Иная судьба. Книга 1 - Горбачева Вероника Вячеславовна

Пролог

У герцога Жильберта Анри Рене де Бриссака де Фуа дЭстре пропала супруга. Это бы ещё полбеды, поскольку его светлость отнюдь не пылал нежными чувствами к златокудрой Анне де Бирс де Фуа дЭстре, красотой затмевавшей многих прелестниц его провинции, и уж как-нибудь нашёл бы силы отнестись к данной потере если не стоически, то философски. Упокойся, например, его половина в бозе или попади в грубые лапы разбойниковповерьте, суровый муж недолго бы оставался безутешен. Опять-таки, претерпи она жестокое насилие и потерю чести, да даже сдохни от чумы или, упаси Боже, угоди в подвалы инквизицииего сиятельство и бровью не повёл бы. Господь соединил, Господь разъединил, на всё высшая воля Только не подумайте дурного о его светлости. Дело в том, что вышеозначенный Жильберт дЭстре был, по определённым причинам, к супруге своей, мягко говоря, холоден, а если откровенното одно упоминание об очередных её выходках и непристойностях заставляло светлейшего бледнеть от тихой ненависти. И тогда, пугая окружающих, наливался багрянцем безобразный шрам над верхней губой, темнели до черноты глаза цвета спелой вишни, жгучие, слегка навыкате, и дёргалась левая щека, полупарализованная давним магическим ударом, что когда-то оставил на челе светлейшего ту самую метку, из-за коей он и получил прозвище Троегубого.

Впрочем, не будем предаваться греху словоблудия, уподобляясь бесцеремонной черни, что и святых не замедлит вынести на поругание. Сказано в Писании: «Не суди, да не судим будешь»; и ещё «Каким судом судите, таким и вы будете судимы, какой мерою меритетакой и вам отмерят». А желающему порочить честное имя герцога и высматривать сучки в чужом глазу, напомним: брёвен в оке собственном может набраться достаточно для костерка под железным стулом в пыточных для особо болтливых. Ибо мудро сказано одним латинянином: «Язык глупогогибель для него».

Итак, ежели бы коварная супружеская половина соизволила всего лишь сбежать с очередным любовникомего светлость с чувством перекрестился бы, возблагодарив Всевышнего, и отправил понтифику, недавно воссевшему на престол после немыслимой папессы Иоанны, прошение о разводе, подкреплённое фактами прелюбодеяний благоверной. И уж будьте уверены, фактов, как и свидетелей, оказалось бы немало. Иное дело, что герцог очень уж болезненно воспринимал любое пятнышко, грозящее разъесть белоснежные крылья его репутации. Он и без того выкидывал на ветер значительную долю личного дохода для сокрытия амурных дел любвеобильной дамы. Ах, если бы она нашлась, к примеру, с перерезанным горлом в собственнойдемоны с ней, да хоть и в чужой постелиобразовалась бы такая возможностьпо-тихому сымпровизировать вполне благопристойную кончину! Так ведь нет, подобной услуги от неё не дождёшься: блудница скверно жиласкверно и пропала.

Очень скверно. Ибо вскоре после её исчезновения секретарь герцога мэтр Фуке обнаружил, что тайник в кабинете его светлости вскрыт, несмотря на хитромудрые замки и охранные заклинания. А главноепохищены документы Особой Государственной Важности. Попадание хотя бы одного из ниха таковых набиралось тринадцатьв руки недругов, либо представителей некоторых государств, находящихся в состоянии хрупкого эфемерного перемирия с прекрасной Галлией, означало немедленную очередную войну, на которую не было ни денег, ни ресурсов. За блестящими позолоченными фасадами парадных резиденций сиятельных вельмож, чьи кошельки Жильберт дЭстре беззастенчиво опустошил, дабы не одной казне нести расходы по защите рубежей, скрывалось порой такое, что поневоле стороннему наблюдателю могла прийти на ум меткая поговорка: «На брюхе-то шёлк, а в брюхе-тощёлк»! О-о, нет, опять-таки не будем бездумно повторять за злыми языками. Блажен муж, не идущий на совет нечестивых, и да вверит он бестрепетно судьбу свою в руце мудрых и безгрешных правителей, заботящихся о нас, малых мира сего!

