Цыпленкова ЮлияПризрак в подарок
Привет.
Я порывисто обернулась, оглядела комнату и нахмурилась. Показалось. Кто может здороваться, если в квартире я одна, и дверь закрыта на два замка? Никто. И, выдохнув, я откинулась на спинку кресла.
Тебе не послышалось.
Кто здесь?! взвизгнула я и подскочила с кресла.
Зачем так кричать? говоривший покривился, и я завизжала во всю мощь моих легких, потому что напротив меня стоял мужчина.
Он был молод, даже симпатичный, но его здесь быть не должно! Откричавшись, я сорвалась с места, добежала до входной двери, дернула ее, но она была по-прежнему закрыта на два замка, один из которых был щеколдой, и задвинуть ее можно было только изнутри.
Отставить панику, велел незнакомец, оказавшийся за моей спиной.
На панику его приказ никак не повлиял, она разрослась еще сильней. Я отодвинула щеколду, повернула ручку второго замка, а когда выскочила на лестницу, мужчина уже встречал меня там. Округлив глаза, я с минуту таращилась на него, пока не открылась соседняя дверь, и оттуда вышел мой сосед.
Добрый вечер, Людочка, поздоровался он. А ты что раздетая на лестницу вышла? Замерзнешь. Ждешь кого?
А? спросила я, отупело глядя на Ивана Ильича.
Говорю, ждешь кого? Чего одна стоишь в дверях, еще и в легком халатике? У нас тут не жарко.
В смысле, одна? спросила я, и взгляд соседа наполнился подозрительностью.
Ты с корпоратива что ли? спросил он. Тогда лучше спать ложись. Нехорошо это, когда выпьют и начинают с ума сходить. Особенно хорошенькие девушки, подмигнув, он хмыкнул и направился вниз по лестнице, что-то напевая себе под нос.
В смысле, одна?! уже возмущенно спросила я. А этот?
Он меня не видит, сообщил незнакомец, вместе со мной глядевший вслед соседу. Ты видишь, а больше никто. Я сам обалдел, когда ты меня задела и извинилась. Я неделю мотаюсь по городу, к знакомым зашел, к родным, а меня никто не видит. И вдруг ты извинилась. Сам в шоке.
А? переспросила я, глядя на него с непониманием.
Привет на, усмехнулся мужчина.
Пока! рявкнула я и закрыла дверь перед его носом. Повернула ручку первого замка, задвинула защелку, даже накинула цепочку и пошарила в кармане куртки, висевшей рядом, чтобы закрыть еще и нижний замок на ключ.
Не поможет, сообщил незнакомец. Я снова взвизгнула и стремительно обернулась. Он стоял за спиной с недовольной миной и прочищал пальцем ухо. Какая ты все-таки громкая.
Да кто ты такой?! воскликнула я. И откуда взялся на мою голову?
Вот с этого и начинают воспитанные люди, назидательно ответил незваный гость, со знакомства. Разрешите представиться, он галантно склонил голову:Поляев Михаил Алексеевич. Можно простоМиша, но без вариаций вроде Мишеля, тут же уточнил господин Поляев. А пришел с улицы. Ты быстро исчезла, и мне пришлось побегать, пока нашел тебя. Но нашел, и вот я здесь, и он снова поклонился.
А теперь уходи, велела я.
Происходящее казалось мне каким-то дурным сном, я даже ущипнула себя и зашипела от боли.
Не спишь, заверил меня Михаил Алексеевич. Я тут, и я никуда не уйду.
Не глядя, сжала зонт, висевший на крючке, и подошла ближе. Размахнувшись, я ударила Зонт рассек мужчину наискось от левого плеча до правого бедра, и повис в моей руке. Я гулко сглотнула:
Мама.
Михаил Алексеевич вздохнул и развел руками.
Кажется, я призрак, сказал он.
Недоверчиво хмыкнув, я снова подняла зонт, ткнула мужчину в грудь, зонт опять прошел насквозь. Я вернулась к полке, повесила зонт на крючок, затем расправила куртку и застыла, глядя на нее.
Может, я и вправду с корпоратива? спросила я саму себя. Может, напилась до чертиков до призраков и нужно просто поспать? Хорошая мысль. Я сейчас посплю, и всё пройдет.
Не-а, поспешил расстроить меня Миша, и я шикнула на него:
Тихо.
Затем осторожно обогнула его, стараясь не задеть, и вернулась в комнату, но к креслу уже не пошла. Сразу направилась к кровати, легла и натянула одеяло на голову. Поляев Михаил Алексеевич сразу исчез. Полежав немного, я отодвинула одеяло и осмотрела комнату. Он был. Сидел на моем кресле и озирался по сторонам.
