Темное время суток - Ян Бадевский

Темное время сутокФантастический романЯн Бадевский

пролог

Уже не человек. Ломает, корежит плоть, рвет сухожилия, раздвигает кости. Разум меняется, раса меняется. И где-то рядом  сотни, тысячи братьев и сестер, девушка, приобщившая тебя Шерсть. Острые клыки. Ты думал, это кино, глупые сказки, но вот оно, нашествие, и ты часть его. Нет ярости, нет безумия. Этот мир уже не твой, этот мир еще не твой. Ты должен взять его. И ты не один. Диаблеро, вервольфы, волколаки, переверты  всяко вас называют. Суть одна. Сильнейший выживает и развивается. А для развития необходимо пространство.

Наступает время жрать.

Темное время.

Часть перваяПослезакатье

ночь

С меча Леа стекала кровь. Капала на брусчатку. Брезгливо поморщившись, Леа шагнул к туше зверя и начисто вытер клинок о шкуру. В нескольких шагах справа Рамон перезаряжал «аграм». Помповое ружье лежало у ног вожака  длинноволосого парня с пирсингованной левой бровью и недельной щетиной на лице. Рамон был одет в кожаную куртку с металлическими накладками, камуфляжные штаны и кроссовки.

Лезвие отразило свет луны.

Яростным голубым огнем полыхнули иероглифы. Охранные иероглифы, выбитые монахами Храма Утренней Радуги.

Нести добытую провизию выпало Мумику и Даздре. Не так уж и много  два рюкзака, набитых рисом и консервами. Долговечными армейскими консервами  такие не портятся годами.

А вокруг громоздился Родевиниум. Узкие кривые улочки, трехэтажные кирпичные дома, темные арки, глухие дворы Слепые глазницы окон. Разбитые уличные фонари. Ни единого огня. Черный город. Зверь, готовящийся к прыжку.

Булыжная мостовая залита кровью: лужи черноты на сером фоне. Врастают в безжизненное небо туши перевертов. Четыре холма шерсти, костей и мускулов. Пятый холмик  откатившаяся голова, срубленная Леа. Матерые хищники, два вермедведя, волк и песчаный кот  из тех, что Рамону доводилось встречать в пустынях Ржавчины. Значит, нездешний. Первая волна. Основатель колонии.

Рамон поднял голову.

Косматую медвежью голову, выскалившуюся рядами острых зубов. Каждый  с человеческий палец. В остекленевших омутах зрачков тонули звезды.

 Крупная особь,  сказал Рамон.

Звезды промолчали.

Мумик поднял две канистры с 95-м бензином. Что-то прогудел.

Пора идти.

Рамон нагнулся за помпой. Достал из кармана куртки коробку с патронами. Вогнал первый.

 Я вас догоню.

Мумик с Даздрой направились к узкому каньону главной улицы. Чуть в стороне, держа меч обратным хватом, заскользил Леа. Именно заскользил, по-другому не назовешь. Мягко и плавно.

Рамон отбросил коробку и побежал следом. Рысцой, слегка пригнувшись. «Аграм» он убрал в кобуру.

Отряд вдвинулся в щель улицы.

Рамон внимательно следил за крышами и балконами. В городах переверты атаковали оттуда. В прыжке или спустившись по стене. Некоторые висели на карнизах, вывернув шеи, и ждали

Но сейчас было тихо.

И это настораживало.

 Перекроют выход,  раздался хриплый шепот Даздры. Девушка тяжело дышала.  Стянутся к башне и там нас перебьют.

 Умолкни, Дэз.

Дома расступились, и группа застыла на перекрестке. Справа и слева  запыленные витрины бутиков и продовольственных лавок, угрюмые силуэты погруженных в летаргию светофоров. Распахнутые в мунковском крике пасти подземного перехода.

 Вперед!  рявкнул Рамон.

Когда перекресток остался позади, все вздохнули свободнее. Против ожиданий из перехода никто не полез.

На развилке, у полуразрушенного «треугольного» дома, свернули налево. Булыжная мостовая влилась в ленту щербатого, растрескавшегося асфальта. Старинные кирпичные дома уступили место панельным пятиэтажкам, ощетинившимся скелетами антенн.

Света не было и здесь.

Леа сменил уставшую Даздру.

 Дотащишь?  спросил Рамон у Мумика.

Тот кивнул.

Понятливый.

В сложившейся ситуации руки вожака должны быть свободными. Руки лучшего в слое охотника на перевертов.

Зашагали, не сбавляя темпа.

