Прощальный поцелуй, лодка отчалила.
Глава 11
Приступил к реализации ранее намеченного плана. Оружия в избушке обнаружил много. Четыре мушкета, одну аркебузу, пять пистолей, это из огнестрела. Целый бочонок пороха, килограмм десять свинцовых пуль. Холодное оружие, было представлено десятком сабель, и двумя дюжинами ножей. Я, конечно, могу работать с саблей, на довольно высоком уровне, но японская «катана» мне ближе. Не будем перебирать харчами, как говорил мой дед, отшлифуем технику владения саблей, с учетом сегодняшних реалий.
Перебрал весь «холодняк». Остановил взгляд на внешне неприметных ножнах. Извлек клинок. Ух-ты, а клинок сделан из очень хорошей стали, с непонятными нитевидными узорами. Старался неведомый кузнец, сотворив такое чудо. Больше часа драил ножны и эфес сабли. Оказалось, что накладки на ножнах и эфес, украшены растительными узорами, и сделаны из серебра. Не бедным, значит, был прежний владелец. Принял саблю на личное вооружение, в качестве основного вида. С таким красивым и богатым оружием, в людных местах появиться не стыдно.
Повторно перевернул всю избушку в поисках, возможно припрятанного оружия или ценностей. Не нашел ничего. Имеющегося оружия, достаточно, хотя помню поговоркумного оружия не бывает. Трудно не согласиться. Сабли, пистоли и мушкеты, в данной местности не производились, были так сказать «импортными» изделиями. Стоило оружие больших денег. Значит, ничего, даже дырявую пороховницу, я оставлять тут не буду. Упаковал имущество в несколько тюков, уже под вечер. В ночь выезжать не решился. Подкрепился остатками провианта, и улегся спать.
Утром, обиходил лошадей, начал погрузку. Я, лошадник-теоретик, практики никакой. С горем, пополам разобрался, что к чему. Осталось самому взгромоздиться на лошадь. Хорошо, смирная досталась кобыла, стерпела мои несуразные телодвижения. Умостился, вторую лошадь привязал к своему седлу. Откровенно говоря, если посмотреть на меня со стороны, то собака на заборе, выглядит симпатичней.
Передвигался вдоль берега Днепра. Если приходилось объезжать разливы и топкие места, старался держать берег в поле зрения, чтобы не заблудиться. Вместо обещанных Соломией двух дней пути, я добирался до хутора Ивана-рыбака, три дня. Последний день шел пешком, ведя лошадей, под уздцы. Не выдержала моя пятая точка издевательства, не готова она к такой нагрузке.
Иван-рыбак сидел возле добротного дома на бревне, заменяющим лавку.
- Добрый день Иван, - как можно приветливей, обратился я к мужчине.Разреши заночевать?
- Я добрым день назвать не могу. Заночевать можно, на сеновале места полно. В дом не пущу, дочка у меня там, сильно страдает.
- И на том, спасибо. Дочь заболела, что ли?
- Ты кто такой, чтобы мне вопросы задавать? Какое тебе дело, до моей дочки?
- Я Андрей, лекарь. Если помочь надо, то давай, по мере сил постараюсь.
- Вправду лекарь?
- Да. Вон смотри на лошади сундук с моим лекарским скарбом.
- Так может, тебя Господь, мне послал. Пострадала, моя Лушка, от руки Остапа Тягнырядно. Хотел он ее утащить к себе в Сычевку на потеху. Не далась ему Лушка, так он в отместку, саблей ее полоснул. Еле кровь унял. Справная была девка, а теперь уродиной стала. Кто ее такую замуж возьмет?
- Давно это произошло.
- Два дня минуло.
- Грей Иван воды побольше. Свечи приготовь, темно же, поди, в доме. Стол нужен большой, чтобы Лушка на нем поместилась.
Иван бросился выполнять мои поручения. Я зашел в дом. Девушка лежала на лавке, стонала. Голова ее была замотана беленым полотном, через которое проступила, уже подсохшая кровь.
- Луша, меня зовут Андрей. Я лекарь. Не бойся. Давай я тебя посмотрю. Попробую помочь твоему горю.
Девушка никак не отреагировала на мои слова, продолжала стонать. Я сходил за своим контейнером, втащил в дом.
- Твой отец рассказал о беде, приключившейся с тобой. Раньше начнем лечение, может и обойдется все хорошо.
С трудом Лушка села на лавке. Стараясь не делать резких движений, я снял импровизированную повязку.
- Господи, боже мой, - вырвалось у меня.
