Указательным и средним пальцами он сжимает и прямо сквозь ткань платья и кружево бюстгальтера до боли выкручивает мой сосок, отчего я выгибаюсь и едва сдерживаю рвущий внутренности позорный визг.
Я не шлюха! Отпусти меня, я больше не могу Хватит!
Учитывая кой-какие твои секретики, вряд ли отдел по борьбе с нравственными преступлениями согласитсяты и сама знаешь, какие эти святоши на расправу скорые, Трой вдруг убирает ноги со стола, а в следующее мгновение я оказываюсь сидящей у него на коленяхспиной к нему. Если узнают, конечно. Но они не узнают, правда? Ты же будешь продолжать делать все от тебя зависящее, чтобы не узнали?
Прямо сквозь разделяющую нас одеждусквозь мое старомодное бабушкино платье и его форменные брюки я чувствую его член. Он упирается прямо в мой зад, чуть ниже того места, где между судорожно сведенных ляжек мокнет, насквозь пропитавшись текущей из меня влагой, тонкая полоска моих трусиков.
Иди к чертям собачьим, сукин ты сын! полувсхлипываю, с трудом удерживаясь, чтобы не начать двигать бедрами по его бедрам, по его твердому члену, и вместо этого пытаюсь вырваться.
Офицер Трой находится в прекрасной физической формеон играючи выкручивает мне руки, в корне подавив малейшую попытку сопротивления.
Как смеете вы разговаривать с начальством в подобном тоне, мисс Калдер? в издевательском голосе Кастораколючие ноты и, опаляя мою кожу жарким дыханием, по-вампирски острыми зубами он прикусывает мою шею.
Извиваюсь от боли, которая мешается с нездоровым, извращенным возбуждением, и панически дергаюсь, пытаясь выбиться из его стального захвата. Между моих ног горячо и мокроотвратительно и так постыдно испытывать такое с этим мужчиной.
С самого первого взгляда я знала, что от него нужно держаться подальше. Но и подумать не могла, что когда-нибудь он обратит свое внимание на меня.
Ладно, будь по-твоему, золотце, Кастор Трой неожиданно отпихивает меня, но в его голодном, алчущем взгляде пляшут сумасшедшие черти. Когда до тебя дойдет, какую яму ты себе вырыла, и ты на коленях приползешь ко мне исправлять положение, учтиодной полиролью ты не отделаешься. Тебе придется вылизать их своим чудесным маленьким язычком. И не только их, по правде сказать.
Глумливо указав взглядом на свои ботинки, он бросил «Проваливай, зайчонок!», и я, как ошпаренная, выскочила за дверь, наконец-то дав волю горючим слезам и сжигающему меня стыду.
ГЛАВА 1. Новая метла по-новому метет
Я бы тебе тихо спела
Голосом ангела про любовь
Для тебя бы заря заалела
И тьма отступила вновь
Я бы тебе танцевала
Пока ты не скажешь «Довольно»
Я бы тебя целовала
Утешала, когда тебе больно
Я бы тебе свою нежность дарила
В платье свадебном белом
Я всем сердцем тебя полюбила
Все для тебя я сделаю!
Может быть, это не самые лучшие и красивые в мире стихи, но я сочинила их сама, и они идут от моей души.
Да, Итан, я все-таки пишу тебе. Это так страшно, но так волнительно и правильно. Я просто это чувствую. Тому, что я испытываю к тебе, слишком тесно внутрионо переполняет меня без остатка. Так тесно, что порой я не могу дышать и просто плачу.
Поверьте, я бы никогда не решилась признаться, но молчать больше не могу. Если бы я говорила все это вслух, то просто умерла от стыда, но этому листу бумаги и тебе я могу доверить свое самое сокровенное. То, что не в силах сказать словами.
Итан, тысамый чудесный, мужественный, замечательный человек, которого я знаю. Самый добрый, мудрый и благородный! Я люблю тебя давно. Люблю огромной и светлой любовью и всей своей душой. Тыименно тот, кого я ждала все эти годы. Тымой человек, единственный мужчина, который способен сделать меня счастливой!
Я не прошу ответа или взаимности Просто хочу, чтобы ты знал, что есть на свете девушка, которая тебя любит и будет любить всегда, что бы ни случилось.
твоя Моника Калдер.
