Пропев десять строф, мать умолкла.
Спасибо, сказала Венли.
За то, что я спела то, что ты слышала тысячу раз?
За то, что напомнила мне, ответила Венли в ритме похвалы, на кого я учусь.
Мать настроилась на ритм радости и продолжила работать за станком. Венли подошла к выходу из шатра и выглянула наружу. Члены семьи занимались различными деламив основном рубили дрова и валили деревья. Ее народ, семья Первого Ритма, имел благородное происхождение. Их насчитывались многие тысячи, но прошло уже немало лет с тех пор, как семья Первого Ритма контролировала какой-нибудь город.
Соплеменники все время твердили, что скоро что-нибудь отвоюют. Вот выйдут из леса перед бурей и нападут, вернут свое законное обиталище. Это была превосходная и достойная цель, но Венли испытывала раздражение, наблюдая, как воины мастерят стрелы и точат древние металлические копья. Неужели к этому и сводится их жизнь? К вечной войне за одни и те же десять городов?
Наверняка им уготовано что-то еще. Уж для нее точно. Она не просто полюбила эти песни, она хотела их применять. Отыскать обещанные ими тайны. Неужели Рошар сотворил кого-то вроде Венли только для того, чтобы она сидела в палатке из свиной кожи и заучивала слова, намереваясь передать их своей преемнице, и так до самой смерти?
Нет, ей точно уготована какая-то другая, грандиозная судьба.
Эшонай считает, что мы должны зарисовать песни в виде картинок, сообщила Венли матери. По ее словам, если сделать стопки бумаг с рисунками, мы ничего не забудем.
Иногда твоя сестра говорит мудрые вещи.
Венли настроилась на ритм предательства.
Она не должна так много времени проводить вдали от семьи, думая только о собственных удовольствиях. Она должна учить песни, как я. Это и ее долг тожеона ведь твоя дочь!
Ты права, согласилась Джакслим. Но у Эшонай отважное сердце. Ей просто нужно понять, что семья важнее, чем подсчет холмов за пределами лагеря.
У меня тоже отважное сердце!
У тебя острый и изобретательный ум, уточнила мать. Как и у меня. Не пренебрегай своими талантами только потому, что завидуешь талантам других.
Завидую? Ей?
Мать Венли продолжала ткать. От нее не требовалось такой работыее положение хранительницы песен было высоким, возможно самым важным в семье. И все же Джакслим всегда старалась чем-то занять себя. Она говорила, что ручной труд поддерживает ее тело, а повторение песенразум.
Венли настроилась на ритм тревоги, потомуверенности и снова тревоги. Подошла к матери и села рядом на табурет. Джакслим излучала уверенность, даже когда занималась чем-то столь простым, как ткачество. Сложный рисунок ее кожи, состоящий из волнистых красных и черных линий, был одним из самых красивых в лагерекак настоящий мрамор. Эшонай унаследовала окраску матери.
А вот Венли пошла в отцау нее была бело-красная кожа, с узором в виде завитков. На самом деле в ее узоре присутствовали не два, но три цвета, пусть многие слушатели и утверждали, будто не могут различить черных пятнышек на шее. Она-то могла! Обладание всеми тремя цветами было необычайно редкой особенностью.
Мама, сказала она в ритме волнения, мне кажется, я кое-что обнаружила.
И что же это?
Я снова экспериментировала с разными спренами. Выносила их в бурю.
Я тебя об этом предупреждала.
Но не запретила, и я продолжила. Разве мы должны делать только то, что нам велят?
Многие считают, что нам не нужно ничего, кроме трудоформы и бракоформы, произнесла Джакслим в ритме задумчивости. По их словам, искать чего-то ещевсе равно что двигаться по направлению к формам власти.
А каково твое мнение?
Венли, ты всегда так беспокоишься о моем мнении. Большинство детей в твоем возрасте бросают вызов родителям и игнорируют их.
У большинства детей нет такой матери, как ты.
Льстишь? спросила Джакслим в ритме веселья.
Не совсем проговорила Венли и настроилась на смирение. Мама, я хочу использовать то, чему научилась. У меня голова забита песнями о формах. Как я могу не стремиться обнаружить новые формы? Ради блага нашего народа.