У Лушки была рубленная, скальпированная рана головы, отрубленное правое ухо и серьезно повреждена кожа на правой скуле, почти, до подбородка. Все это висело на голове, свернутое в трубочку. Вдобавок, имелся длинный и глубокий порез кожи, правой надключичной части.
Для более детального осмотра и облегчения страданий, вколол Лушке лидокаин. Некроза поврежденных тканей пока не наблюдается, раны чистые без нагноения, уже хорошо. Прикинул предварительно ход, предстоящей операции.
- Значит, слушай меня девица, - не терпящим возражения тоном, начал я говорить.Я, вначале, заштопаю твою рану на ключице. Перевяжу. Потом, выстригу на голове вокруг раны волосы, не волнуйся, со временем отрастут. Затем верну на место ухо, пришью. В завершение, аккуратно зашьем остальное. Думаю, у меня все получится.
Лушка ничего мне не ответила, только умоляюще смотрела на меня.
Иван принес горячую воду, и небольшую деревянную шайку. На огромный обеденный стол поставил два подсвечника на три свечи. Рядом положил десятка два свечей. Порывался мне помочь. Пришлось настойчиво вытолкать Ивана за дверь.
Избавил Лушку от одежды. Отмыл ее всю от крови, остриг часть головы. Уложил на стол. Приготовил инструменты для операции. Для надежности, еще вколол дозу лидокаина. Зажег свечи, приступил к работе.
Самым сложным, было совместить и пришить ушную раковину к слуховому проходу. Похвалю себя, сделал на совесть, даже распорки вставил, во избежание деформации уха. Самым тщательным образом ушивал рану на скуле. Ведь Лушка девушка, ей еще мужа искать, поэтому, навыки, полученные в клинике пластической хирургии, задействовал по максимуму. Сколько времени потратил на операцию, я не знаю, часов нет. Как не давила меня зеленая и мерзкая жаба, из своего контейнера извлек два пакета бинтов, перевязал пациентку, и вколол антибиотик. В сундуке отыскал одежду девушки. Одел. Перенес и уложил на лавку. Все. Теперь будем ждать.
Вышел из дома, и сразу же столкнулся с Иваном, наладившемся, пообщаться с дочерью.
- Не ходи к ней. Лушке покой нужен. Когда она последний раз ела?
- Почитай два дня прошло. Не хотела она ничего есть, только плакала. Грозилась, наложить на себя руки.
- Будет у нее все хорошо, вылечим. Если есть у тебя куры, то к завтрашнему утру, приготовь бульон, жевать она пока не сможет.
- Спасибо тебе Андрей,- кланялся в пояс Иван.До конца жизни, обязан, тебе буду, спас дочку мою.
- Ладно, с благодарностью. На постой у тебя придется разместиться до полного излечения Лушки. Присмотр за ней нужен, особенно в первые дни. Думаю, что седмицы через две, швы снимать можно будет.
На пятый день, отек с лица у Лушки спал, стало оно пропорциональным, не таким пугающим. Каждодневный осмотр и перевязки делал по утрам. На шестой день, Лушка улыбнулась.
На десятый день, перед вечером на хутор Ивана, прискакали два казака, разбойного обличья. Вели себя по-хозяйски. Требовали от Ивана свежей и копченой рыбы. Орали, сквернословили. Один, невысокий, широкоплечий казак, забежал в дом. Увидел перевязанную Лушку и меня.
- Так ты ведьма, жива, осталась?- обрадованно завопил казак.Повезло нам, позабавимся с тобой. Покачаемся на сене, помнем, от души, твои титьки. Остап думает, что ты отдала Богу душу, а ты живехонька. Для казака баба, да в соку, само то, что надо.
- Ранена она, слабая, - сказал я, вставая.
- Тебя никто не спрашивал. Ты кто?
- Лекарь.
- Иди, лекарствуй, не мешай мне мужским делом заняться. Не то, снесу голову.
Казак, выхватил из ножен саблю и замахнулся на меня.
Все произошло на автомате. Уход под вооруженную руку, резкий удар в область солнечного сплетения, затем легкий удар в переносицу. На пол первой упала сабля, а за ней ее обладатель. Шапку, в качестве кляпа в рот казаку, кушаком надежно связал руки и ноги. Затолкал под лавку, прикрыл половиком. Теперь со вторым разобраться.
Второй казак, тряс Ивана.
- Тебя в дом зовут, - сказал я казаку, отступая в сторону.
- Что там?
- Баба там для потехи.
- А-а-а, это я люблю, - отталкивая Ивана, скалясь, проорал казак.
Во всю прыть, казак, рванул к двери. Мой удар, в основание черепа, не дал ему закончить маневр. И этого спеленал на совесть.