Уютненько, изрек мерзавец, и я заорала:
Заткнись!
Какая ты нервная, призрак укоризненно покачал головой.
Я в бессилии повалилась обратно на кровать и накрыла лицо подушкой. Лежала я так до тех пор, пока хватало воздуха, после откинула подушку, судорожно вздохнула и посмотрела в сторону кресла. Моего «гостя» там не было. Его вообще не было в комнате, и я шумно выдохнула, тихо возликовав. Правда, ликование длилось недолго. Михаил Алексеевич появился в дверном проеме и изрек:
Вроде женщина, а пожрать вообще нечего.
Я воззрилась на него в священном ужасе, быстро осознав, что сумасшествие продолжается. Впрочем, мой ужас в этот раз длился всего пару минут, потому что следом пришли досада, обида и возмущение, сменившиеся еще через минуту злостью. Я ухватила подушку и запустила ею в призрака. Она не долетела, шмякнулась у ног потустороннего хама. Он опустил взгляд на подушку и резюмировал:
Мазила.
Да пошел ты! рявкнула я. Я тебя не звала и за стол не приглашала! Какого черта ты шляешься по моей квартире, как у себя дома, и суешь нос, куда не просят?
Но согласись, иметь пельмени, кефир и вчерашнюю булкуэто как-то мелко для женщины, не обратил внимания на мое негодование призрак. А где котлетки, борщ, ватрушки, наконец?
Больше не отвечая ему, я поднялась с кровати и направилась к шкафу. Мой гость остался на пороге, и оделась я без его комментариев. Говорить он не перестал, но разглагольствовал о кулинарии, а не о моих формах, так что оказался, в общем-то, приличным призраком, хоть и с наглой мордой.
Одевшись, я выключила работавший всё это время телевизор, затем свет в комнате и прошла в прихожую. Миша пропустил меня, хотя я бы сейчас в своей холодной ярости прошла и сквозь него. Он дождался, пока я надену куртку и сапоги, а когда я вышла из квартиры, призрак встречал меня уже на лестнице. Мы вместе спустились вниз, вышли из подъезда, и я взглянула на него с ненавистью, потому что меня тут же осыпало ледяными колючками снега. На улице царила метель, и она сразу же охладила мой пыл.
Миша иронично изломил бровь и кивнул обратно на дверь подъезда. Я сунула руки в карманы и упрямо зашагала прочь со двора. Мой спутник шел рядом, не оставляя следов, и поглядывал на меня с прежней иронией и любопытством.
Если ты надеешься, что меня развеет ветер, то зря. И в сосульку я тоже не превращусь, произнес он, всколыхнув новую волну раздражения. Теперь я буду жить с тобой.
Я остановилась и развернулась к нему.
С чего это? враждебно спросила я.
Женщина, как раз проходившая мимо, покосилась на меня и ускорила шаг, однако вскоре снова обернулась и, буркнув:
Эти их гарнитуры тьфу, продолжила свой путь, больше не обращая на меня внимания.
Ты поосторожней, укоризненно произнес Михаил, чтоб его, Алексеевич. Я же говорю, что меня видишь только ты. Хорошо, что она про гарнитуру вспомнила, а кто-нибудь и дурку вызовет.
Вы посмотрите, какой сердобольный, ядовито ответила я и продолжила свою прогулку, если, конечно, можно было так назвать то, чем я занималась.
Призрак, естественно, тащился за мной, но помалкивал, то ли не желая разозлить еще больше, то ли заботясь о том, чтобы мы с ним не переехали в обещанную им дурку. Впрочем, прошла я совсем немного и повернула назад.
Правильно, одобрил Миша, простудишься еще, а ты мне здоровая нужна.
После этих слов, я чуть не поперхнулась собственным ядом. Поджав губы, я пнула в него снег и ускорила шаг. Призрак не отстал. Мы домчались с ним до двора, но домой я все-таки не пошла. Нащупав в кармане куртки купюру, которую сунула туда в спешке еще вчера, я свернула к маленькому магазинчику, буркнув, не глядя на спутника:
Ни слова.
Меня вообще тут нет, заверил меня мерзавец, и мы вошли в магазин.
Конечно же, он никуда не делся. Стоял рядом в молчании, пока я глазела на витрину, а затем все-таки шепнул:
Купи колбасы. Сырокопченой. И сгущенное молоко. А еще свежей булочки. Жутко хочется бутерброд с сырокопченой колбасой, и чтобы непременно кофе со сгущенным молоком. А еще картошки