Старший крот подошёл через пару минутКонан услышал подозрительные шлепки по камням пола ещё издали.
Но вот странное создание нарисовалось и в дверном проёме.
Хм-м-м
Вот уж чудище так чудище. Огромные кроваво-красные усы вокруг рта, или того, что там у монстра имелось. Каждый «ус» толщиной в руку. Чёрная, даже с синим отливом, гладкая и густая шерсть. Вытянутое рыло
Стояло могучее, в рост киммерийца, создание на двух задних лапах, чем-то напоминавших ласты. Только с когтями. А передние действительно напоминали человеческие рукис цепкими и явно сильными пальцами, мускулистые, длинные. Толькотоже покрытые шерстью.
Глаз на верхней части туловища не имелось. Конан пожал плечами: ну и правильно. Крот же!
Варвар сказал:
Ты понимаешь по-человечески?
Чудище кивнуло.
Отлично. Тогда выполни поручение твоего хозяина. Выведи меня отсюда.
Чудовище снова кивнуло, сделало нечто вроде приглашающего жеста, и двинулось по коридору прочь, неторопливо, и вразвалку. Киммериец взвалил свою хрупкую и всё ещё что-то возмущённо мычавшую ношу на плечо, и двинулся следом. И хоть подвохов он теперь и не ждал, убедившись, что всё, что сказал ему чародей, вроде, исполняется, бдить во все стороны, и особо внимательно смотреть под ноги он не забывал.
Крот свернул в одно из ответвлений коридора, затемв другое, в третье. Поднялся по ступенькам на два этажа. Снова провёл их по коридорам. Наконец, через десять минут блуждания по действительно обширному подземелью, они вышли, вроде, к тупику. Однако крот подошёл к стене, и что-то сделал с имевшимся там большим рычагом. Часть передней, казавшейся тупиковой, стены, медленно разошлась, открыв вид прелестного луга с цветочками и даже бабочками. Крот подобрал с пола какой-то свёрток, и передал варвару. Конан, кивнув, спрятал свёрток в суму:
Этопродукты?
Кивок.
Хорошо.
Крот отошёл в сторону, повернувшись, и словно предлагая Конану удалиться.
Конан так и сделал, сказав, проходя мимо странного животного:
Благодарю. И прощай.
Крот кивнул в ответ.
Надо же! Значит, мозги-то у «подправленного» дрессированного питомца имеются вполне человеческие. Ну, или похожие. Во-всяком случае, он знает такое абстрактное для зверя понятие, как благодарность!..
Но размышлять над несчастной судьбой всё понимающих и осознающих, но находящихся в рабстве животных Конану было недосуг.
Своих проблем хватает!
Оказавшись снова на солнце, киммериец прикинул, что времяк закату.
И если он хочет побыстрее выбраться за живую изгородь мага, нужно бы поторопиться. Направление он определил сразу. И двинулся к своему пролому не колеблясь и не останавливаясь. Как ни странно, но дама на его плече, теперь, убедившись, что он не шутит, и её «увещеваниям» не внял, притихла. И дёргаться перестала, и замолкла, даже не давая себе труда пытаться что-то сказать. Её пышные волосы, путавшиеся у киммерийца под ногами, он умудрился подобрать, и тоже подвязатьв тугой пук, который заправил под девушку же.
Конан был рад тому, что его миссию больше не пытаются осложнить. Нести нетяжёлую ношу на плече было нетрудно: он перетаскивал грузы и потяжелей, и подольше. И подальше. Шли они в молчании, нарушаемом только вездесущими сверчками, мошками и цикадами. С другой стороны, развлекать переносимую красотку какими-нибудь занятными историями из своей богатой на приключения и путешествия, жизни, он тоже не собирался. Так что они двигались быстро, лёгким походным шагом, почти таким, как шёл бы нормальный конь, и развивая почти ту же скорость. К тому моменту, как солнце коснулось горизонта у кромки луга, они как раз вошли в лес.
На его преодоление ушло всё время сумерек. И только когда пролом оказался позади, киммериец позволил себе остановиться и оглянуться на странный шорох.
Всё верно.
Чародей не соврал, и не преувеличил свои способности: буквально на глазах новые стволики и ветви вылезали с боков и из-под земли в прорубленный им с таким трудом проход, увеличиваясь и в длину и в толщину, и покрываясь листьями и ягодами! И вот уже никаких следов того, что здесь целостность могучей стены высотой в полтора его роста была когда-то нарушена, не осталось!
