Озеро было круглым, как капля ртути, и таким же безжалостно-равнодушным.
Оно неподвижно застыло в расщелине между гор, заполняя бездонную каменную чашу до самых краев, и обнимая отражение огромного лунного диска. Ар-та-Авир. Озеро Жизни и Смерти.
Над его ровной безмятежной гладью, почти касаясь ее, сияли яркие, мерцающие голубоватым светом звезды, далеко внизу виднелись огни Большой Алайиглавного города алайетов, а здесь, в отрогах Ареи, стояла оглушительная тишина. Ни дуновения ветра, ни шепота листвы, ни крика вездесущих ночных птиц, ни шороха вышедших на охоту хищников. Только тенибезмолвные, облаченные в длинные белые хламиды, бесшумно парили в небе, выстраиваясь в ритуальном танце Избранных, и их тонкие руки замыкали магический круг. Движения бестелесных были плавными, они перетекали одно в другое, как вода, завораживали и манили случайного путника за собой. Но сегодня здесь не было никого из тех, кто забрел бы в Арею случайно. Сегодня здесь был только один чужактот, ради кого и собрался суд Старейших. Преступник, посягнувший на самое святое для алайетов и до сих пор не признавший своей вины. Маг, наказание для которого уже вынесли и готовились привести в исполнение. Бессмертный, обреченный навсегда утерять свое бессмертие и силу.
Во имя Великой Матери! прозвучал тихий напевный голос.
Поверхность озера подернулась едва заметной рябью.
Во имя Жизни!
В глубине, под огромной толщей воды, раздался низкий басовитый гул.
Во имя Смерти!
Гул становился все громче, он словно бы поднимался вверх, к серебряной ртутной глади, а потом оборвался на высокой пронзительной ноте, и тени тут же ринулись вниз, туда, где в самом центре отражения лунного диска лежал обнаженный мужчина, и тишину Ареи разорвал протяжный, полный боли и отчаяния крик.
Глава 1
Парадная дверь громко хлопнула, заставив меня поморщиться. Ушел. Еще один пустой эпизод моей жизни, который закончился так быстро, что я даже привыкнуть не успелани к мужчине, ни к его запаху, ни к его глазам. Спроси меня, какого они цвета, я бы толком и не ответила. То ли серые, то ли грязно-голубые. Сплошная неопределенность, как и в наших недолгих отношениях. Три месяца Три месяца непонятных хождений вокруг да около и попыток уложить меня в постель, без единого слова о женитьбе. И вот сегодня, после моего прямого вопроса о том, что будет после, потенциальный кандидат в мужья оказался слишком нерешительным, чтобы противостоять собственной маменьке. Та посчитала меня недостаточно состоятельной для законного брака с ее сыном. «Ты же понимаешь, Кэролайн, моя мать не позволит мне жениться на девушке без приданого», заявил Гордон. Конечно, как же не понять!
Сердце неприятно заныло. Представилось, что будут говорить знакомые и соседи, какие любопытные и приторно-сочувствующие взгляды придется вытерпеть, сколько удовольствия испытают мои так называемые подруги
А, плевать! Мне не привыкать к пересудам и сплетням. В нашем благословенном Уэстене это единственное бесплатное развлечение для горожан, так стоит ли удивляться тому, что они столь охотно ему предаются?
Я подошла к окну и раздвинула занавески. Яркие солнечные лучи хлынули в комнату, мгновенно обнажив то, что при тусклом освещении не слишком бросалось в глаза: дешевую мебель, отсутствие ковра на полу, чуть более темные квадраты на обоях, оставшиеся от проданных картин. Точнее, я предпочитала думать, что все это не очень заметно, но сейчас, в безжалостном свете, льющемся из высоких створок, мое пристанище выглядело удручающе неприглядным. Видела бы матушка, до чего я докатилась
Госпожа, там приехал господин Вейс.
В дверь гостиной бочком протиснулась Ильда.
Стучит у ворот.
Боже! Только этого упыря не хватало! Что ж за день-то такой?
Сказать ему, что вас нет дома? спросила служанка, поблескивая сметливыми темными глазами.
Нет, пусть подождет, я сейчас спущусь.
Толку обманывать? Долги-то за меня никто не выплатит, нужно идти договариваться об отсрочке.
Хорошо, госпожа, кивнула Ильда, но в голосе ее послышалось сомнение.
