Так что из палаты я выходила с надеждой.
Рад видеть тебя, Николетте, жаль, что повод такой печальный
Страх, вот что я чувствовала.
Я с трудом уняла желание подхватить юбки и убежать по коридору, не оглядываясь, но вместо этого замерла на месте. Поднимать голову нельзя, смотреть в глаза нельзя.
Я медленно повернулась к говорившему, но мой взгляд остановился на его губах, выше нельзя. Его голос я бы узнала из множества голосов, его невозможно забытьприятный, чуть шершавый баритон, сказанные им слова будто тянулись, вынуждали слушать их и внимать им.
Магнеры могли многоеуправлять огнем и водой, помогать жизни, чуять смерть, управляться с животными Силы каждого были разными, таланты могли переплетаться, создавая новые способности. А если двое одаренных решали завести ребенка, тут уж никто не мог предположить каким будет его дар и насколько сильным.
Но был один вид магнеров, которые вызывали ужас у любогоодаренного или нет. Вот уж кого можно было бы назвать чудовищем.
Добрый день, ваше величество,я сделала книксен и замерла в поклоне.
Он тут же жестом дал мне понять, что ни к чему церемонии.
Я разогнулась мгновенно и с облегчением. Видела, как король заставлял часами стоять, согнувшись, неугодных придворных в качестве наказания. Но мне повезло. Еще я надеялась, что он тоже волновался о Гейсе, хотя и по-своему, как о сыне старшей сестры.
Но даже стоя ровно, я продолжала дрожать от напряжения. Чтобы очистить сознание, нужно спокойствие, а рядом с королем я могла ощущать только ужас.
Король Фрейзелии Каспар-Банкрас де Ланен был урожденным магнером. Его отец и мать имели дар, дед и бабка были магнерами, его дальние родственники в большинстве своем тоже.
Каспар-Банкрас де Ланен был абсолютным менталистом. Тем, кто способен читать мысли людей и узнать все потаенное, лишь заглянув в глаза. Тем, кто способен отдать приказ и заставить его выполнять. Он сочетал в себе и способности магнера, и власть, которой его наделил народ.
И я боялась его до потери сознания.
Глава шестая
Я сидела на мягком диванчике и изо всех сил сжимала браслет на руке. Металл артефакта не нагревался от моего тела, и эта прохлада сейчас стала якорем, не позволяющим мне быть слишком эмоциональной. И руки меньше тряслись. По крайней мере, я на это надеялась.
Процедуры в палате Гейса до сих пор не закончились. С каждой минутой мне все больше казалось, что доктора не справились, а теперь просто опасались выйти и объявить о результате.
Король сидел напротив, из-за чего выматывающее напряжение становилось почти невыносимым. Странно, что он вообще явился. Нет, конечно, они с Гейсом были дальними родственникам, но мой муж всего лишь министр церемонийа это не настолько серьезная должность. Хотя, может быть, в преддверии праздника министр церемоний становился важной персоной
Возможно, из-за этого и покушение? Ох, скорее бы Гейс пришел в себя и можно было его расспросить.
Я вздохнула и зажмурилась. Ситуация откровенно нервировала.
Николетте, не беспокойся, для Гейса сделают все возможное, чтобы он быстрее стал на ноги,его королевское величество говорил мягко и проникновенно, даже с заботой.
Голос был еще одной обманкой для наивных дурочек. Хотелось довериться, уткнуться ему в плечо, разрыдаться, дать волю своему ужасу. Внутри меня крепла уверенность, что он не оттолкнет, искренне посочувствует и даже опустит тяжёлую ладонь мне на затылок, примяв и так растрепавшиеся пряди волос.
Но знание, что онменталист такой силы, что влияет на людей одним только взглядом, помогало мне не поддаваться чувствам, которые вызывали его слова. Нельзя смотреть ему в глаза. Нельзя поддаваться навеянному чувству безопасности. Корольсам по себе ловушка. Я с трудом, но взяла под контроль тягу довериться. А стоило мне задуматься не только над тоном, но и над словами, как фраза короля приобрела и другие оттенки смысла.
Конечно, до празднеств остался всего децениум. Нужно чтобы Гейс присутствовал во дворце, а не лежал в госпитале,вместо слез во мне заговорила злость.Обязанности превыше всего.
