Далия ТрускиновскаяСемья
Предисловие
Если бы моя вера основывалась на переселении душ или хотя бы допускала отдельные случаив виде пресловутого исключения, подтверждающего общее правило, я бы сказал прямо и определенно: да, это именно оно. Потому что иначе объяснить события, которым я стал свидетелем, кажется, невозможно. Однако догматы веры, вырезанные на сердце в детстве, неистребимыи потому я могу оправдаться только неуемным желанием фантазировать. Итак, предлагаю считать все это невинной фантазией на тему, не слишком одобряемую. Предлагаю принять как допущениедуши странствуют из жизни в жизнь, порой весьма причудливым путем, решают задачи, которые нам в нашем земном бытии не понять, с тайными целями они погружены в сон и им назначено время кратких пробуждений, а петушиным криком или звонком будильника служат приметы, заранее оговоренные с той силой, которая их, души, и отправляет в земное плотское существование, с целью, опять же, неведомой.
1
Небритый мужчина, лет пятидесяти, в мятой серой футболке и выцветших трусах, босой, немного испуганный, вышел во двормаленький задний двор при двухэтажном деревянном доме, с сараем у забора, бочкой у стены, куда стекает дождевая вода с крыши, колонкой с насосом, сиреневым кустом, дикими зарослями полыни, скрывающими мусорную кучу. При этом он не в калитку вошел и не по трем ступенькам спустился, покинув кухню, где по летнему времени печь не топилась, но стояла на покрытом клеенкой столе керосинка, а под столомвечный ее спутник, жестяной бидон с керосином.
То есть, разъехались незримые раздвижные двери, висящие ни на чем, и пропустили его во двор.
Пространство понемногу наполнилось запахами и звуками. Мерзостью потянуло от мусорной кучи, но радостьюот прерывистой трели велосипедного звонка. Печальюот сирени, что месяц назад отцвела, но весельемот итальянской песенки, которую крутили наверху (мужчина явственно увидел радиолу и пластинку).
Всетак? спросил, выйдя из-за угла, человек человек?..
Можно надеть старые, подхваченные солдатским ремнем, штаны и клетчатую ковбойку, даже кепку можно нахлобучить, простецкую кепку, принадлежность рабочего класса, но куда ты, ангел, денешь свечение от чистого правильного лица?
Так, неуверенно согласился мужчина. По всем приметам это был двор его детства. А гость в кепкесловно забрел с улицы, по дороге к цехам «Красного пролетария».
Тебе здесь было хорошо, сказал ангел. Вот тут вы с Семкой играли в ножички.
Он показал на пятачок утоптанной земли, и сразу там обозначился выполненный лезвием рисунок: кривой круг, поделенный на куски странной формы.
Да, мужчина огляделся. Там где-то должна быть беседка.
Ты понимаешь, как тут оказался?
Я я все-таки умер?
Как видишь, твоя жизнь продолжается. Давай-ка сядем и поговорим.
Лавочка была возле ступенек. Ангел сел первый. Мужчина чувствовал себя как-то неловкода и неудивительно.
Теперь уже нечего бояться, сказал ангел. Все плохое кончилось. Да ты садись! У нас будет очень важный разговор. Ты ведь из тех, кого зовут хорошими людьми. Ты никогда и никому не причинил зла. Ты за малые свои грехи уже расплатился двумя годами болезни. И у меня к тебе будет только один вопрос по-моему, тебе стыдно за твою одежду? Пожелай другую.
Можно мои серые костюмные брюки? спросил мужчина. И голубую рубашку?
И, наверно, прическу поменять?
А можно?
Голова мужчины была в седоватой щетине квадратикамикто проходил облучение по поводу скверной опухоли, тем эти квадратики известны.
Можно, ангел улыбнулся и дважды кивнул. У тебя там остались хорошие ботинки. Сейчас и они появятся.
Мужчина не понял, как это произошло. Не ощутил кожей исчезновения одежды и земли из-под босых ног. А новая одежда и обувь словно просочились из кожных пор. Волосы росли чуть дольше, густая темная челка упала на лоб, и от этого мужчина сразу помолодел.
Садисьснова предложил ангел. И поговорим о любви.
Зачем? спросил мужчина.
