А правда, что у вас не знают про другие миры? обратилась она ко мне, тоже с любопытством ко мне приглядываясь.
Правда, шмыгнула я носом.
У-у, тогда всё будет сложнее, она подняла взгляд на остальных. Ты помнишь, что Пол рассказывал об их сумасшедшем железном мире? Сколько он к нему привыкал? А если бы попал туда, даже не зная, что такое возможно?
Я бы точно рехнулся, усмехнулся обрадованный поддержкой Пашка.
И что ты предлагаешь? Ждать, когда она осознает? холодно спросил главный. А если это займётмой переводчик споткнулся, а потом выдал подходящее по смыслу: неделю? Или месяц?
Предлагаю дать ейтут мой переводчик совсем сломался.
А это выход, согласился кто-то.
Не уверен, засомневался Пашка.
И я поняла, что дела мои плохи.
Что это? прошипела я в его сторону.
Это ну-у лекарство. Да, лекарство. Которое дают при ранениях воинам. Обезболивающее.
Прекрасно. Меня решили накачать транквилизаторами. Мало того, что я и так ими накачана, раз вижу этот бред, так ещё мне в этом бреду добавят добавки. И тогда я, может быть, улечу вообще на Нибиру. С учётом того, где я сейчас, может, это не так уж и плохо?
Моя бабушка, которая ругалась редко и метко, всегда говорила, что ругательства надо употреблять к месту и времени, тогда они не будут обесценены. Так вот, моя дорогая бабушка, теперь я могу сказать это точно и в полной меретвоя внучка оказалась в полной жопе.
Жопе с лепестками пионов от баобабов, захихикала я, после того как я выпила всунутое мне «обезболивающее». И с лопухом вместо туалетной бумаги, да. Который мне протянули, когда я спросила про туалетную бумагу.
Она бесполезна в походах, ты поймёшь почему, сама, когда пройдёт пара дней.
Но я поняла уже этой ночью. Когда все светила скрылись, ненадолго засияли близкие крупные звёзды. Их быстро скрыли набежавшие тучи. И вылилась месячная, по нашим меркам, норма осадков.
Это что, всегда так? ошалело спросила я, слушая, как заливает наш шалашик водой. Грохот стоял, как у водопада.
Во время Дезиррэда, ответила Никта.
Всё что могло промокнуть промокало и отсыревало за это время дождей, поэтому было бесполезно в походах, где ненастье тебя могло застать в любом месте и любое время.
Меня поселили в хижину к женщинам-воинам, которых было целых четыре штуки, все малословные и угрюмые, как на подбор. Одна Никта отличалась более-менее приветливым нравом. Это смотря с кем сравнить, конечно. На фоне балаболки старосты Инки, Никта выглядела бы мраморной статуей. На фоне своих товарок Никта была само радушие. Но она относилась не к рядовым воинам, которые были все немногословные как на подбор, а входила в элитный отряд под командованием того, кого я уже окрестила «главным». Звали его Эрган.
В этот отряд входило семь воиновсам Эрган, Пашка, который Пол, Никта и ещё четыре воина. Их имена я ещё не все запомнила. Эрган был большой шишкойаж самим главнокомандующим всея армии королевства Эндергард, на землях которого мы находились. Мне переводчик перевёл его должность как высший паладин королевства. А на их языке звучало как атон.
Это всё мне объяснили после того, как напоили обезболивающим отваром, который имел и успокаивающее воздействие.
Не то, чтобы я сразу смирилась с происходящим, но, как гласит народная мудрость, человек ко всему привыкает. Моя деятельная натура требовала каких-то действий. Какой у меня был выборлечь на лавку в хижине, закрыть глаза и ждать, когда что-либо изменится: либо я очнусь у себя дома либо смирюсь с происходящим? Но можно ли вот так лежать долгие часы ни о чём не думая, здоровому двадцатилетнему человеку? Нет, конечно. Мозг лихорадочно работал и пережёвывал поступающую информацию. Любопытство требовало узнать всё и сразу. Телу тоже было некомфортно. Потому что температура накалялась.
Из объяснений Пашки я поняла, если говорить кратко и доступно, что в течение суток температура имеет сильные перепады. Сейчас у них что-то вроде нашего лета, когда светят три светила. Климат в это время меняется за сутки от наших тропического до экваториального и обратно, с долей континентального из-за перепада температур днём и ночью. После смены фазы Дезиррэ, климат мягко переходит в умеренный, привычный нам, и потом переходит в долгую затяжную зиму.