Сторонний наблюдатель удивился бы. Где тачка? Ведь один из этих ребят несет бензин. Следовательно, где-то за городом стоит машина. Верно, стоит. И не одна. Плюс парочка байков. Да только не везде в Родевиниуме развернешься на джипе или «ладе». А на мотоцикле много не увезешь. И сопровождение за тобой не поспеет. Зато шума от тебя  на всю округу. Поэтому транспорт спрятали на заброшенном кладбище за городской чертой. Там же добытчиков ждали остальные. Те, кто прорывался к Форту.

Улицу пересекла железная дорога. Минут двадцать группа шла по рельсам. Спустившись с насыпи, взяли курс на чернеющий отросток башни.

Родевиниум закончился внезапно.

Вот был город, и вот уже пустырь. Слева  уродливые приземистые бараки и склады, справа  похожая на шахматную ладью водонапорная башня. За ней  пологий спуск на кладбище.

В траве трещали цикады.

Рамон выругался, споткнувшись о кирпич. Похоже, здесь что-то строили. Еще до вторжения. В сердце пустыря, поросшем мхом и сорняками котловане, мирно разваливался цокольный этаж сгинувшей эпохи.

Рамон двинулся первым, в обход. Стараясь держаться от развалин как можно дальше. Выглянувшая из-за туч луна осветила бритый череп Даздры, хищно изогнутые клинки когтей.

У башни их ждали.

Полина и какой-то хмырь в доспехах. В правой руке хмырь держал странного вида топор. Повеяло холодом.

 Кто это?  Рамон кивнул на спутника Полины.

 Азарод.

Хмырь выступил вперед.

 Он только из портала,  сказала Полина.  Выпал прямо на могилу. Призван в Форт, как и мы.

 Плохо,  буркнул Рамон.

 Что  плохо?

 Все. Переверты чувствительны к межсрезовым переходам.

 Они и так будут здесь,  шепнула Даздра.

Рамон направил ствол в грудь пришельца.

 Откуда мне знать, что ты человек?

Азарод положил топор на траву, снял с правой руки кольчужную перчатку. Молча развернул ладонью вверх. С мизинца капала кровь.

Рамон опустил помпу.

 Ты понимаешь нас?

Азарод кивнул.

 Я слежу за тобой.

Только сейчас Рамон заметил, что новичок абсолютно сед. Старик с молодым лицом

Окрестности ожили.

Зашевелилась тьма в цокольном этаже пустыря, стремительные тени отделились от бараков и понеслись к группе, расплываясь от скорости. Рамон поднял глаза, уловив движение: по округлой стене башни бежал волколак. Головой вниз, как по бульвару. Почти бесшумно.

Рамон выстрелил.

Двенадцатый калибр, начиненный серебром, разнес ублюдку голову. Тело замерло на полушаге. Утром отвалится.

Рамон обернулся.

Волна тьмы накатывала с пустыря.

 Отступаем,  приказал Рамон.

Слишком быстро.

Средний переверт, будь то волк или медведь, гораздо быстрее среднего человека. Рефлексами он превосходит даже животное. Но это не значит, что его нельзя убить.

Выхватив «аграм», Рамон открыл огонь с двух рук. Шквал серебра обрушился на атакующих. Волна скомкалась, замедлилась. Краем глаза Рамон заметил, как Леа и Мумик скрываются за башней. А Даздра с Азародом уже орудовали на переднем фланге. Поднималась и опускалась тяжелая двуручная секира, с бешеной скоростью мелькали когти.

А новичок неплох.

Тьма отхлынула, втянулась в самое себя.

Троица прикрытия ринулась к погосту.

Еврейское кладбище вырастало из земли сразу за башней. Каменные плиты, массивные надгробия. Непривычное отсутствие крестов. Чужие, древние символы. И густые кроны деревьев. Тополя, дубы, каштаны  довольно плотный лес, раскинувшийся вперемешку с могилами на берегу реки. На крутом правом берегу. Днем отсюда была видна излучина и ветшающий железнодорожный мост вдалеке.

Отряду предстояло пройти кладбище насквозь. По диагонали, чтобы выйти к остаткам каменной ограды и соединиться с основной группировкой.

Из-за корявого ствола граба вынырнул Кадилов. В руках старик держал обрез, на лбу красовался нарост тепловизора. Спустя мгновение Рамон разглядел державшихся чуть поодаль Дженнингса и Потанина. Оба с револьверами, в спортивных штанах и ветровках. Потанин, как всегда, в кепке с загнутым вверх козырьком.