Конан хмыкнул:
Бэл меня раздери! А твой папочка-тои правда, молодец в той части, что касается дрессировки кротов и выращивания огородов!
В ответ раздалось невнятное мычание, из чего Конан сделал вывод. Что неплохо бы сделать привал, и спокойно поесть. Да и отдохнуть.
Пока он собирал валежник, и разводил костёр, его подопечная развлекалась тем, что, думая, что он в кромешной сгустившейся тьме её действий не видит, пыталась выбраться из пут. Конан про себя ухмылялся: ну-ну, наивная глупышка. Такими верёвками и узлами он связывал врагов и пленныхза которых планировал получить выкуп.
И ни один не «развязался»!
Когда костёр весело запылал, пришло время и распаковать свёрток, который ему передал крот. И взглянуть, чем кормил дочурку заботливый папочка.
А неплохо он её кормил.
5. Первая попытка
Отлично прожаренный шашлык. Ветчина. Копчёная утка, фаршированная яблоками. Сырдаже трёх видов. Ну и белейший, буквально тающий во рту, хлеб. Солёный миндаль, курага, кедровые орешки. Тут имелся даже драгоценный белый кишмишэкзотическое и редкое восточное лакомство. Идущий в странах Запада почти по цене чистого серебра И лёгкий небольшой бурдюк из отлично выделанной кожи.
Киммериец открыл отлично притёртую пробку, понюхал. Вода. Хм.
Подойдя к своей пленнице, всё ещё лежавшей на земле, Конан поднял её снова на руки, и перенёс поближе к разведённому костру. Посадил на мягкий мох, прислонив к дереву. Затем аккуратно, чтоб не повредить нежную кожу, разрезал одну из петель верёвки. Легко развязал остаток пут.
Наблюдая, как с ненавистью глядящая на него девица трясёт кистями, и ожесточённо их трёт друг о друга, пытаясь восстановить кровообращение, варвар сказал:
Если обещаешь не болтать, а кушать, позволю вот именнопоесть. И попить.
В ответ раздался злобный рык, негнущиеся ещё кисти попробовали вытащить кляп (Впрочем, безуспешно!), и ясно было, что проклятья и ругательства, которыми Найда сыпет в его адрес, по силе и накалу страстей не уступят таковым от стигийских магов. Ну, или бранящихся на базаре торговок. Хорошо, что пальцы даму ещё не слушалисьиначе Конан бы услышал не невнятное рычание, а конкретные слова. И пожелания!
Но Конан ситуацией владел:
Ну, как хочешь.
После чего снова отодвинул спину девушки от дерева, и завязал верёвку как было.
Найда не придумала ничего лучше, чем разрыдаться. И столько отчаяния было в её голосе и позе, что менее жестокосердный, а, вернееменее умудрённый опытом мужчина мог бы и купиться. Но не Конан:
Не туда ты направила свои таланты. Тебе нужно было найти бродячих актёров, и примкнуть к их труппе. По части достоверных и искренних рыданий с тобой мало кто мог бы сравниться. Ладнодавай ложись на бок, вот так. Пока я буду есть, можешь понаблюдать. А когда я лягу спать, будешь охранять мой сон. Если чтомычи погромче!
Рыдания прекратились. Найда взглянула на него Как-то по-новому. И от этого взгляда у Конана невольно мурашки побежали по спине. Ему попалась думающая спутница. А такаяопасней вдвойне! И поворачиваться к ней спиной, или даже действительноспать, теперь реальноопасно! Её наигранное отчаяние перешло в стадию расчетливого выжидания. Подходящего момента.
Однако замолкшая девушка вдруг кивнула. Словно бы признавая его победу. Вздохнув, показала взглядом снова себе за спину. Конан тоже кивнул:
Хорошо. Развяжу. Если, повторяю, обещаешь не болтать, а пить и есть.
Снова кивок.
Пришлось и правда вновь развязать уже основательно упакованные руки, и даже, распустив полосу из простыни, вынуть кляп. Девица проворчала:
Тебе бы тюремным надзирателем работать. Или палачом. Нет в тебе ни капли сострадания!
Конан сделал вид, что собирается вставить кляп назад. Девица вскинулась:
Всё-всё! Молчу-молчу! Пью и ем.
Конан чуть пододвинул к ней тряпицу, заменявшую ему скатерть, на которой разложил всё богатство, извлечённое из небольшого на вид, но оказавшегося столь содержательным, свёртка: