Тогда я запрещаю тебе звать его с собой! Медиатор грозно взглянул на сына. Если ты не понимаешь грозящей тебе опасности, то я осознаю ее полной мерой!
Я присоединяюсь к словам отца, брат! весомо попросил Беллатор. Будь благоразумен, не посылай за Алонсо.
Сильвер поколебался, но нехотя согласился. Успокоившийся Медиатор снял смешную шапку с головы Беллатора, отдал ее скорняку и добавил:
Чуть не забыл: коней в горы взять не удастся. Те люди, что живут рядом с горой, не знают лошадей. Они их попросту боятся. Так что вам придется лошадей отпустить. Возможно, они возвратятся в конюшню, возможно и нет. Не это сейчас главное. Для перехода по горам будут нужны железные крючья и веревки. Очень крепкие длинные веревки.
Хорошо, я позабочусь об этом, пообещал отцу Беллатор. Что еще может понадобиться?
Они пошли по коридору, обсуждая все мелочи предстоящего похода.
Прерывая их беседу, навстречу им метнулся камердинер наместника.
Ваша честь! Все вас ищут! Приехал граф Контрарио и просит вашей аудиенции.
Медиатор кисло поморщился.
Вот как?! Передайте моему секретарю, чтоб проводил его в зал для аудиенций и попросил подождать.
Камердинер торопливо ушел.
Что ж, ничего хорошего ждать не приходится. Хорошо, что Контрарио утратил Тетриус. По крайней мере, теперь мы будем с ним на равных, утешая самого себя, произнес Медиатор. Но все равно разговор с ним ничего хорошего не сулит.
Может быть, мне пойти вместо тебя, отец? предложил Беллатор.
Медиатор повел рукой, отвергая это предложение.
Нет, до такой степени мы оскорблять графа не будем. Пусть и без Тетриуса, но он слишком серьезный противник, чтобы дразнить его без нужды. А вы готовьтесь к походу.
Они разошлись. Братья ушли в заднюю часть дворца, где располагались подсобные помещения, а Медиатор, озабоченно нахмурив брови, прошествовал в главную, в зал для аудиенций.
У входа в зал толпилось несколько что-то живо обсуждавших придворных. Завидев наместника, они учтиво поклонились. Кивнув им в ответ, Медиатор зашел в зал.
Там в кресле с высокой спинкой сидел ожидающий его граф в иссиня-черном бархатном камзоле с вычурным серебряным позументом. При появлении наместника он любезно поднялся и с ехидством усмехнулся. Они раскланялись, впрочем, не слишком низко. Медиатор указал Контрарио на то же кресло и сел напротив.
Чем обязан столь высокой честью? голос наместника звучал насмешливо, он этого и не скрывал.
Да, я слишком редко бываю во дворце, с притворным сожалением произнес граф. Дела. Их слишком много, не успеваю все переделать.
Но сейчас вы выкроили время для визита? с глумливой вежливостью вернул укол Медиатор. Что же произошло такого необычайного, чтобы вы почтили нас своим посещением?
Пришлось. Мне вот уже несколько месяцев ничего не пишет сестра. Контрарио знал о гибели Зинеллы, но Медиатору говорить об этом не собирался.
Ничего не доносит, будет точнее? жестко уточнил его собеседник.
Как вам будет угодно, ваша честь, Контрарио с презрительной усмешкой склонил голову.
Медиатор с трудом сдержал гнев и ответил с той же прохладной ехидцей:
Зинелла отравилась своим же ядом. Ведь это вы послали ей через лэрда Патрема шкатулку с двойным дном? Разве не так?
Граф и не думал отпираться.
Неужели все было проделано так топорно? Я думал о лэрде лучше. Жаль, что все так произошло.
Эта двусмысленная фраза едва не вывела наместника из себя. Несколько мгновений они мерились взглядами, потом Медиатор яростно выдохнул:
Вы же были уверены в помрачении моего рассудка? И что я безропотно выпью поданный мне Зинеллой яд, никто и не сомневался?
Контрарио немного помолчал, от всей души проклиная Агнесс и страстно жалея об отсутствии Тетриуса. Если б на его пальце было кольцо с магическим камнем, этот жалкий наместник только покорно поддакивал бы его словам, не думая противиться. Хмуро взглянул на неприязненно настроенного собеседника.
И у вас нет желания поквитаться со мной, ваша честь?