Ничего удивительного. Иль как никто другой знает, что у меня почти не осталось денег. Я и ей за пять месяцев задолжала, но она пока не уходит. Видимо, надеется, что я как-нибудь выкручусь. Раньше ведь тоже тяжелые времена бывали, но мне всегда удавалось удержаться на плаву. Хотя, сдается мне, что Ильда не уйдет, даже если я ей вовсе платить не буду. Разве кто-то еще выдержит ее бесконечное ворчание и постоянное самоуправство? Вряд ли. За те десять лет, что Иль у меня служит, она сумела полностью прибрать к рукам мой быт и приобрести твердую уверенность в том, что без нее я не выживу. Что ж, не мне ее разубеждать.
Предложи господину Вейсу чаю, открыв потайной ящичек секретера, велела служанке. Может, подобреет.
Простите, госпожа Кэролайн, но чай у нас еще третьего дня вышел, сомнение в голосе Ильды сменилось на неодобрение.
Да? Странно, а я не заметила.
Еще бы вы заметили, проворчала служанка. Я ведь вместо заварки травки и сушеные ягоды в чайник кидаю. Прошлым летом заготавливала, вот и пригодились. Не простые травки, особыеони и настроение улучшают, и силы придают, и хандру прогоняют.
Иль приосанилась, выпятив свою едва заметную грудь, и вскинула подбородок. Мать Ильды была деревенской знахаркой и кое-какие знания передала дочери, вот моя служанка и применяла их на практике, тобишь на мне.
Что бы я без тебя делала? подсчитывая оставшуюся наличность, пробормотала я.
Да уж с голоду бы померли, не иначе, хмыкнула служанка и спросила: Так что, сказать этому, чтобы ждал?
Да, проводи его в кабинет, я сейчас подойду.
Ильда что-то тихо проворчала и покинула комнату, а я снова принялась пересчитывать деньги. Глупое занятие, конечно. И без пересчета ясно, что там и половины нужной суммы нет. Взгляд пробежался по гостиной. Что я могу заложить? Маленькое бюро? Последнюю оставшуюся картину мэтра Джовелли? Рояль?
Я подошла к инструменту и коснулась гладких холодных клавиш. Нет, с ним я ни за что не расстанусь. Пусть у меня не так много учеников, но это мой единственный заработок.
Рука потянулась к стоящей на маленьком придиванном столике шкатулке. Может, продать отцовские часы?
Сердце болезненно сжалось. Нет. Не смогу. Это ведь единственная память о моей семье! Ладно. Попробую уговорить Вейса еще немного подождать, а сама тем временем что-нибудь придумаю.
Поправив волосы, вскинула голову и решительно направилась к выходу. Ничего. И не с такими справлялась, что мне какой-то домовладелец?
***
Господин Вейс, рада вас видеть!
Голос звучит приветливо, по губам скользит радушная улыбка. Главное, не показывать неприязни и волнения, но в этом я мастер. Жизнь научила улыбаться даже тогда, когда хочется плакать.
Добрый день, госпожа Дерт, на худом, желчном лице гостя появилась кислая мина, которая должна была изображать радушие. Правда, чего-чего, а радушия Вейсу судьба при рождении не отмерила. Забыла, наверное.
А вы все хорошеете, уголки тонких губ чуть приподнялись, но общей картины это не улучшило.
Странное дело. Почему-то всегда, когда вижу Вейса, мне кажется, что у него что-то болит. То ли печень, то ли желудок, а может, даже сердце, если оно имеется. Уж слишком вид у домовладельца несчастный. Или это издержки профессии? Вейсу принадлежат несколько домов в Среднем Уэстене, и он регулярно обходит каждый, лично взимая с жильцов арендную плату
Не желаете ли чаю? Мне недавно привезли из Уинкса новый сорт, оставив ненужные размышления, обратилась к гостю.
Ильда, застывшая у двери, издала какой-то странный горловой звук.
Не откажусь, госпожа Дерт, после небольшой паузы кивнул домовладелец. Погода нынче ветреная, неплохо бы согреться.
Ильда, завари нам чаю, того, что в синей коробке, с намеком посмотрела на служанку.
Да, хозяйка, сообразив, к чему я клоню, откликнулась та. Уже иду.
Вот за что ценю Иль, так это за смекалистость.
Дверь за служанкой закрылась, а я указала гостю на кресло.
Присаживайтесь, господин Вейс.
После вас, госпожа Дерт, вспомнил о вежливости домовладелец, но от меня не ускользнул его цепкий, полный безжалостного расчета взгляд.