Над костром подвесили объемный котел. Торговцы доставали провизию и собирались готовить похлебку на всех. В узелке, переданном хозяйкой таверны, еще оставалось достаточно еды, чтобы устроить плотный ужин на двоих. Старик привалился к повозке и прикрыл глаза. Все-таки возраст сказывался Петра видела, что мужчина устал.
Эй, Менис! Может, уедешь? Ведь мои горшки дешевле, а значит, купят у меня! торговец, что нагрубил ей в таверне, хамовато поблескивал глазищами и приглаживал свои густые усы.
Зато мои лучше по качеству. Ты давно не используешь дорогие материалы! Толку с твоих горшков? старик даже не открыл глаз, проговаривая все это.
Ты же знаешь, что горожане всегда покупают то, что дешевле! Опять уедешь ни с чем! Сколько ты потерял на прошлой ярмарке? И не заработал ни монетки! другие торговцы предусмотрительно не вмешивались в разговор.
А разве вы не хотите заработать? Вам ведь приходится снижать цену, чтобы брали у вас! не выдержав, Петра вмешалась в разговор.
Лучше иметь мало, но постоянно, чем не иметь ничего! ответил грубиян, ухмыляясь.
А хотите иметь больше?
А кто ж не хочет!
Тогда выкупите оптом весь товар у конкурента. Перемешайте со своим и поставьте одну цену на все. Вы заработаете в разы больше и избавитесь от конкурента!
Девушка очень хотела помочь своему новому знакомому, тем более что он единственный среди них всех относился к ней с истинным добром.
Я не буду покупать их за двадцать пять медяков! нахохлился собеседник.
Старик все это время прислушивался к разговору и даже вынырнул из дремы. Он хотел было что-то сказать и уже открыл рот, но Петра не дала ему этого сделать.
Сколько стоят ваши горшки?
Двадцать медяков за штуку.
Сколько у вас горшков? девушка собиралась посчитать в уме выгоду, но боль отвлекала и возвращала мысли на себя.
Двадцать восемь.
А у вас, Гор Менис?
Двадцать шесть, ответил торговец, почесав седую макушку.
Если вы поставите цену в тридцать медяков на все, то заработаете больше четырех серебряных, и это без уже включенной в стоимость накрутки.
Мужчина задумался, а старик даже задержал дыхание. От волнения ногти Петры впились в ладони, оставляя лунообразные следы и причиняя кратковременную боль.
Хорошо! Я согласен! грубиян встал и пошел к своей повозке.
Он подкатил ее к другой стороне дерева и остановил там рядом с привязанной лошадью, которая поглощала траву, словно была голодным волком, долгое время скитающимся по Приграничью Империи.
Малвин, Эгой! Идите соберите еще веток! Нужно поддерживать огонь! крикнул он молодым людям.
Парни вскочили на ноги и направились в сторону частого леса, окружающего городскую стену. Годов им было не больше, чем Петре, а может быть, даже и меньше. Весь вечер они суетились и помогали своему, видимо, отцу. Их черты немного отличались, но создавалось впечатление, что родились они в один день.
Изумленный старик получил деньги, а конкурент с упорством счастливого Дракона перекладывал выкупленную добычу в свою повозку. В животе у девушки громко зашумело. Она скривилась от боли и положила руку на тянущее тупой болью место. Журчание не прекращалось, и Петре ничего не оставалось, как схватить сумку и побежать в глубь леса.
Свернув за первый пушистый куст достаточной высоты, она пробралась в его центр и присела на корточки. Где-то квакали лягушки. Ветер трепал листву деревьев, перебирая желтеющие листочки. Было темно, но костер хорошо просматривался в нескольких десятках метров от этого места. Раздался хруст ломаемой ветки, и девушка боязливо повернула голову на звук.
Отец сказал, дождемся, когда все уснут, и сопрем девчонку. Может, он разрешит с ней позабавиться перед продажей?!
Навряд ли! Если она еще невинна, то будет стоить дороже!
А успеем добраться до утра? Свирсай все-таки далековато!
Да тут ехать несколько часов от силы! Там есть таверна почти на самой границе. Может, отец похвалит за работу да и вознаградит нас хотя бы одной девицей!