Вернёмся, однако, к нашему повествованию. Выражаясь сухим канцелярским слогом, дело, поначалу определяемое как банальная супружеская измена, запахло изменой иного толкагосударственной. И то, что одновременно с Особо Важными Документами пропали фамильные драгоценности покойной матушки его светлости, в протокол тайного следствия даже не заносилось. Ибо то преступление хоть и низменное, воровское, но частного порядка, несравнимое с уроном государственного масштаба. «Найдите мне документы,  жёстко сказал герцог,  а уж со всем остальным я как-нибудь разберусь». И добавил в адрес соглядатаев, прозорливо приставленных им ранее к неверной супруге, пару-тройку слов, также не вошедших в протокол по неблагозвучности своей. Самих же шпионов приказал повесить. Впрочем, сменив гнев на милость, передумал и велел лишь выдрать хорошенько; и провинившиеся потом низко кланялись и благодарили, ибо поротые задницы заживут, а ума прибавят. Да и сами, дураки, живы, и семьи опять-таки при кормильцах

Суров, но справедлив Жильберт Анри Рене де Бриссак де Фуа дЭстре, да славится имя его, после имени нашего Государя Генриха, во веки веков. Аминь.

Глава 1

Ещё не открывая глаз, Марта поняла: плохо дело. Вместо продавленного тюфяка, чьи бугры и впадины были давно изучены боками, она лежала на чём-то холодном и жёстком, будто на голой земле, а главноесо всех сторон тянуло сыростью, как в погребе. Пробуждение было непривычным, явственно чего-то не хватало, помимо какой-никакой, а всё же мягкости под рёбрами и щекой А, вот чегопривычных звуков! Не брякала во дворе собачья цепь, не орал петух, не было слышно фырканья Гнедка на конюшне, поросячьего хрюканья и гусиного гогота. Куда-то подевались привычные звуки, без которых невозможно представить утро. А ведь оголодавшая за ночь скотина всегда первой подавала голос. Обычно, едва прочухавшись, Марта спешила к колодцуумыться и попить, натаскать воду для всего дома и поилок. И тогда, стоило ей взяться за ручку колодезного ворота, к общему хору добавлялся пронзительный скрип высохшего щелястого цилиндра, а уж потом во двор выскакивала тётка, доить Рыжуху, но допрежь того ублажить кормилицу запаренной с вечера болтушкой. Марта обихаживала прочую немногочисленную живность. Звякал подойник, лилась в деревянные корытца и желоба вода, выскакивали из дому и хлопали дверью нужника братики с сестрицами, каркали грачи и шумно хлопали крыльями, срываясь в полёт с вознесённых к небу гнёзд на тополиных кронах.

Вроде бы вот оно, утрои пора вставать, хоть ломит со вчерашнего позднего сиденья с рукодельем спина, но надо браться за привычные домашние хлопоты. Однако странная тишина, царящая вокруг, настораживала. Да что тампугала до чёртиков.

Где-то неподалёку узнаваемо застрекотала сорока, которой вроде бы делать здесь нечего: дядюшкину кузню из-за шума и дыма птицы всегда облетали стороной. Но вот после стрекотуньи выдал сухую трель дятел С предчувствием чего-то нехорошего Марта, наконец, разлепила векии заморгала. Почему так светло? Проспала? Или сподобилась заснуть средь бела дня, когда все добрые люди работают? А солнце-то какое, бьёт прямо в глаза Она невольно заслонилась ладонью. И вдруг её так и пробило: утро-то давно миновало! Ну, конечно, как это вообще можно было забыть? И поднялась она, как положено, чуть свет, и всю работу, что назначена, давно управила, и даже успела ополоснуть руки, собираясь подсесть со всеми к столу, как ей сунули кусок краюхипожевать дорогойи наказали быстренько куда-то сбегать Вот только куда? Она хорошо помнила, что торопилась: ведь тётка пригрозила, ежели замешкается, оставить без завтрака и без обеда. А очень уж хотелось, до тягучей слюны во рту, получить хоть две-три ложки горячей пшённой каши, что уже допревала в печи, наполняя избу и сенцы сытным духом: ведь днём и ночью подводило живот, кашки бы ему Она и заспешила. Куда? Божечки, отчего же никак не упомнит?

Щурясь от бившего в глаза света, Марта приподнялась было на локте, но от непонятной слабости вдруг повело в сторону; и отчего-то резко потемнело вокруг, будто кто захлопнул ставни. В затылок при этом ощутимо стукнуло. Зашипев от боли, девушка отпрянула назад, снова угодив в световое пятно, зажмурилась, потянулась к голове. Боязливо прощупала. Под пальцами наливалась здоровущая шишка. Господи боже, кто же её так? Или сама приложилась в беспамятстве?