Я стояла и караулила полицейского неподалёку от дверей его работы и по договоренности с Вадей при приближении «объекта» мне на телефон должен был раздаться звонок. Я беру трубку и сбрасываю звонок, а сама начинаю имитировать разговор, прислонив к уху телефонную трубку. Когда полицейский согласно плану должен поравняться со мной Вадик, пробегая мимо, вырвет телефон из моих рук. Дальше мои слёзы, заявление в полицию от «пострадавшей», и возможность подобраться к сейфу. Расчёт на то, что если при заказанном «объекте» телефон будет украден, то он и возьмется принять у меня прошение о помощи. Так всё и произошло, и попала я к нему в кабинет, а не к кому-то другому, вот только сейф при мне следователь открыл, а испариться из кабинета не пожелал. Тут Судьба решила мне подыграть, видимо поняла, что дала заведомо проигрышные карты.
Я сидела за столом дознавателя и лила слёзы над бумагой с описанием событий пропажи мобильного телефона. Неожиданно спазм в животе ударил меня острой болью изнутри, и скрутил в тугой узел, не дав возможности распрямиться. Мне стало трудно дышать, в глазах всё помутнело, и озноб завершил картину моего приступа. Полицейский засуетился вокруг меня, поняв по моей бледности и закатывающимся глазам, что пора поработать спасателем бренного тела пострадавшей. Как подобает хорошему человеку и добропорядочному гражданину, выскочив пулей из кабинета, он потрусил на пост вызывать «Скорую помощь» и скорее всего еще и за аптечкой.
Приступ не унимался. Мне стало так обидно, ведь ситуация сложилась как нельзя лучше и путь к открытому железному ящику свободен, а я даже дышать толком не могу. Вторичный спазм разогнул мое тело и заставил его лечь на стоящий рядом стул, и тут я увидела ее. Она смотрела на меня своим механическим холодным «глазом» и передавала мои мучения на компьютер. Видеокамера. Вадим не знал про ее существование, потому и замыслил этот простой план. Получается, если бы я попробовала стащить документ, то потом моей единственной просьбой к Некрасову, была бы свобода. Хитро продумано, ничего не скажешь. Вадика я не сдала бы, и загремела «под фанфары» прямо за решетку «в сырую темницу». Не веселая получается ситуация, я бы даже сказала подлая.
Третий приступ заставил меня свернуться калачиком лёжа на двух стульях. Боль была острой и пульсирующей. Перед глазами стали расплываться темные пятна, постепенно разрастаясь и заволакивая разум. Я находилась в пограничном состоянии между сознанием и обмороком, как вдруг мягкий свет из окна от фар проезжающей машины выхватил на долю секунды несколько пылинок, что висели в воздухе. Они никуда не падали, а летали прямо перед моими глазами. Почему? Всё оказалось просто: они лежала на тонком слое воздуха. Я видела этот слой, и еще много слоев различной толщины. Одни из них были плотные, другие разряженные, третьи напоминали дуршлаг и в их дыры просачивались струи пятых. Какие-то обворачивались вокруг тонких слоев, пакуя их как подарок в обёрточную бумагу. Я видела все эти движения, и хотелось дотронуться, чтобы ощутить реальность происходящего. Протянув руку, я коснулась указательным пальцем воздушной «ленты» прямо у меня над головой. Она извивалась как новогодний серпантин, но зажав этот узкий воздушный поток между двумя пальцами большим и указательным, я встряхнула ее. По ощущениям это была скользкая гладкая кожаная тряпица. То, что нужно, осталось правильно ее направить и задание будет выполнено. Собрав все силы в кулак, я сосредоточилась на узком потоке у меня в руках. На лбу выступили бисеринки пота. Я еще ближе к обмороку и шанс только один. Мне нужен был один плотный поток, и опустив руку к полу я смогла его ухватить. Он был тяжелый, но рыхлыйэто скорее минус для задуманного мной, но ждать когда подплывёт другой, нет времени. Я подтолкнула слой рукой, и он медленно, но верно пополз наверх. Поравнявшись с линией моего рта, он завис на долю секунды. Я глубоко вздохнула и через рот выдохнула воздух. Выдох был минимальный, но в данной ситуации этого было довольно. Слой был перенаправлен и начал собирать потоки вокруг себя. У меня получился обычный сквозняк и вихрь на большой скорости врезался в дверь сейфа и распахнул ее. Теперь нужно было подсечь нужную бумагу. На моё счастье она там лежала в одиночестве. Ухватив ленту за один конец, я резко выкинула руку вперед. Подсечка. Бумага цепляется на другой конец. Движение рукой и этот злосчастный клочок бумаги, летит прямо мне в руки. Четыре сложения и она у меня в кармане. Всё дело сделано. Можно и в темноту обморока отправляться.
