Ответа не последовало. Пульс пронзал меня, накачивая адреналин по моим жилам. Что делать, если все они мертвы, а последний человек на земле привязан к кровати? Был ли это конец цивилизации? С кожаными ремнями и мягкими наручниками?
Без паники, Кейли.
Реальность, возможно, была менее надуманной, но такой же пугающей: я была в ловушке. Беспомощная, обезоруженная и уязвимая. И вдруг я не смогла дышать. Мне не удалось остановить забег моего сердцебиения. Если я скоро не освобожусь, я начну снова кричать, сейчас это типичный признак страха, но результат будет тот же. Они снова меня усыпят и так будет повторяться до бесконечности. Я останусь на этой кровати до конца моей жизни, свернувшись в тени.
Что если здесь не было окон и верхние лампы освещали комнату. В конце концов здесь будут тени, и они придут за мной. Я была в этом уверена.
- Пожалуйста, - кричала я, как головокружительно услышать возвращение своего голоса. - Отпустите...
В эту секунду дверь распахнулась, прежде чем я начала ни на шутку драться с веревками.
- Здравствуй, Кейли, как ты себя чувствуешь?
Я пыталась поднять голову лицом к мягкому, мужскому голосу. Он был высоким и худым, но выглядел сильным. Не здоровая кожа, хорошие волосы.
- Как лягушка, что вот-вот будет расчленена, - ответила я, пока он освобождал мою левую руку.
Я уже его люблю.
- К счастью для вас, я никогда не умел хорошо пользоваться скальпелем.
Его улыбка была милой, и его карие глаза были добрыми. На его пейджике было написано: "Паул Коннор, Специалист по Психическим Заболеваниям."
Психические заболевания? Мой желудок скрутился в узел.
- Где я?
Паул осторожно освободил мою вторую руку.
- Ты в Лейкмодском Центре Психического Здоровья, прилагаемого к Арлинктонскому Мемориалу.
Лейкмонд. Палата для душевнобольных. Черт.
- Хм, нет. Я не должна быть здесь. Тут какая-то ошибка. - Страх наполнил мои сосуды достаточно быстро, чтобы у меня появилось чувство покалывания на коже. - Мне нужно поговорить с моей тетей. Или дядей. Он все уладит.
Дядя Брендон умел улаживать дела, не раздражая людей - навык, которому я часто завидовала.
Паул еще раз улыбнулся и помог мне сесть.
- Когда вы хорошенько устроитесь, вы сможете пригласить их.
Но я не хочу устраиваться.
Мой собственный носок на краю кровати привлек мое внимание.
- Где мои туфли?
- Они в вашей палате. Мы должны были их снять и расшнуровать. Для обеспечения безопасности каждого пациента мы не допускаем никаких шнурков, ремней, халатов, или галстуков.
Мои шнурки не безопасны? Борясь со слезами, я наклонилась вперед, пытаясь освободить мою правую ногу.
- Осторожно. Вы можете некоторое время быть немного неуклюжей и неустойчивой, - сказал он, уже работая над моей левой ногой. - Вы долгое время были без сознания.
Мое сердце болезненно стучало.
-Как долго?
-Ну, где-то 15 часов.
Что? Я села и почувствовала как мои глаза тускнеют от ужаса.
- Вы меня привязали к кровати на пятнадцать часов? Разве нет какого-нибудь закона запрещающего это?
- Таких много. И мы исправно им следуем. Вам нужно помочь встать?
- Ни в коем случае, - огрызнулась я.
Я знала, что мой гнев был несправедлив, но я не могла ничего с собой поделать. Я потеряла пятнадцать часов жизни на иголки и лишение свободы. Я просто не в состоянии быть дружелюбной.
- Почему вы меня связали?
Я осторожно соскользнула с кровати, но снова к ней прислонилась, когда закружилась голова. Грязные ванилиновые плитки холодили через носки.
- Вас принесли на носилках, вы кричали и вырывались даже под сильным успокоительным. Уже после вы потеряли голос, но продолжали молотить вокруг, как будто с кем-то дрались в своем сне.
Кровь отлила из головы так быстро, что она снова заболела.
- Вырывалась? - Неудивительно что у меня все болело, я в течении нескольких часов вырывалась из заточения. В моем сне. Если кому классифицировать как сон.