Поставив точку в конце предложения, я отложила ручку и поскорее свернула плотный лист, даже не перечитав написанное. Отправив письмо в заранее приготовленный конверт, поспешила его запечатать, по старинке лизнув треугольный край.
На языке остался сладковатый привкус состава для склеивания, но зато дело было сделано! Зная свою нерешительностьвозьмись я перечитывать, обязательно взялась что-то исправить и переписать сто сорок раз.
А это привело бы к новым терзаниям! Нет, я решила! Я должна ему признатьсяи будь, что будет!
Я действительно больше не могу молчать
Никки! Эй, ты здесь? Есть в этом мрачном подземелье кто живой?
Вот Фелиция всегда так! Называет архив, в котором я работаю, всякими нехорошими словами вроде «царства мертвых», «страной теней» и даже непонятным «владениями Гадеса». Кто такой Гадеся понятия не имею, все хочу спроситьпросветиться, но каждый раз забываю. Впрочем, судя по ее тону, это довольно-таки мрачный персонаж.
Ну да, в архиве Главного Полицейского Управления Предьяла с первого взгляда не особо весело. Это огромное подвальное помещение с очень низкими потолками и слабо мерцающими зелеными лампами. Окон у меня в архиве нет, зато есть бесконечные ряды стеллажей, уставленных специальными контейнерами, в которых хранится вся документация, отправляемая в архив. Я зорко слежу за тем, чтобы все это содержалось в предельной аккуратности и протираю с каталогов пыль по два, а иногда и три раза на дню!
Вот она где! На рабочем месте, как и всегда! Ну, кто бы сомневался! Зарылась, как мышка, в своем подвале, и света белого не видишь!
Фелиция Виклер стремительно появилась из-за стеллажей во всем великолепии своих роскошных темных кудряшек, вьющихся мелким бесом, яркого чистого лица с широкой белозубой улыбкой, обтягивающей черной юбки-карандаш и стильной шелковой блузки пудрового цвета, который, как она говорила, был самым модным в этом сезоне.
Фели так же, как и я, не входит в личный состав (и форма ей, как и мне, не положена), подвизаясь на самой что ни на есть прозаичной должности бухгалтера. Зато, в отличие от меня, подруга всегда в курсе самых свежих новостей, сплетен, всего самого интересного и зачастую скандального. Может быть, это потому, что бухгалтерия находится далеко не в подвале?
Но за свой повал я обиделась, мне в нем было комфортно и даже уютноникто не трогал меня, и я не трогала никого. Сама себе удивляюсь, как при таком-то характере я задумала пойти на такой шаг!
И что же происходит там, на белом свете? рассеянно переспросила яоткровенно говоря, мне сейчас было вообще не до этого.
Новое начальство прибыть изволили, с усмешкой сообщила Фелиция. Ты еще скажи, не в курсе, что Дрезднер с сегодняшнего дня на пенсии!
Я была в курсенаш, сейчас уже бывший, комиссар Клаус Дрезднер в последнее время выглядел совсем уж стареньким и больным и, казалось, считал не то, что дни, часы до ухода на заслуженный отдых. Он был старым даже по меркам вампировоколо ста двадцати тысяч лет или вроде того.
Ну, вместо него же назначили комиссара Леандера Шенка, проявила осведомленность я, в душе торопя Фелицию поскорее уйтия была слишком взволнована. Дрезднер сам его на прошлой неделе и представил. По-моему, он довольно обычный, и никаких кардинальных изменений это за собой не повлечет.
По крайней мере, у меня в архиве -точно
Не повлечет, говоришь? картинно захохотала Фели. В первый же день! Он сместил твоего ненаглядного Итана Энглера с должности помощника комиссара и назначил своего собственного! Перевел из другого отделения! И ты в жизни не догадаешься, какие слухи о нем идут Кастор Трой, Монечка! У нас теперь будет работать сам Кастор Трой!
Кастор Трой? А кто это? имя было мне совершенно незнакомым.
Ну ты даешь, мать! Фел покачала головой. Хотя что с тебя взять, ты ж в этом архиве, как на Лунеоторвана от остального мира. Тот самый офицер Трой, по которому стонали все девочки из третьего отделения! Табунами за ним бегали! А он, подонок, их через конвейеродна, вторая, третья Мало того, Троя не раз привлекали за превышение полномочийу него на допросах плачут даже самые отъявленные преступники. Его методы выбивания показаний весьма специфичны и далеки от законных. Не мужикзверюга!