Именно в этот момент в комнату влетел обворованный мной следователь. Он подбежал ко мне и начал что-то говорить. Речь была взволнованной и ласковой. Видимо дяденька сильно перепугался. Он возился со мной до самого приезда врачей, пытаясь всунуть мне в рот обезболивающее из раскрытой на полу аптечки, и проводил до самых дверей палаты реанимации. Хороший он человек, жаль его.
Через три недели меня выписали из больницы. Выходя из дверей больничного корпуса, я и не ожидала, что меня будет встречать делегация из трёх человек. Мама, Вадим и тот дядька полицейский. Я была готова ко всему, но только не к тому, что он подойдёт и обнимет меня, крепко прижав к себе.
- Ну и напугала ты меня девочка, хорошо успели вызвать «Скорую».
Я отстранилась и посмотрела на него внимательно. Надо же какие у него добрые отеческие глаза. Я никогда не видела, чтобы взрослый мужчина так улыбался. Столько света в этих очах, что он выливается и вся эта благодать стекает по лучикам морщин, освещая его лицо. Я невольно засунула руку в карман джинсов и нащупала сложенный лист бумаги. Значит, он еще ничего не знает.
- Я больше так не буду, обещаю, - проговорила я, имея в виду свой поступок.Это стечение обстоятельств.
- Больше и не надо, ведь аппендицит тебе вырезали. Надо сказать, что вовремя, иначе он лопнул внутри тебя, - встряла в разговор мама.
- Ну и напугала ты нас, Вика, - не стал стоять в стороне и помалкивать Вадим.
Мы всей компанией двинулись в машину дознавателя и с ветерком доехали до нашего дома. Припарковаться в нашем дворе сложно и полицейский проехал немного вперед, предварительно высадив нас у подъезда. Мы стояли рядом с Вадей и он, обняв меня за плечи и прижав к себе, рассматривал свои кроссовки. Я догадывалась о чём он думает и не мешала предаваться грустным мыслям. Мама стояла немного в сторонке и с радостью взирала на нас.
Я часто вспоминаю тот день, после выписки из больницы. Именно тогда в наш дом, наконец, пришло счастье и покой. Антон Борисович, так звали полицейского, решил вопрос с жильцами пока я болела и помог маме вернуться на нашу законную территорию. Я его тогда сильно зауважала, когда вместо «однушки» мы открыли дверь собственной квартиры, и мама кратко поведала мне, как теперь обстоят дела. Антон Борисович, скромно улыбался и поглядывал на мою родительницу весёлыми глазами, пока та рассказывала всё историю от начала и до конца. Неужели теперь всё будет иначе? Да, уже теперь всё иначе.
На следующий день ко мне домой наведался Змей и получил долгожданный документ, недоверчиво посматривая на меня. Взяв бумажку в руки, он даже не удосужился ее развернуть, просто стоял и разглядывал меня.
- Что?не выдержала я.Опять взял паузу? Говори уже или проваливай.
- Как только дело решиться, так просьба будет исполнена, - холодно оповестил меня Макс.
- Я приберегу ее для крайнего случая, и очень рассчитываю на исполнение.
- Запасливая девочка, уважаю, - ухмыльнувшись, заметил молодой человек, а потом развернулся и ушел.
Приглашение от Некрасова поступило через три дня после того как с него сняли все обвинения, а случилось это в канун Новогодних праздников. Мне было жаль следователя, ведь он так и не сможет засадить в тюрьму этого проходимца, но такова была цена моей ошибки и я решила расплатиться чужими эмоциями. О чем я тогда думала? Я была рада, что всё обошлось, но предстоящая встреча с Некрасовым вызвала в душе беспокойство.
Звонок в дверь и ненавязчивое но настойчивое напоминание о некоем событии и желание сопроводить меня для возможности засвидетельствовать почтение высокородным гражданином нашей земли, я вспомнила о жребии, что может быть жестоким. Вечер того дня я предполагала провести за книгой в тёплой постели. Вьюга и мороз полностью отвратили меня от встречи с моим другом и соратником, что я не преминула ему сообщить в телефонном разговоре. Тот повздыхал, поканючил и на этом успокоился. Мы еще немного поболтали с ним и распрощались весьма довольные друг другом.