мы теперь будем делать? Как будем заглаживать вину?
Золотые глаза сделались из виноватых еще более расстроенными. И почему-то хитрыми.
Дай иму ашу!
Отдать ему вашу ягоду?
Да. Аша куснее.
Вот уж не сомневаюсь, фыркнула я, вот только представляю, что он обо мне подумает, если теперь я заявлюсь к нему на порог с мисками. Он-то растил какую-то чарину ваша ему не нужна, хоть она и вкуснее.
И я выставила еду для Смешариков из холодильника на пол.
Ешьте.
Детский сад. В самом деле, не наказывать же их?
Только в сад к нему больше не лазьте и на глаза не попадайтесь.
Ответом мне служило счастливое хоровое чавканье.
А утро продолжало удивлять.
Ладно, я осталась без завтрака, Смешарики без своих ягод, а сосед без чарины, но почему на телефонный звонок не ответила Тайра? Перед школой мы обычно созванивались, и диалог всегда выходил одним и тем же:
Привет, ты сегодня идешь?
Ага!
За тобой «зайти»?
В смысле: «забрать тебя методом телепорта до здания Реактора, чтобы быстрее?»
Нет, я на велосипеде.
Тайра любила свой велосипед новый, последней модели, подаренный Стивом, но иногда все же соглашалась на мое предложение.
Ясно, я не могла не спросить.
Знаю.
На этом месте мы обе улыбались и пару секунд молчали.
Тогда до встречи в школе!
Уже бегу!
Все коротко и понятно. Сегодня не случилось и этого. Семьдесят гудков в пустоту и полное отсутствие ответа. Куда же она подевалась? Почему не позвонила заранее, не предупредила? Не заболела ли? Я волновалась.
Одевалась я хмурая, голодная, в полной тишине, в доме, где не было Клэр, все наперекосяк. Оставила котам корма, обулась во что-то в коридоре, и, продолжая думать о подруге, хлопнула дверью.
Новый день. Новое утро. Новое занятие.
Иногда мне казалось, что я прибыла в этот чудный город только вчера. Все так же разглядывала плитки под ногами, немногочисленные пока еще листья у тротуаров, величественные деревья, уютные особняки и ухоженные за витыми оградами клумбы. Все так же глубоко вдыхала прозрачный и чистый воздух знакомых улиц, с тем же, как в первый раз, упоением, наслаждалась видом нешироких аллей, втягивала долетающие из раскрытых окон ароматы, и заглядывала в них в окна, подглядывала за чужим счастьем. Не потому что мне не хватало собственного, а потому что это интересно смотреть на лица, выхватывать моменты чужих будней, слышать обрывки не предназначенных для твоих ушей разговоров.
Ореховый? Если испечешь ореховый, я не дождусь вечера.
Кого, вы говорите, позвать? Нет, вы ошиблись номером
Линн, где мой галстук? Уже нашел, не ищи
Чужая жизнь, чужие тайны, чужие хитросплетения судеб.
И объединивший всех Нордейл.
Удивительный город не похожий ни на один другой. С тем же ароматом выпечки, что стелется вдоль дорог с тем же, но с другим. И чуть другим запахом кофе, чуть иными фасонами одежды и неизменной доброжелательностью на лицах жителей.
Иногда я задавалась вопросом, а не разлил ли чего волшебного в воздухе Дрейк, облюбовавший в качестве постоянного места жительства этот город? Не добавил ли в воду капельку Любви? Не рассыпал ли повсеместно искорки ожидаемого чуда, которое, кажется, вот-вот случится. И потому на душе хорошо, светло, спокойно. Где еще, как не в Нордейле, можно мечтать, но не страдать от отсутствия желаемого, делать, но не загонять себя, наслаждаться результатом своих трудов или же просто наслаждаться? Наслаждаться не чем-то особенным, а каждой минутой текущего дня.
Как я теперь.
Купленный на углу в пластиковом стаканчике кофе жег пальцы; слоеная булочка, покрытая шоколадом, таяла на языке; в воздухе, чем-то напоминая подводное царство, плыли тонкие белесые зонтики-щупальца семена каких-то растений.
Сосед-ботан бы точно знал, каких.