Николетте, не стоит делать таких выводов,теперь в голосе короля прорезалось тщательно отмеренное недовольство, а губы, выше которых я не поднимала взгляд, сжались в одну прямую линию. Он будто отчитывал неумное дитя.Да, Гейс должен быть на своем посту
Министр церемоний? Ваше величество, неужели никто больше не может заменить моего мужа? Нет достойных манееров или мефрау, способных выбрать из восьми классических наборов блюд, по обычаям подаваемых на празднества, всего один?
Кажется, в последнюю нашу встречу я дал позволение тебе обращаться ко мне по имени. Почему ты его игнорируешь?настолько неожиданно сменил тему король, что я замолчала.
Навеянная мягкость, которая обволакивала и призывала открыться, исчезла. Меня снова начала бить дрожь. Небесная дева, как же хорошо, что Денизе немного ослабила мое внутреннее напряжение, иначе я бы давно уже сорвалась и лишилась чувств. Хотя, может, и к лучшемупросто упала бы в забытье
Злость уже не на короля, а на себя вспыхнула на мгновение и тут же утихла, но сделала свое дело. Я уличила себя в слабости. Мне ещё Гейса поддерживать, я не имела права сходить с ума по пустякам. Да, король опасен, но не стоило так реагировать. Я крепко сжала пальцы в кулак и успокоилась.
Николетте, девочка,король снова меня удивил, в его голосе теперь сквозила усталость, может, даже настоящая.Поверь уж. Гейс для меня член семьи, и рисковать его здоровьем я не смею. Не после всех потерь...
Я поджала губы, понимая, что возразить мне нечего. И надо бы высказать соболезнования, все-таки потерь у королевской семьи Фрезелии действительно было много. Даже жестокость сидящего напротив меня правителя понятна: потерять за неполные три года почти всех близких родственниковтакой удар не способен вынести даже самый крепкий мужчина. Даже король.
Семь лет назад он был просто великим герцогом, фактически соправителем своему отцу. Была жива его матькоролева Лидия, а на балах порхала младшая сестрапринцесса Лаурина. Фрейзелия как раз укрепляла добрососедские отношения с Лихтайном, и Лаурина выходила замуж на принца соседней страны. Этот брак и договор имели очень большое значение для страны, все-таки десятый год военного положения на границах с Наором сказывался на экономике. Люди устали.
Лаурина погибла первой. Она, беременная первенцем, вместе с мужем ехала на отдых в летнюю резиденцию де Ланен. От кортежа остались только ошметки, были явные признаки участия в резне магнеров.
Вся страна замерла в ужасе. Лаурину любили, ее смерть отозвалась болью во многих сердцах. Но виновных так и не нашли. Даже магнеры-охотники оказались бессильны.
Тогда еще никто не знал, что смерть Лаурины лишь начало. Что за следующий год сляжет мать-королева и очень быстро угаснет. Что не выдержит сердце короля. Что покончат с жизнью несколько придворныхвлиятельных и верных короне.
Шептались, что все происходящее неспроста и не своей смертью умер король, слишком похожа смерть была на отравление. Но не успели доктора, даже доктора-магнеры могут не успеть. И великий герцогменталистне успел. Король, тоже магнер не из слабых, умер.
Нападения продолжались: злой рок преследовал важных для страны людей. Теперь уж точно никто не сомневался в том, что смерти подстроены.
Новоиспеченный король буйствовал, сам лично допрашивал, пытался развязать хитросплетения интриг и убийств. Теперь чаще удавалось спасти жертв.
Король работаллетели в ночи черные зелфоры Следственной институции, маршировали магнеры-военные, ввели комендантский час, проверяли подозрительных личностей, обрывали диалеры срочными сообщениями королевские вестники. Жители Фрейзелии каждое утро ждали новостейгадая, какое несчастье случилось и с кем.
Еще острее стала ситуация на границе с Наором. Лихтайн выделять помощь не спешил, ведь смерть принца так и не была расследована и отомщена. Никогда еще Фрейзелия не была в таком ужасном положении.
Новоиспеченный король не знал пощады, но враг тоже был искусен и подготовлен. Вот только всегда есть та грань, за которой человек превращается в живой ужас.