Парни прошли мимо, а Петра даже забыла, зачем присела в этих кустах. Об этом напомнили затекшие ноги и очередное журчание желудка. Все-таки простая еда плохо влияла на ее желудок, привыкший к совершенно другой пище. А может быть, в этом были виноваты грязные руки, которые она мыла только утром в таверне.
Подслушанный разговор ей откровенно не понравился и испугал, создав в душе сгустки обволакивающего страха. В глубине сознания шевельнулась родная Тьма. Она оплела сначала грудь, а потом уже распространилась по всему телу. Разум стал чистым, а боль в животе притупилась. Петриция взяла из сумки средство гигиены и бутылек с закрепляющим средством. Ей не хотелось просидеть всю ночь в кустах, становясь обедом для комаров и мушек. Но в голове тут же возникла грандиозная идея.
Перво-наперво Петра сначала собиралась сбежать, укрыться в лесу и уже там дождаться утра, чтобы не стать жертвой жадного торговца и его отпрысков, но сейчас она решилась на небольшое, но поучительное наказание. В свой кулак она отсыпала добрую горсть белесого порошка от запора и сомкнула над ним нежные пальчики.
Выбравшись из леса, она прошла прямиком к костру, по пути закинув сумку в пустующую повозку. Менис сидел вместе со всеми. Он вытягивал руки вперед, отогревая озябшие ладони. Петриция встала за его спиной и, словно невзначай, присела рядом. Девушка отрешенно смотрела по сторонам, пока спутники разговаривали о товарах и ярмарке. Она взглянула за спину грубияну и его сыновьям, резко протянула руку с порошком над котелком и крикнула:
Смотрите, там кто-то ходит! а сама разжала кулак.
Белесый порошок в секунды осел в багровом вареве и бесследно растворился, в то время как все присутствующие пытались разглядеть нечто на дороге, ведущей к воротам.
Где? Кого ты там видишь? один из близнецов поднялся на ноги.
Там тень была! Ходил кто-то!
Вот дура! хохотнул один из торговцев. Здесь все отбрасывает тень! Луна светит!
Извините Я просто подумала
Подумала она! Точно бестолковая! Мужики думать должны, а бабы молчать! подхватил один из близнецов разговор, уже начинающий раздражать Петру.
Гор Менис. Я спать пойду.
Поесть надо бы, дочка, ответил старик, косо поглядывая на котел.
«Неужто заметил!» пронеслась мысль в голове.
Так узелок в повозке лежит. Зачем вам других объедать? Им самим мало будет!
Старик молчаливо кивнул и поднялся вместе с девушкой. Петра залезла в повозку и подала остатки провизии Менису. Она уже привычно положила сумку под голову и прикрыла глаза.
Что в похлебке? услышала она шепот старика.
Не ешьте. Это все, что нужно знать.
* * *
Ночь выдалась очень беспокойной. Петра не привыкла спать на открытом воздухе под звуки природы и ворочалась около часа, пытаясь принять удобное положение в жесткой повозке. Старик расположился рядом и захрапел прямо в ухо девушке. Остальные торговцы также улеглись по повозкам.
Петриции удалось задремать, но ненадолго. Кто-то ломанулся в кусты прямо мимо ее спального места, словно медведь, отбивающийся от погони из боевых пчел, громко сминая ароматную траву. За ним побежал второй, потом третий, и таким образом абсолютно все ближайшие кусты заполнились.
Звуки раздавались совсем не музыкальные. Они сопровождались сопением, стонами и отвратительным тошнотворным запахом. Если и были какие-то зверушки вблизи, то давно убежали, спасаясь от неведомых чудовищ. Глаза слезились, но больше от распирающего смеха. Она была дьявольски довольна несмотря на то, что этой ночью ей так и не удалось уснуть.
Как только рубиновая полоска рассвета озарила светлеющее небо, Петра вылезла из повозки. Старик еще спал, а остальные торговцы полумертвыми телами разместились где кто. В основном их местоположение варьировалось между кустами и кустами, но особо оптимистичные личности разлеглись в собственных повозках. Бледные лица кривились от болей, а высохшие губы трескались под прохладным ветром. Девушке было жаль тех, кто попал под раздачу ее Тьмы безвинно, но себя намного жальче. Она совсем не хотела оказаться продажной девой в какой-нибудь забегаловке. И не потому, что она Леди. Петра считала, что лучше принять быструю смерть, чем подолгу умирать от такой жизни.