Под нею, невидимый пешеходам, поздно возвращающимся с работы и ночным совам, только начинающим свой облет, свисал с движущейся полоски Льюис Ноулз и глядел на карниз, пробегающий под его раскачивающимися ногами. Карниз был не шире двух футов и добрых четыре фута отделяли его от кончиков вытянутых пальцев на ногах Лью.
Он прыгнул.
Когда его ноги коснулись карниза, Лью ухватился за выступ оконного переплета. Почувствовал рывок инерции, но не упал. Спустя долгий миг к нему вернулось дыхание.
Он не мог знать, что это за здание, но оно не было заброшено. В девять часов вечера все окна светились. Лью попытался не оказаться на фоне света, когда заглядывал внутрь.
Окно вело в кабинет. Пустой.
Нужно обернуть чем-то руку, чтобы разбить окно. Но все, что у него было - пара ботинок-носков и тюремная блуза. Ну, подозрительней, чем сейчас, он все равно не станет. Лью стянул блузу, обмотал часть ее вокруг руки и ударил.
И едва не сломал руку.
Ладно... ему оставили драгоценности - наручные часы и кольцо с алмазом. Лью с силой провел алмазом круг на стекле и ударил другой рукой. Это обязано быть стекло; если это пластик, он обречен. Из стекла выбился почти правильный круг.
Лью пришлось повторить это шесть раз, прежде чем отверстие стало достаточно широко для него.
Он улыбался, шагнув внутрь, все еще с блузой в руках. Теперь все, в чем он нуждался - это лифт. Фараоны мигом сцапали бы его, застав посреди улицы в тюремной блузе, но спрятав блузу здесь, он окажется в безопасности. Кто заподозрит в чем-либо лицензионного нудиста?
Только вот лицензии у него нет. Или нудистской сумочки через плечо, где бы она лежала. Или бритья.
Это очень плохо. Отродясь не бывало настолько волосатого нудиста. Не просто со щетиной, но в настоящей, окладистой, так сказать, бороде. Где бы ему взять бритву?
Лью осмотрел ящики письменного стола. Многие деловые люди держат там запасные бритвы. Просмотрев половину ящиков, он остановился. Не потому, что нашел бритву, а потому, что узнал, где он находится. Бумаги в столе показывали это даже с чрезмерной очевидностью.
Госпиталь.
Лью все еще стискивал блузу. Он затолкал ее в корзину, более или менее прикрыл бумагой и бросился в кресло.
Госпиталь. Надо же ему было выбрать именно госпиталь. Да еще именно этот госпиталь, выстроенный рядом со зданием суда округа Топека по явной и разумной причине.
Но ведь он же на самом деле не выбирал его. Это дом его выбрал. Да и принял ли он за всю жизнь хоть одно решение, не побуждаемый к этому другими? Нет. Друзья занимали у него деньги без отдачи, у него уводили девушек, его не продвигали по службе, потому что не обращали внимания. Ширли женила его на себе, а потом бросила четыре года спустя ради друга, которого ни к чему нельзя было принудить.
Даже теперь, вероятно, у исхода его жизни, все оставалось по-прежнему. Бежать ему помог старый похититель тел. Потом инженер, построивший камеры так, что между прутьями мог протиснуться некрупный человек. И еще один - построивший пешеходную дорожку между двумя соседними крышами. И вот он здесь.
Самое плохое то, что здесь у него нет шанса притвориться нудистом. Минимум, что необходимо - медицинский халат и маска. Даже нудистам приходится иногда носить одежду.
Шкаф?
В шкафу не оказалось ничего, кроме зеленой шляпы и совершенно прозрачной накидки-дождевика.
Можно искать спасения в бегстве. Если он найдет бритву, он окажется в безопасности, как только достигнет улицы. Лью укусил себя за костяшки пальцев, отчаянно гадая, где же лифт. Придется довериться удаче. Он снова начал обыскивать ящики письменного стола.
Лью взял в руку бритвенный прибор в черном кожаном футляре, когда дверь отворилась. Вошел плотный человек в больничном халате.