От этой мысли я усмехнулась.
Ну и утречко получилось.
Конечно, можно было бы прыгнуть, если не в сам Реактор (на некоторых ошибках все-таки учатся), то хотя бы непосредственно к его входу, но я не стала этого делать по двум причинам: во-первых, не желала тратить силы понапрасну, а прыжки, так или иначе, отнимали львиную долю энергии, которую потом приходилось восполнять; во-вторых, банально хотелось размять ноги. К чему упускать возможность воочию увидеть еще одно утро своей жизни, если никуда не опаздываешь? А я не опаздывала хоть в этом повезло.
Накануне, перед тем как уехать («Дина, этим вечером мне нужно отлучиться по важным делам на другой Уровень» «Окей, без проблем»), Дрейк перенес время занятия с привычных восьми утра аж на десять, и потому теперь я бодрым шагом стаптывала подошвы любимых мокасин. Не стала обувать каблуки красоваться перед представителями Комиссии не собиралась, а любимый в городе отсутствовал, вертела головой, прихлебывала кофе и с интервалом в пять минут пыталась набрать номер Тайры та не отвечала. Я даже попыталась позвонить доктору, но с таким же результатом, как и подруге нулевым.
Куда же они все подевались?
Если кто и знал ответ на этот вопрос, то это Дрейк. И потому я поспешила вперед.
Незнакомый пустой кабинет, на стене экран, стол узкий, стул на одного. Почему попавшийся по пути Джон заместитель Великого и Ужасного уточнил, что мне сюда? Обычно мы занимались в другом «классе».
Тайра не появилась; экран не светился. До десяти оставалось несколько минут я выложила на стол тетрадь для записей, разложила по цветам маркеры для подчеркивания, откинулась на удобную спинку стула и погрузилась в размышления.
Сколько я уже занимаюсь? Долго. Долго, а поток Знания бесконечный он всегда разный и никогда не утомляет, потому что всегда несет в себе частичку чего-то важного и нужного, постепенно собирает сложный пазл устройства мироздания, позволяет прикоснуться к неведомому, далекому и по-настоящему прекрасному основе постижения науки о зарождении жизни. О чем будем говорить сегодня? Всегда тайна, всегда предвкушение. И думать об этом все равно, что гадать, какой из десертов тебе сегодня подадут к кофе, никогда не угадаешь, но всегда останешься доволен.
Пока я философствовала, зажегся настенный телевизор, и с него на меня посмотрело до боли знакомое лицо.
Начальник. Дрейк. Любимый мужчина.
Доброе утро, улыбнулась я.
Доброе. А у тебя оно точно доброе? от взгляда с экрана ничего не укрылось.
Точно, во все детали вдаваться совершенно ни к чему, а вот один вопрос задать стоило. Только Тайра почему-то не отвечает. Не знаешь, где она?
Знаю.
Он всегда все знал.
Вчера я передал им со Стивом билеты на Кахоа, сообщил, что неплохо бы Тайре изучить высокогорные озера, присмотреться к местной энергетике. Там места силы, и ей понравится. Пусть побудут.
«А мне? Мне бы тоже понравилось почему не вместе?» кольнуло расстройство. Было бы здорово слетать на Кахоа вдвоем с Тайрой или же втроем (если я им не помешаю), но меня уже «отсекли». Чуточку обидно, хотя вслух я этого говорить не стала.
А надолго они?
На пару недель.
Ничего себе. Две недели одиноких занятий? Наружу прорвался разочарованный вздох.
А как же госпиталь без Стива?
Я нашел ему временную замену.
Ну да, конечно. С Дрейком каждый раз заново приходилось привыкать к одному моменту: знать, что если тебя посетила некая дельная идея, то его эта идея посетила уже дважды или трижды. А то и раз триста, причем не накануне, а еще год назад. Трудно рядом с таким человеком чувствовать себя умным и особенным, но этот уникальный тип Дрейк Дамиен-Ферно умудрялся во мне это чувство пробуждать ощущение собственного ума и «особенности». И спасибо ему за это.
Значит, две недели без Тайры что ж, так тому и быть. Не прыгать же, в конце концов, за ними без спроса и не портить отдых? Позанимаюсь одна.