Поэтому и флора и фауна у них была своеобразная, та, что могла выжить при таких условиях. Те джунгли, что я видела, как и «баобабы» растения фазы Дезиррэ. Непроходимые джунглиодногодки, вырастали в это время, а потом исчезали до следующего лета. «Баобабы», которые тут назывались поряниками, цвели и завязывали плоды во время Дезиррэ. Потом плодоносили почти до самой зимы, снабжая местных основной пищей.
Плоды поряники, которые я тут же окрестила пряниками за схожесть названия, мне удалось попробовать. Местные умели хранить их в стазисе, и меня угостили прошлогодним пряником. По вкусу нечто среднее между авокадо, мясом и грибамисытно и вполне вкусно.
Потом те деревья, которым требовалась жара, впадали в спячку, и уступали место растениям, которые я окрестила привычными берёзками и елями, хотя выглядели они иначе, но всё равно напоминали обычные лиственные и сосновые деревья.
К периоду зимы вся флора впадала в спячку. А фауна в этом мире прижилась та, что могла пережить как жару, так и холода.
А есть здесь живность хоть какая-то, похожая на нашу? поинтересовалась я у Пашки, который был вынужден быть моим гидом по этому миру.
Похожая есть, но немного. Увидишь ещё, улыбнулся он предвкушающей улыбкой.
Ну да, ему всё это забавно. В отличие от меня.
Всё, девица перестала истерить? спросил главный Пашку, словно меня тут нет. Тогда завтра выступаем.
Может перестанете говорить так, как будто меня здесь нет? разозлилась я.
Главный перевёл на меня взгляд, и мы впервые встретились глазами. Я вздрогнула и сделала шаг назад.
Заслужи такую честь, процедил он и пошёл дальше раздавать указания.
Я должна заслужить? Честь? вызверилась я.
Я побежала за ним, обогнала и встала перед ним, тыкая в него пальцем. То есть почти тыкая, не касаясь. Смелости у меня на это не хватило, несмотря на всю мою злость. Страшный мужик.
Вы меня украли! Вы меня похитили! Да на вас ООН нет! Я хочу пожаловаться в лигу защитников иномирных жителей! Или как у вас называется организация, которая защищает права людей всех миров?
Жалуйся, хмыкнул он недобро и обошёл меня.
И пожалуюсь! Как только так сразу! Разбойники! Воры! Похитители! не унималась я.
На самом деле мне хотелось настучать по этой большой и каменной по виде башке. Расцарапать это невозмутимое равнодушное лицо и выплеснуть весь мой гнев.
Остынь, Лер! как-то испуганно сгрёб меня в охапку Пашка и закрыл от взгляда главного.
Который смотрел на меня сейчас так, что будь он василиском, я бы уже превратилась в камень.
Уйми девку, зло процедил он, обходя нас.
Остальные тоже смотрели неодобрительно, хотя поначалу забавлялись моей реакцией.
Ты с ума сошла! накинулась на меня Никта. Кто с атоном так разговаривает? За это можно головы лишиться. Он тебя пожалел пока, как котёнка неразумного, перевёл мне переводчик с запинкой. Но не смей так больше! Тебе за него каждый из нас глотку перегрызёт.
Никта, уйди. Ты сейчас не помогаешь. Хуже делаешь.
Она предупреждающе зло зыркнула в нашу сторону и ушла.
А что я не так сказала? возмутилась я.
Тогда мне Пашка и рассказал, кто есть главный, какое место он занимает, и как с ним можно и нельзя разговаривать.
Ну это как у вас, Лер, представь, перед всем войском с генералом разговаривать. Или с Президентом вашим. Можно так?
Если похитят, можно, буркнула я. Что ж такой важный генерал здесь делает? Даже не побоялся свою тушку через портал перекинуть?
Эргану страх неведом. Иногда мне кажется, ему вообще мало эмоций ведомо. Одни инстинкты. А такое ответственное делокак добыча главного нашего оружиядело государственное важности.
Ты меня имеешь в виду?
Тебя, Лерунь, тебя. Готова слушать?
Готова. Только мне бы во что переодеться. Жарко мне.