Медиатор подавил слова, что вырывались из самой глубины своей оскорбленной подчиняющим заклятьем души, и сказал то, что должно:
Я не столь глуп, граф. Наверняка о вашем визите знает слишком много представителей аристократии. К тому же я обязан поддерживать законность. А арестовывать вас я не имею права. При разборе ваших деяний на Дворянском совете вы наверняка не признаете, что шкатулку с ядом Зинелле передали вы, не так ли?
Граф ответил Медиатору его же словами:
Я не столь глуп, ваша честь. Естественно, я буду отстаивать свою невиновность. Но этого никогда не случится. Никогда наместники не обвиняли аристократов в их мелких прегрешениях. Как вы верно признали, на это у них не было прав. Я могу увидеться с племянниками?
Медиатор удивился.
Для чего? Насколько я помню, вы ни разу не изъявили желания встретиться с ними за все годы их жизни. С чего же теперь?
Ну, жизнь без матери не сахар. Возможно, я бы смог их утешить, задумчиво предположил любящий дядюшка.
Не обольщайтесь, граф. Зинеллу они видели только по праздникам, когда мы собирались всей семьей, да и то по моему настоянию. Смею вас уверить, дети почти не помнят свою не слишком отягощающую себя материнской заботой мать. К тому же во дворце их нет. Они в моем поместье. Там спокойнее.
Граф безразлично пожал плечами. В принципе, желания увидеться с племянниками у него и не возникало. Он лишь хотел досадить наместнику, напомнив ему об их пусть и сомнительном, но родстве. Но у него были другие, куда более прочные интересы.
Где прислуга Зинеллы?
Все распущены и разбрелись кто куда. Но вас наверняка волнует лишь ее камеристка, Антия, если не ошибаюсь? Медиатор проницательно смотрел в лицо противника, замечая все нюансы его мимики.
Контрарио постарался выглядеть равнодушным.
Конечно. Она была еще камеристкой моей матери.
Сочувствую вам, в голосе Медиатора не было ни грана мягкости, но она погибла.
Как это произошло? Контрарио встревожился, хотя и не показал этого.
Если перед смертью ее пытали, она могла рассказать многое. Слишком многое. Причем того, что Медиаторам знать вовсе не полагалось. Одно то, что она знала все тайные пути сообщения, уже было опасно. Пусть крыс больше нет, одно то, что он мог ими управлять, сильно повредило бы его репутации. Одно дело нелепые слухи, которые служили ему на руку, заставляя бояться и сторониться, и другое уверенность. В истории Терминуса были случаи, когда аристократы, обвиненные в чернокнижии, попадали на костер святой инквизиции.
«Король крыс» вовсе не то звание, которым следует дорожить.
Медиатор нехотя ответил:
Она оказала сопротивление при задержании, и охрана была вынуждена применить оружие. Вполне возможно, что служанка спешила вам что-то сообщить. Или, наоборот, рвалась воссоединиться со своей госпожой. Я в это не вникал.
Контрарио понял, что Антия ничего не рассказала, и несколько успокоился. С наигранным возмущением потребовал ответа:
Как, ваша честь? Во дворце, находящемся в вашей юрисдикции, убивают человека, и вы в это не вникаете?
Меня не интересуют служанки, к тому же чужие, высокомерно отрезал Медиатор и саркастично уточнил: Хотя, возможно, ее нужно было казнить прилюдно, как пособницу отравительницы. Вы так считаете?
Взгляды скрестились, как мечи. Внезапно что-то вспомнив, граф отступил.
Наверно, вы правы. Служанки никого не интересуют. Но Зинеллу мне жаль. Не забывайте, она мать ваших детей. Или у вас и с этим возникли определенного рода подозрения?
Граф уже откровенно издевался, пользуясь своей безнаказанностью. Но Медиатор хладнокровно парировал:
Кровь Сордидов всем внушает определенные подозрения. У вашего отца они ведь тоже были?
Контрарио покраснел от овладевшей им ярости и потянулся к кинжалу. Но вовремя опомнился. Он не хотел окончательно испортить отношения с братом Фелиции. Он до сих пор не терял надежды ее вернуть.
Медиатор кивнул графу на прощанье и приказал придворным его проводить. Делая это не из следования этикету, а из боязни, что граф вздумает заглянуть в покои племянников, убедиться, что их в самом деле нет.