Затем, что я должен разобраться, какие у тебя отношения с любовью. Кого ты в жизни своей любилили же не любил, от кого получал любовьили же не получал. Какие ты принес с собой обиды и несбывшиеся мечты. Это очень важно. Понимаешь, ведь все измеряется любовью. Только она имеет значение. Иногда здесь появляются хорошие люди, сделавшие немало добра, но смутно представляющие, сколько в их жизни было любви. Они, не поверишь, начинают перечислять квартиры, яхты, какие-то автомобили, каких-то непонятных женщин.
Квартир у меня было две, так ведь о них и говорить не стоит, обычные, в многоэтажках. Женщин было
Которых ты любил? Не трудись считать. Любил жену, уверенно сказал ангел.
Да, пожалуй, только ее хотя ей со мной досталось
Жену отпусти, посоветовал ангел. Не вспоминай о ней. Мне кажется, года через два у нее появится другой человек. Не мешай ей, не тяни ее к себе. Женщине плохо быть одной.
Да
Не беспокойся, она тебя любила. И сейчас любит. Во сне. Она еще не знает
Маришка! воскликнул мужчина. Боже мой, Маришка!
Все это время он был просто подавлен и относительно спокоен. Но с именем «Маришка» вскочил со скамьи.
Он увидел дочьтакой, какой она являлась ему в окошках посреди бреда и беспамятства, увидел осунувшееся личико и короткие, ежиком, темные волосы, прямые, густые и жесткиекак у него самого. Жена еще шутила, что жесткий волоспризнак сильного характера, но муж под эту примету не подпадает. Дочь уродилась в отцаоб этом жена говорила с некоторым сожалением, ведь она считала себя красавицей, снизошедшей к простому смертному. У Маришки были его губы, его подбородок, его бровишире и гуще, чем положено девочке. Его любопытство к технике, наконец
Ангел осторожно, потихоньку, погасил эту картинку.
Она не испугается, это я тебе обещаю, тихо сказал ангел. Она проснется, увидит в полумраке, что ты лежишь на спине, ничего не поймет и очень тихо выйдет из комнаты. Она постоит немного в прихожей, даже притронется к дверной ручке, но все же решит остаться. Потом сядет в кресло на балконе и будет ждать рассвета. Ей есть о чем подумать. Но рассвета она, я думаю, не дождется. Посидит в кресле минут двадцать и пойдет будить тетю Люсю.
Как к нам попала тетя Люся? удивился мужчина.
Она осталась у вас ночевать, потому что твоя Оленька устала до умопомрачения. Они все по очереди сидели с тобой.
Не помню.
Но как вечером вошла Маришка и легла на раскладном креслепомнишь?
Я слышал, как она звала меня: папа, папа Но слышалкак сквозь очень густой ватный туман
Она не испугается. Тетя Люся первая найдет тебя и очень осторожно скажет Оленьке и Маришке, что тебя больше нет.
Бедная Маришка прошептал мужчина.
Да, бедная. Ты не зналв это же время, что ты лежал почти без сознания и тебе мерещились чужие квартиры с огромными кафельными печами, попал в беду ее жених.
Жениху Маришки? Ей же всего восемнадцать!
В голосе была обидадочь ничего не рассказала! Он не сразу сообразилв том состоянии, которое длилось по меньшей мере два месяца, он бы все равно ничего не понял. Однако ангел помогдал вспомнить парня, который несколько раз приходил к дочери, когда мужчина был дома. Лицо было по-юношески округлое и гладкое, светлые волосы, темные брови и глаза; обычное, в общем, лицо но ведь она могла бы сказать, что отношения становятся серьезными!.. Он бы присмотрелся к парню, хотя бы поговорил с ним, хотя бы понял, что за человек свалился на семью, как кирпич с крыши, и хочет увести единственную дочь. И чтобы этот круглолицый блондин зналесть кому вступиться за девочку, есть кому ее защитить, у девочкиотец, а не пустое место! Могла же хоть намекнутьнеужели доверие, которое было всю жизнь между папой и дочкой, из-за этого мордастого вдруг кончилось?..
Отродясь мужчина не ревновал. Жена, единственная женщина в его жизни, поводов не давала. Он не понял, что сгорает от ревности.
Ревность? спросил ангел. Мужчина покосился на него.
Значит, она. Так тому и быть.