Джакслим наконец перестала ткать. Она повернулась на табурете и, придвинувшись ближе к Венли, взяла ее за руки. Потом тихонько запела в ритме хвалыэто была просто мелодия, без слов. Венли закрыла глаза и позволила себе слиться с песней. Ей даже показалось, что она чувствует вибрацию сквозь кожу материчувствует душу Джакслим.
Венли поступала такполагалась на мать и ее песнис тех самых пор, как себя помнила.
С тех самых пор, как ее отец ушел искать восточное море.
Я горжусь тобой, Венли, проговорила Джакслим. Ты хорошо училась последние несколько летпродолжала зубрить песни даже после того, как Эшонай сдалась. Я призываю тебя стремиться к самосовершенствованию, но помни, что ты не должна слишком сильно отвлекаться. Ты нужна мне. Ты нужна всем нам.
Венли кивнула, потом запела в унисон с матерью. Она чувствовала любовь, тепло, принятие от родных рук. И знала: что бы ни случилось, ее мать будет рядом, будет направлять и успокаивать. Ее песне не страшны даже бури.
Мать снова повернулась к ткацкому станку, а Венли продолжила декламировать. Она прочитала песнь целиком и на этот раз не пропустила ни одной строфы.
Закончив, она глотнула воды и стала ждать, что мама ее похвалит. Но Джакслим вознаградила дочь куда серьезнее.
Расскажи-ка об этих твоих экспериментах со спренами.
Я пытаюсь обнаружить боеформу! провозгласила Венли в ритме предвкушения. Я держалась у выхода из убежища во время бурь и пыталась привлечь правильного спрена. Это трудно, потому что большинство из них убегают, как только поднимается ветер Но в прошлый раз я почувствовала, что близка. Спрен боливот ключ. Во время бурь они всегда поблизости. Если я сумею удержать одного рядом, думаю, у меня получится принять форму.
Если и впрямь получится, она станет первой слушательницей за многие поколения, кому удалось овладеть боеформой, с той самой поры, как человеки и певцы древности уничтожили друг друга в последней битве. Она могла принести своему народу такой дар, и они бы ее запомнили!
Пойдем поговорим с Пятеркой. Джакслим встала из-за станка.
Подожди. Венли схватила ее за руку, настраиваясь на ритм напряженности. Ты собираешься передать им то, что я сказала? О боеформе?
Естественно. Если ты намерена следовать этим путем, нам потребуется их благословение.
Может, мне стоит еще попрактиковаться, прежде чем мы кому-нибудь расскажем.
Джакслим запела в ритме упрека:
Венли, это как с твоим отказом исполнять песни на публике. Ты боишься снова потерпеть неудачу.
Нет, поспешила заверить она. Нет, конечно. Мама, я просто думаю, надо убедиться, что все сработает. Иначе я могу вызвать неприятности.
В самом делелучше же убедиться, а тем самым избежать неудачи и насмешек! Это желание не делало Венли трусихой. Она примет новую форму, первой из всего народа. Это проявление отваги! Она просто хотела держать все под контролем.
Пойдем со мной, попросила Джакслим в ритме умиротворения. Остальные это уже обсуждалия была у них после того, как ты в первый раз мне все рассказала. Я намекнула старейшинам, что новые формы возможны, и верю, что они готовы попробовать.
Неужели? удивилась Венли.
Да. Пойдем. Они отнесутся к твоей идее с радостью, которая редка для нашей нынешней формы. Она влияет на наш разум, пусть и не так, как тупоформа. Нам нужны новые формы, что бы ни твердили остальные.
Выйдя из шатра вслед за матерью, Венли невольно настроилась на ритм волнения. Если она обретет боеформу, откроет ли это ее разум? Придаст смелости? Успокоит страхи и тревоги, которые она часто испытывала? Она жаждала свершений. Жаждала изменить мир к лучшемусделать его менее скучным, более ярким. Она хотела привести свой народ к величию. Из крема, из грязипрямиком в небеса.
Пятерка собралась вокруг костра среди деревьев, обсуждая наступательную тактику предстоящего сражения. В основном она сводилась к тому, чем похваляться и каким воинам позволить бросить копья первыми.