Паул кивнул и отошел назад, чтобы дать мне место, когда я встовала.
- Ага, и это началось снова через пару часов, поэтому они и привязали вас к кровати.
- Я снова начала кричать? - мой живот стал бездонной, медленно кружащийся сферой ужаса, которая угрожает поглотить меня как черная дыра. Что, черт возьми, со мной не так?
- Нет, только вырваться. Полчаса назад назад вы уже успокоились. И я был на полпути чтобы вас освободить, когда вы уже проснулись.
- Что вы мне даете? - я потянулась к стене, когда новая волна головной боли накатила на меня.
- Разные смеси. Ativan, Haldol, и Benadryl для борьбы с побочными эффектами от Haldol.
Вот почему я спала так долго. Я не знала первых двух лекарств, но одного Бенадрила хватило бы, чтобы вывести меня из строя на целую ночь во время сезонной аллергии. Чудо что я вообще проснулась.
- Что если у меня началась бы аллергия?, - потребовала я, складывая руки на мою футболку, которую надела в торговом центре.
Пока что моя личная одежда была единственной вещью, которую я могла записать в плюсы.
- Тогда мы бы сейчас разговаривали в реанимации, а не в смирительной комнате.
Смирительной комнате? Я была смутно растревожена фактом, что они называли ее так.
Паул открыл дверь.
- После вас.
Я расправила плечи и шагнула в ярко освещенный коридор. не зная чего ожидать.
Людей, гуляющих в смирительных рубашках и бормочущих самому себе под нос? Медсестер в белой униформе с накрахмаленными головными уборами? Но в холле было пусто и тихо.
Паул шагнул вперед, и я последовала за ним в последнюю левую дверь, которую он открыл для меня. Я сунула руки в карманы, чтобы скрыть, как они дрожали, заставляя себя переступить порог комнаты.
Еще одна белая комната, но уже намного больше чем первая. На кровати был матрас в деревянной раме, низкой и узкой. И с заправленным белым одеялом. Пустые, открытые полки были привинчены к стене, в комнате был один длинный комод и высокое окно. Никаких шкафов. Мои туфли лежали на полу у кровати.
Они - единственная вещь, которую я узнала в этой комнате. Все остальное было мне незнакомо. Холодное. Жуткое.
- Так... я арестована? - мой голос дрожал. Я ничего не могла с ним поделать.
- Вас госпитализировали, - сказал Паул с порога.
- И в чем разница? - я стояла рядом с кроватью, не желая на нее садиться. Устраиваться поудобнее.
- Это временно.
- Как долго продлится ваше "временно"?
- Это зависит от вас и вашего врача. - Он одарил меня сочувственной улыбкой и вернулся в холл. - Одна из медсестер будет здесь через минуту и поможет вам устроиться. Держись, Кейли.
Я могла только кивнуть. Секунду спустя Паул ушел. Я осталась одна. Снова.
Снаружи донесся ровный металлический грохот тележки, толкаемой по коридору. Туфли скрипели по полу. И где-то рядом кто-то громко и драматично рыдал. Я уставилась на свои ноги, не решаясь чего-либо коснуться, опасаясь, что это может сделать все понятным. Сделать это реальным.
Я сумасшедшая?
Я все еще стояла как идиотка, когда дверь открылась и вошла женщина в бледно-розовом халате, держа папку и ручку.
На пейджике ее имя: Ненси Бриггс, Медсестра.
- Привет, Кейли, как ты себя чувствуешь? - ее улыбка была широкой и дружелюбной, но чувствалось что-то... сдержанное. Как будто она точно знала сколько дружелюбия в нее вложить. Как показаться дружелюбной без приглашения к беседе.
Я уже соскучилась по Паулу.
- Смущенно и тоскливо.
Я схватила край полки одной рукой, желая, чтобы она растаяла под моей ладонью. Растворилась в плохой сон, от которого я точно очнусь с минуты на минуту.
- Ну давай посмотрим, могу ли я исправить хотя бы первую половину этого. - Улыбка медсестры еще больше выросла, но не потеплела. - В зале есть телефон. Сейчас кто-то по нему разговаривает, но когда он будет свободен, ты сможешь использовать его. Только местные номера, законных опекунов. Скажи человеку за стойкой регистрации кому хочешь позвонить и он соединит вас.
Онемев, я могла только моргать. Это была не больница, это была тюрьма.