- Семерых, если можно так выразиться, уложил малыш, а восьмого - дедуля. Мы не желали вам зла.
- Да и не причинили, - опять захихикал Енси.
- Мамуля шлет извинения и спрашивает, что делать с останками. Я должен отвести тачку домой.
- Увози их. Мне они не нужны. Туда им и дорога, - отмахнулся Енси. Я сказал "ладно" и собрался в путь. Но тут он заорал, что передумал. Велел свалить трупы с тачки. Насколько я понял из его слов (разобрал я немного, потому что Енси заглушал себя хохотом), он намерен был попинать их ногами.
Я сделал, как велено, вернулся домой и все рассказал мамуле за ужином - были бобы, треска и домашняя настойка. Еще мамуля напекла кукурузных лепешек. Ох, и вкуснотища! Я откинулся на спинку стула, рассудив, что заслужил отдых, и задумался, а внутри у меня стало тепло и приятно. Я старался представить, что чуйствует боб в моем желудке. Но боб, наверно, вовсе бесчуйственный.
Не прошло и получаса, как во дворе завизжала свинья, как будто ей ногой наподдали, и кто-то постучался в дверь. Это был Енси. Не успел он войти, как выудил из штанов цветной носовой платок и давай шмыгать носом. Я посмотрел на мамулю круглыми глазами. Ума, мол, не приложу, в чем дело. Папуля с дядей Лесом пили маисовую водку и сыпали шуточками в углу. Сразу видно было, что им хорошо: стол между ними так и трясся. Ни папуля, ни дядя не притрагивались к столу, но он все равно ходил ходуном - старался наступить то папуле, то дяде на ногу. Папуля с дядей раскачивали стол мысленно. Это у них такая игра.
Решать пришлось мамуле, и она пригласила старого Енси посидеть, отведать бобов. Он только всхлипнул.
- Что-нибудь не так, сосед? - вежливо спросила мамуля.
- Еще бы, - ответил Енси, шмыгая носом. - Я совсем старик.
- Это уж точно, - согласилась мамуля. - Может, и помоложе Сонка, но все равно на вид вы дряхлый старик.
- А? - вытаращился на нее Енси. - Сонка? Да Сонку от силы семнадцать, хоть они здоровый вымахал.
Мамуля смутилась.
- Разве я сказала Сонк? - быстро поправилась она. - Я имела в виду дедушку Сонка. Его тоже зовут Сонк.
Дедулю зовут вовсе не Сонк, он и сам не помнит своего настоящего имени. Как его только не называли в старину: пророком Илией, и по-всякому. Я даже не уверен, что в Атлантиде, откуда дедуля родом, вообще были в ходу имена. По-моему, там людей называли цифрами. Впрочем, неважно.
Старый Енси, значит, все шмыгал носом, стонал и охал, прикидывался, мол, мы убили восьмерых его сыновей и теперь он один-одинешенек на свете. Правда, получасом раньше его это не трогало, я ему так и выложил. Но он заявил, что не понял тогда, о чем это я толкую, и приказал мне заткнуться.
- У меня семья могла быть еще больше, - сказал он. - Было еще двое ребят, Зебб и Робби, да я их как-то пристрелил. Косо на меня посмотрели. Но все равно, вы, Хогбены, не имели права убивать моих ребятишек.
- Мы не нарочно, - ответила мамуля. - Просто несчастный случай вышел. Мы будем рады хоть как-нибудь возместить вам ущерб.
- На это-то я и рассчитывал, - говорит старый Енси. - Вам уже не отвертеться после всего, что вы натворили. Даже если моих ребят убил малыш, как уверяет Сонк, а ведь он у вас враль. Тут в другом дело: я рассудил, что все вы, Хогбены, должны держать ответ. Но, пожалуй, мы будем квиты, если вы окажете мне одну услугу. Худой мир лучше доброй ссоры.
- Все что угодно, - сказала мамуля, - лишь бы это было в наших силах.
- Сущая безделица, - заявляет старый Енси. - Пусть меня на время превратят в целую толпу.
- Да ты что, Медеи наслушался? - вмешался папуля, спьяну не сообразив, что к чему. - Ты ей не верь. Это она с Пелеем злую шутку сыграла. Когда его зарубили, он так и остался мертвым: вовсе не помолодел, как она ему сулила.
- Чего? - Енси вынул из кармана старый журнал и сразу раскрыл его на красивой картинке. - Вот это самое.