— Мамочка, дорогая, ты ангел! А папа что скажет? Я так боюсь его.
— Твой отец — дипломат.
— Ну и что?
— А то, что его жена не менее дипломат, но это между нами. Он успешно справляется с делами Британской империи, а я успешно справляюсь с ним. Вы давно помолвлены, Ида?
— Десять недель, мама.
— Ну вот видишь, пора венчаться. Лорд Артур не может уехать из Англии один. Ты поедешь в Танжер как жена посланника. Посиди-ка здесь на козетке, дай мне подумать… Смотри, экипаж сэра Уильяма. А у меня и к нему есть ключ. Джеймс, попроси доктора зайти к нам!
Тяжелый парный экипаж подкатил к подъезду, уверенно звякнул колокольчик. Мгновенье спустя двери распахнулись, и лакей впустил в гостиную знаменитого доктора. Это был невысокий, гладко выбритый человек в старомодном черном сюртуке, с белым галстуком под стоячим воротничком. Ходил он, подав плечи вперед, в правой руке держал золотое пенсне, которым на ходу размахивал, вся его фигура, острый прищуренный взгляд невольно заставляли подумать о том, сколько же всевозможных недугов исцелил он на своем веку.
— А, моя юная пациентка! — сказал сэр Уильям, входя. — Рад случаю осмотреть вас.
— Да, мне хотелось бы посоветоваться с вами относительно дочери, сэр Уильям. Садитесь, прошу вас, в это кресло.
— Благодарю вас, я лучше сяду здесь, — ответил он, опускаясь на козетку рядом с леди Идой. — Вид у нас сегодня гораздо лучше, не такой анемичный, и пульс полнее. На лице румянец, но не от лихорадки.
— Я себя лучше чувствую, сэр Уильям.
— Но в боку у нее еще побаливает.
— В боку? Гм… — Он постучал пальцем под ключицей, поднес к уху трубку стетоскопа и, наклонившись к девушке, пробормотал: — Да, пока еще вяловато дыхание… и легкие хрипы.
— Вы говорили, что хорошо бы переменить обстановку, доктор.
— Конечно, конечно, разумная перемена может быть полезной.
— Вы говорили, что желателен сухой климат. Я хочу в точности исполнить ваши предписания.
— Вы всегда были образцовыми пациентами.
— Мы стараемся ими быть, доктор. Так вы говорили о сухом климате.
— Правда? Я видимо, запамятовал подробности нашего разговора. Однако сухой климат вполне показан.
— И куда именно поехать?
— Видите ли, я лично считаю, что больному должна быть предоставлена известная свобода. Я обычно не настаиваю на очень строгом режиме. Всегда есть возможность выбрать: Энгадин, Центральная Европа, Египет, Алжир — куда угодно.
— Я слышала, что и Танжер рекомендуют.
— Конечно, климат там очень сухой.
— Ида, ты слышишь? Сэр Уильям считает, что ты должна ехать в Танжер.
— Или в любое другое…
— Нет, нет, сэр Уильям! Мы чувствуем себя спокойно, только когда подчиняемся вашим предписаниям. Вы сказали Танжер? Ну, что же, попробуем Танжер.
— Право же, леди Чарльз, ваше безграничное доверие мне весьма льстит, Не знаю, кто бы еще с такой готовностью пожертвовал своими желаниями и планами.
— Сэр Уильям, вы опытный врач. Это нам хорошо известно. Ида поедет в Танжер. Я уверена, это принесет ей пользу.
— Не сомневаюсь.
— Но вы знаете лорда Чарльза. Он подчас берется судить о болезнях с такой же легкостью, как если бы речь шла о решении государственного дела. Я рассчитываю на то, что вы проявите с ним твердость.
— Пока лорд Чарльз оказывает мне честь и считается с моими советами, я убежден, он не поставит меня в ложное положение, отвергнув это предписание.
Баронет поиграл цепочкой от пенсне и сделал рукой протестующий жест.
— Нет, нет, но вам следует быть особенно настойчивым в отношении Танжера.
— Если я пришел к убеждению, что для моей молодой пациентки наилучшее место — Танжер, я, разумеется, не намерен его менять.
— Конечно.
— Я поговорю с лордом Чарльзом сейчас же, как только поднимусь наверх.
— Умоляю вас.